Колосовский район
Поделись знанием:
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
| |||
| Страна | |||
|---|---|---|---|
| Статус |
Муниципальный район | ||
| Входит в | |||
| Включает |
11 муниципальных образований | ||
| Административный центр |
село Колосовка | ||
| Дата образования | |||
| Глава администрации |
С. В. Чубаров | ||
| Население (2016) |
↘11 468[1] | ||
| Плотность |
2,41 чел./км² | ||
| Национальный состав |
русские - 89,8 % | ||
| Площадь | |||
|
| |||
| Часовой пояс | |||
| Телефонный код |
+7 38160 | ||
| Код автом. номеров |
55 | ||
| Примечания: Другое название Нижне-Колосовский (1925-1933) | |||
Колосо́вский райо́н — административная единица на севере центральной части Омской области России.
Административный центр — село Колосовка
Содержание
География
Площадь района — 4 800 км². Основная река — Оша.
История
Район образован в мае 1925 года путём преобразования Корсинской укрупнённой волости Тарского уезда Омской губернии. Район вошёл в состав Тарского округа Сибирского края.[3][4]
В течение 1925 года произошли значительные изменения в делении района. Из Калегаевского сельского совета выделены Азановский, Малиновский. Из Косринского сельского совета выделен Аникинский. Из Новологиновского сельского совета выделен Бражниковский. Из Сафоновского сельского совета выделен Владимировский, Ламановский. Из Талбакульского сельского совета выделен Ильинский. Из Колосовского сельского совета выделен Квашнинский. Из Крайчиковского и Таскатлинского сельских советов выделен Михайловский. Из Крайчиковского сельского совета выделен Пронинский. Из Таскатлинского сельского совета выделен Николаевский. Из Орловского сельского совета выделен Любимовский. Из Тоскинского сельского совета выделен Нарыбкинский. Из Сарайлинского сельского совета выделен Нефедьевский. Из Строкинского сельского совета выделен Плахинский.
На 1926 год в районе насчитывалось: 31 сельский совет, 91 населённый пункт, 5742 хозяйства[5].
В 1927 году Нефедьевский, Сарайлинский сельские советы переданы в Саргатский район Омского округа[6][7].
В 1928 году Николаевский сельский совет присоединён к Кутырлинскому Тюкалинского района.[8]
В начале июня 1929 года Нарыбкинский сельский совет присоединён к Корсинскому[9].
В середине июня 1929 года в образованный Тарский район было передано 4 сельских совета (Кольтюгинский, Любимовский, Солдатовский, Устюговский). Тарский округ ликвидирован. Район вошёл в Омский округ.[10]
В 1930 году Сафоновский сельский совет присоединён к Владимировскому.
В период 1930—1934 годах произошли изменения в делении района. Азановский сельский совет присоединён к Малиновскому. Пронинский сельский совет присоединён к Владимировскому. Ильинский сельский совет присоединён к Талбакульскому.
В июле 1930 года район передаётся из упразднённого Сибирского края в Западно-Сибирский край.[11]
На 1 января 1931 года в районе насчитывалось 23 сельских совета, 66 населённых пунктов. Площадь составляла 4730 квадратных километров. Расстояние до центра края 639 километров. Ближайшая железнодорожная станция в Омске в 260 километрах. Население района составляло 26864 человека[12].
В мае 1931 года Колегаевский сельский совет присоединён к Ориковскому сельскому совету Рыбинского района.[13]
На 1931 год территория района составляла 4174 квадратных километров. Насчитывалось 22 сельских совета (1 национальный), 65 населённых пунктов. Действовало 2 совхоза, принадлежащие Маслотресту и Скотоводтресту. МТС в районе нет. В мелкой промышленности действует 417 заведений с 587 занятыми лицами в кожевенновоенномеховом промысле и пищевом. Социальная сфера: 39 школ I ступени, 1 школа семилетка, 1 ШКМ, 1 колхозный университет, 5 библиотек, 8 изб-читален, 1 врачебный участок с 10 койками, 1 фельдшерский пункт, медперсонал 3 человека (1 врач).[14]
На 20 декабря 1931 года состояло 2517 хозяйств, объединённых в 53 колхоза.
На 15 февраля 1932 года в районе действовало 34 МТФ, 1 СТФ, 1 ОТФ.
В апреле 1933 года Нефедьевский сельский совет Тюкалинского района присоединён к Владимировскому[15].
В ноябре 1933 года район входит в восстановленный Тарский округ. Нижне-Колосовский район переименован в Колосовский. Село Нижне-Колосовское переименовано в Колосовское[16][17].
В мае 1934 года из ликвидированного Тарского района было передано 5 сельских советов (Большетуралинский, Кольтюгинский, Коноваловский, Кореневский, Орловский). Тарский округ был ликвидирован[18].
В июле 1934 года в Колосовский район был передан Мясниковский сельский совет Большереченского района.[19]
В декабре 1934 года район входит в образованную Омскую область.[20]
В январе 1935 года в образованный Тарский район было передано 4 сельских советов (Большетуралинский, Кольтюгинский, Кореневский, Орловский). В образованный Знаменский район был передан Коноваловский сельский совет[21].
В декабре 1935 года Колосовский район входит в восстановленный Тарский округ Омской области[22].
В 1935—1936 годах Мясниковский сельский совет присоединён к Ламановскому.
В 1936 году насчитывалось 65 населённых пункта, 20 сельских советов (1 татарский), 63 колхоза, 1 совхоз, 1 МТС, 37 начальных школ, 6 неполных средних школ, 19 клубных учреждений, 1 больница, 1 амбулатория. Площадь 4445 квадратных километра[23].
В 1937 году в образованный Ежовский район был передан Кубринский сельский совет[24].
На 1 января 1938 года площадь района составляла 4400 квадратных километров, насчитывалось 20 сельских советов. Расстояние до центра округа 86 километров. Ближайшая железнодорожная станция Называевская в 198 километрах[25].
В ноябре 1940 года ликвидирован Тарский округ. Район переходит в прямое подчинение Омской области[26].
В декабре 1940 года в образованный Солдатский район передан Таскатлинский сельский совет[27].
К 1 января 1941 года в районе насчитывалось 17 сельских советов. Площадь района равнялась 3400 квадратных километров. Расстояние до центра области 364 километра[28].
К 1 января 1947 года в районе насчитывалось 17 сельских советов. Площадь района равнялась 3400 квадратных километров. Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Называевской 198 километров[29].
В 1953 году из ликвидированного Дзержинского района передан Яланкульский сельский совет с присоединением к Владимировскому[30].
В начале июня 1954 года из Тюкалинского района передан Таскатлинский сельский совет. Из Тарского района передан Кубринский сельский совет[31].
В конце июня 1954 года Аникинский сельский совет присоединён к Бражниковскому. Ишкульский сельский совет присоединён к Малиновскому. Гаденовский сельский совет присоединён к Тоскинскому. Квашнинский сельский совет присоединён к Колосовскому. Плахинский, Михайловский сельский советы присоединены к Крайчиковскому[32].
В 1957 году Владимировский сельский совет присоединён к Ламановскому. Ламановский сельский совет переименован в Чапаевский с переносом центра из села Ламаново в село Чапаево[33].
В 1959 году Тоскинский сельский совет присоединён к Корсинскому. Таскатлинский сельский совет присоединён к Крайчиковскому[34].
В 1963 году Колосовский район был ликвидирован:
- 5 сельских советов передано в Тюкалинский район (Колосовский, Крайчиковский, Малиновский, Строкинский, Талбакульский);
- 3 сельских совета передано в Тарский район (Бражниковский, Корсинский, Новологиновский);
- 2 сельских совета передано в Большереченский район (Кубринский, Чапаевский).[35]
В январе 1965 года Колосовский район был восстановлен:
- 5 сельских советов передано из Тюкалинского района (Вишнёвский, Колосовский, Крайчиковский, Строкинский, Талбакульский);
- 3 сельских совета передано из Тарского района (Бражниковский, Корсинский, Новологиновский);
- 2 сельских совета передано из Большереченского района (Ламановский, Чапаевский).[36]
В июле 1965 года изменены границы некоторых сельских советов района[37].
В 1976 году Вишнёвский сельский совет присоединён к Строкинскому[38].
В 1977 году Корсинский сельский совет присоединён к Бражниковскому[39].
В 1978 году из Тюкалинского района передан Кутырлинский сельский совет[40].
В 1982 году были изменены границы некоторых сельских советов района[41].
К 1987 году ближайшая железнодорожная станция Называевская в 198 километрах. Расстояние до Омска 254 километра[42].
На 1 марта 1991 года в районе насчитывалось 9 сельских советов, 34 населённых пункта в сельской местности. Территория района 4800 квадратных километров. Население района 17861 человек. Действовало 3 совхоза («Колосовский», «Ламановский», «Меркутлинский»), 8 колхозов («Заря», «Страна Советов», «Красный Октябрь», «Память Ленина», им. Чапаева, им. Калинина, «Знамя Ильича», «Сибиряк»).[43]
В июне 1991 года из Бражниковского сельского совета выделен Корсинский[44].
В 1992 году из Крайчиковского сельского совета выделен Таскатлинский[45].
В 1993 году сельские советы упразднены.
В 2003 году введены в районе сельские округа[46].
В 2007 году был утверждён герб района[47].
На 1 января 2009 года в районе насчитывалось 34 сельских населённых пункта, 11 сельских округов[48].
Население
| Численность населения | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1926 | 1931 | 1959 | 1970 | 1979 | 1989 | 2002[49] |
| 32 036 | ↘26 474 | ↘19 083 | ↘18 041 | ↗18 848 | ↘17 861 | ↘15 763 |
| 2009[50] | 2010[51] | 2011[52] | 2012[53] | 2013[54] | 2014[55] | 2015[56] |
| ↘14 543 | ↘12 803 | ↘12 759 | ↘12 539 | ↘12 180 | ↘11 916 | ↘11 720 |
| 2016[1] | ||||||
| ↘11 468 |
10 000
20 000
30 000
40 000
1979
2011
2016
По Всесоюзной переписи населения 17 декабря 1926 года в районе проживало 33554 человека (14746 м — 15808 ж). Крупные национальности: русские, украинцы, белорусы, татары[57].
На 1 января 1931 года население района составляло 26474 человека. Крупные национальности: русские 85,2 %, белорусы 7,7 %, татары 4,6 %. Плотность населения 6,3 человека на 1 квадратный километр.
По Всесоюзной переписи населения 15 января 1959 года в районе проживало 19083 человека в сельской местности (8358 м — 10725 ж).
По Всесоюзной переписи населения 15-22 января 1970 года в районе проживало 18041 человек в сельской местности (8109 м — 9932 ж).
По Всесоюзной переписи населения 17 января 1979 года в районе проживало 18848 человек в сельской местности (8558 м — 10290 ж).
По Всесоюзной переписи населения 12-19 января 1989 года в районе проживало 17861 человек в сельской местности (8445 м — 9416 ж).
По Всероссийской переписи населения 9 октября 2002 года в районе проживало 15763 человека в сельской местности (7446 м — 8317 ж).
По Всероссийской переписи населения 14-25 октября 2010 года в районе проживало 12803 человека в сельской местности (6014 м — 6789 ж). В процентном отношении 47,0 % мужчин и 53,0 % женщин[58].
- Национальный состав
По Всероссийской переписи населения 2010 года[59]
| Национальность | Численность населения, чел. | Доля от населения[60] |
|---|---|---|
| Казахи | 116 | 0,91 |
| Немцы | 100 | 0,78 |
| Русские | 11492 | 89,76 |
| Татары | 774 | 6,05 |
| Украинцы | 79 | 2,07 |
| Прочие нации | 242 | 1,89 |
| Итого по району | 12803 | 100,00 |
Муниципально-территориальное устройство
В Колосовском районе 34 населённых пункта в составе 11 сельских поселений:
| № | Сельские поселения | Административный центр | Количество населённых пунктов | Население | Площадь, км2 |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Бражниковское сельское поселение | село Бражниково | 2 | ↘589[1] | 237,16[2] |
| 2 | Колосовское сельское поселение | село Колосовка | 3 | ↘5183[1] | 591,34[2] |
| 3 | Корсинское сельское поселение | село Корсино | 3 | ↘299[1] | 370,69[2] |
| 4 | Крайчиковское сельское поселение | село Крайчиково | 3 | ↘748[1] | 457,32[2] |
| 5 | Кутырлинское сельское поселение | село Кутырлы | 4 | ↘1066[1] | 570,89[2] |
| 6 | Ламановское сельское поселение | село Ламаново | 3 | ↘635[1] | 445,13[2] |
| 7 | Новологиновское сельское поселение | село Новологиново | 2 | ↘455[1] | 250,94[2] |
| 8 | Строкинское сельское поселение | село Строкино | 5 | ↘990[1] | 743,66[2] |
| 9 | Талбакульское сельское поселение | село Талбакуль | 2 | ↘432[1] | 345,13[2] |
| 10 | Таскатлинское сельское поселение | село Таскатлы | 2 | ↘387[1] | 257,33[2] |
| 11 | Чапаевское сельское поселение | село Чапаево | 5 | ↘684[1] | 483,34[2] |
Известные личности, чья судьба связана с районом
- Иванчиков, Сергей Кузьмич (1912—1993) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза
- Лекарев, Филипп Андреевич (1915—1965) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза
- Поливин, Анатолий Иванович — Герой Социалистического Труда
- Поморов, Александр Адрианович (1931—2006) — известный государственный деятель, первый секретарь Томского обкома КПСС в 1990—1991 гг.
Достопримечательности
Памятники истории, архитектуры, археологии и монументального искусства
- Место расстрела партизан белогвардейцами в 1919, установлен обелиск в 1920, ул. Партизанская село Колосовка
- Братская могила 26 крестьян, расстрелянных белогвардейцами в 1919, установлен в 1957, ул. Партизанская село Колосовка
- Памятник В. И. Ленину 1964, село Колосовка
- Могила И. И. Чурсина, большевика, погибшего от рук белогвардейцев в 1918, установлен в 1970, село Корсино
- Обелиск землякам, учителям и ученикам средней школы, погибшим в годы Великой Отечественной войны в 1941—1945 годы, установлен в 1968, деревня Владимировка
- Памятник борцам за власть советов Н. И. Калошину, П. М. Плоцкому, погибших от рук белогвардейцев в 1919, село Кутырлы
- Юйсковый форпост — первое, основанное русскими, поселение в нынешнем районе в 1741, бывшая деревня Юйскова[61]
Напишите отзыв о статье "Колосовский район"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 www.gks.ru/free_doc/doc_2016/bul_dr/mun_obr2016.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [www.gks.ru/dbscripts/munst/munst52/DBInet.cgi?pl=8006001 Омская область. Общая площадь земель муниципального образования]
- ↑ Постановление Президиума ВЦИК от 25 мая 1925 года «Об образовании Сибирского края»
- ↑ Район существовал в 1924 году неофициально и не был утверждён ни СРК ни ВЦИК (Ежемесячный журнал Сибирского Революционного Комитета «Жизнь Сибири» № 5-6 (21-22). май-июнь 1924 года. 3-й год издания. Типография «Советская Сибирь». Новониколаевск. 1924)
- ↑ Административно-территориальное деление Союза ССР на 1 января 1926 года. Список населённых мест Сибирского края. Том 1. Округа Юго-Западной Сибири. Сибирский Краевой Исполнительный комитет. Новосибирск. 1928
- ↑ Постановление Президиума окрисполкома от 30 декабря 1925 года «О перечислении Нефедьевского с/с из Н. Колосовского в Саргатский район»
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=20955;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.281814651330933 Постановление ВЦИК от 4 июля 1927 года «Об изменениях в административном делении Сибирского края»] (рус.). Проверено 12 января 2014. [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=20955;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.281814651330933 Архивировано из первоисточника 12 января 2014].
- ↑ Решение Малого Президиума окрисполкома № 35 от 19 мая 1928 года «О присоединении п. Николаевского Нижне-Колосовского района Тарского округа к Кутырлинскому с/с Тюкалинского района Омского округа»
- ↑ Постановление Президиума Сибкрайисполкома № 46-223 от 5 июня 1929 года «О сокращении сельсоветов в округах Сибкрая»
- ↑ Постановление Сибкрайисполкома от 19 июня 1929 года «О расформировании Тарского и Тулунского округов»
- ↑ Постановление ВЦИК от 30 июля 1930 года «О разукрупнении Сибирского края на Восточно-Сибирский и Западно-Сибирский края» (Утверждено 10 августа 1930 года, СУ РСФСР 1930)
- ↑ Административно-территориальное деление Союза ССР на 1 января 1931 года
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=23487;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.8208470339886844 Постановление ВЦИК от 15 мая 1931 года «Об изменениях в административном делении Западно-Сибирского края»] (рус.). Проверено 12 января 2014. [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=23487;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.8208470339886844 Архивировано из первоисточника 12 января 2014].
- ↑ Западно-Сибирский край. Материалы по экономике края. Издание Запсибуправления нархозучёта. Новосибирск. 1932
- ↑ Постановление ВЦИК от 10 апреля 1933 года «Об изменениях по Западно-Сибирскому краю в составе городов и рабочих посёлков, а также об изменении границ и переименованиях некоторых районов и их центров»
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=24289;fld=134;dst=100005;rnd=0.05710743390955031 Постановление ВЦИК от 15 ноября 1933 года «Об образовании в составе Западно-Сибирского края нового Тарского округа с центром в городе Таре»] (рус.). Проверено 12 января 2014. [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=24289;fld=134;dst=100005;rnd=0.05710743390955031 Архивировано из первоисточника 12 января 2014].
- ↑ Переименование района не было утверждено документами ВЦИК
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=24472;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.6992133997846395 Постановление ВЦИК от 15 мая 1934 года «Об образовании рабочих посёлков и об изменениях в административно-территориальном делении Западно-Сибирского края»] (рус.). Проверено 12 января 2014. [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=24472;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.6992133997846395 Архивировано из первоисточника 12 января 2014].
- ↑ Постановление ВЦИК от 1 июля 1934 года «Об изменении районных границ»
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=6837;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.48293357249349356 Постановление ВЦИК от 7 декабря 1934 года «О разукрупнении Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского краёв и образовании новых областей в Сибири»] (рус.). Проверено 12 января 2014. [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=6837;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E0CF27EDD5C7500290AE63FD35E0E712;rnd=0.48293357249349356 Архивировано из первоисточника 12 января 2014].
- ↑ Постановление ВЦИК от 25 января 1935 года «Об организации новых районов Омской области»
- ↑ Постановление президиума ВЦИК от 31 декабря 1935 года «О внесении изменений в постановление ВЦИК о новой сети районов АССР, краёв и областей». СУ 1936 № 5
- ↑ Районы Омской области. Омское областное управление народно-хозяйственного учёта. ОМГИЗ. Омск. 1936.
- ↑ Постановление ВЦИК от 4 июля 1937 года в «… Об организации новых районов в Омской области». Постановление облисполкома от 11 июля 1937 года
- ↑ Административно-территориальное деление союзных республик СССР на 1 января 1938 года
- ↑ Решение Тарского окрисполкома от 8 августа 1940 года «Об укрупнении сельсоветов в районах округа». Постановление ВС РСФСР от 23.11.1940)
- ↑ Решение облисполкома № 2137 от 23 декабря 1940 года «Об образовании пяти новых районов в области» (Указ ВС РСФСР от 20.12.1940)
- ↑ Административно-территориальное деление союзных республик СССР на 1 января 1941 года
- ↑ СССР административно-территориальное деление союзных республик на 1 января 1947 года. Издание пятое, дополненное. Информационно-статистический отдел при секретариате президиума Верховного совета СССР. Издательство «Известия советов депутатов трудящихся СССР». Москва. 1947
- ↑ Решение облисполкома от 24 октября 1953 года «Об упразднении Дзержинского, Кагановического и Солдатского районов Омской области» (Утверждено ВС РСФСР 15.10.1953)
- ↑ Решение облисполкома от 9 июня 1954 года «Об изменении административных границ Тарского, Тюкалинского, Большереченского и Колосовского районов»
- ↑ Решение облисполкома от 22 июня 1954 года «Об объединении сельских Советов Омской области» (Утверждено ВС РСФСР 18.06.1954)
- ↑ Решение облисполкома от 31 июля 1957 года «Об изменении административно-территориальных границ сельских Советов Колосовского района»
- ↑ Решение облисполкома от 11 мая 1959 года «Об изменении административно-территориальных границ сельских Советов Колосовского района»
- ↑ Решение облисполкома от 15 декабря 1962 года «Об укрупнении сельских районов» (Утверждено ВС РСФСР 01.02.1963)
- ↑ Решение облисполкома № 14 от 18 января 1965 года «Об изменениях в административно-территориальном делении области» (Указ ВС РСФСР от 11.01.1965)
- ↑ Решение облисполкома № 536 от 1 июля 1965 года «Об изменении административно-территориальных границ отдельных сельских Советов Любинского, Шербакульского, Калачинского, Оконешниковского, Колосовского и Называевского районов»
- ↑ Решение облисполкома № 462 от 2 декабря 1976 года «Об упразднении Вишнёвского сельсовета Колосовского района»
- ↑ Решение облисполкома № 139 от 31 марта 1977 года «Об упразднении Корсинского сельсовета Колосовского района»
- ↑ Решение облисполкома № 27 от 24 января 1978 года «О передаче Кутырлинского сельсовета из административно-территориального состава Тюкалинского района в состав Колосовского района»
- ↑ Решение облисполкома № 57 от 24 февраля 1982 года «О некоторых изменениях в административно-территориальном делении Большереченского, Горьковского, Калачинского, Колосовского, Москаленского, Муромцевского, Называевского, Нижнеомского, Оконешниковского, Омского, Павлоградского, Тарского, Тюкалинского, Усть-Ишимского, Черлакского и Шербакульского районов Омской области»
- ↑ Административно-территориальное деление союзных республик СССР на 1 января 1987 года
- ↑ Административно-территориальное деление на 1 марта 1991 года. Президиум Омского областного совета народных депутатов. Редакционно-издательский отдел. Омск. 1991
- ↑ Решение Президиума областного Совета № 63 от 26 июня 1991 года «О некоторых изменениях в административно-территориальном делении Колосовского и Тарского районов Омской области»
- ↑ Решение Малого Совета областного Совета № 36 от 18 февраля 1992 года «Об образовании Таскатлинского сельсовета в Колосовском районе»
- ↑ Постановление Законодательного Собрания Омской области Закон Омской области от 15 октября 2003 года № 467-ОЗ «Об административно-территориальном устройстве Омской области и порядке его изменения»
- ↑ Решение совета Колосовского муниципального района Омской области от 24 сентября 2007 года № 131 «Об утверждении официальной символики Колосовского муниципального района Омской области»
- ↑ Памятная книжка Омской области на 2008 год. Федеральная служба государственной статистики. Территориальный орган федеральной службы государственной статистики по Омской области. Омск. 2008
- ↑ [www.perepis2002.ru/ct/doc/1_TOM_01_04.xls Всероссийская перепись населения 2002 года. Том. 1, таблица 4. Численность населения России, федеральных округов, субъектов Российской Федерации, районов, городских поселений, сельских населённых пунктов - райцентров и сельских населённых пунктов с населением 3 тысячи и более]. [www.webcitation.org/65AdCU0q3 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gks.ru/bgd/regl/B09_109/IssWWW.exe/Stg/d01/tabl-21-09.xls Численность постоянного населения Российской Федерации по городам, посёлкам городского типа и районам на 1 января 2009 года]. Проверено 2 января 2014. [www.webcitation.org/6MJmu0z1u Архивировано из первоисточника 2 января 2014].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 [omsk.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/omsk/resources/2e93460041a16bbb8c80cc2d59c15b71/itogivpn2010_52%21.xls Всероссийская перепись населения 2010 года. Численность населения городских и сельских населённых пунктов Омской области]. Проверено 16 апреля 2014. [www.webcitation.org6OsU9aFH9/ Архивировано из первоисточника 16 апреля 2014].
- ↑ www.gks.ru/dbscripts/munst/munst52/DBInet.cgi?pl=8112027 Омская область. Оценка численности постоянного населения на 1 января 2009-2016 годов
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2012/bul_dr/mun_obr2012.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям. Таблица 35. Оценка численности постоянного населения на 1 января 2012 года]. Проверено 31 мая 2014. [www.webcitation.org/6PyOWbdMc Архивировано из первоисточника 31 мая 2014].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2013/bul_dr/mun_obr2013.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2013 года. — М.: Федеральная служба государственной статистики Росстат, 2013. — 528 с. (Табл. 33. Численность населения городских округов, муниципальных районов, городских и сельских поселений, городских населённых пунктов, сельских населённых пунктов)]. Проверено 16 ноября 2013. [www.webcitation.org/6LAdCWSxH Архивировано из первоисточника 16 ноября 2013].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2014/bul_dr/mun_obr2014.rar Таблица 33. Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2014 года]. Проверено 2 августа 2014. [www.webcitation.org/6RWqP50QK Архивировано из первоисточника 2 августа 2014].
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2015/bul_dr/mun_obr2015.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2015 года]. Проверено 6 августа 2015. [www.webcitation.org/6aaNzOlFO Архивировано из первоисточника 6 августа 2015].
- ↑ Всесоюзная перепись населения 1926 года. Том VI. Сибирский край, Бурято-Монгольская АССР: народность, родной язык, возраст, грамотность. Центральное Статистическое Управление СССР. Отдел переписи. Издание ЦСУ Союза ССР. Москва. 1928
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol1/pub-01-05.pdf РОССТАТ] (рус.). Проверено 5 января 2014. [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol1/pub-01-05.pdf Архивировано из первоисточника 5 января 2014].
- ↑ [omsk.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/omsk/resources/ab84488041d5a47b86bece2d59c15b71/itogivpn2010_65.xls Население муниципальных районов Омской области по национальности (2010 г.)]
- ↑ [omsk.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/omsk/resources/36bc1680407daa20bdd5ff367ccd0f13/itogivpn2010_41.htm Доля наиболее многочисленных национальностей Омской области в численности населения муниципальных районов и г. Омска (2010 г.)]
- ↑ Решение Омского облисполкома от 26 июня 1980 года № 239/10 «О мерах по улучшению охраны, реставрации и использования памятников истории и культуры Омской области»
Ссылки
- [kolos.omskportal.ru/ru/municipal/localAuthList/3-52-221-1/officialsite.html Колосовский район на портале Правительства Омской области]
- [www.blagochinie-646350.ortox.ru/ Колосовское благочиние]
| ||||||||||
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Колосовский район
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
