Колфакс, Шайлер

Шайлер Колфакс Schuyler Colfax
17-й вице-президент США
4 марта 1869 — 4 марта 1873
Президент:	Улисс Грант
Предшественник:	должность вакантна Эндрю Джонсон
Преемник:	Генри Уилсон
29-й спикер Палаты представителей
7 декабря 1863 — 3 марта 1869
Президент:	Авраам Линкольн Эндрю Джонсон
Предшественник:	Гэлуша Гроу
Преемник:	Теодор Померой
Член Палаты представителей от 9-го избирательного округа Индианы
4 марта 1855 — 4 марта 1869
Предшественник:	Норман Эдди
Преемник:	Джон Шэнкс
Рождение:	23 марта 1823(1823-03-23) Нью-Йорк, Нью-Йорк
Смерть:	13 января 1885(1885-01-13) (61 год) Манкато, Миннесота
Место погребения:	Городское кладбище Саут-Бенда
Супруга:	Эвелин Кларк Колфакс, Эллен Мэри Уэйд Колфакс
Партия:	Республиканская партия (после 1855)
Автограф:

Шайлер Колфакс, англ. Schuyler Colfax (имя правильно произносится как Скайлер, 23 марта 1823 — 13 января 1885) — американский политик, член Республиканской партии, вице-президент США в 1869—1873 гг.

Родившийся через несколько месяцев после смерти отца Колфакс был внуком генерала Уильяма Колфакса, участвовавшего в Войне за независимость. В 1836 г. вместе с отчимом Колфакс переехал в Индиану, где занимался журналистикой, уже в 19 лет став редактором газеты. Будучи сторонником партии Вигов, Колфакс в 1850 г. безуспешно и в 1854 г. успешно баллотировался в Палату представителей, критикуя закон Канзас-Небраска. После распада партии Вигов он сначала перешёл в Американскую партию Ничего-не-знаю, а затем — в Республиканскую партию, после победы которой на выборах в Конгресс в 1856 г. стал председателем Комитета Палаты по почтовым делам. Колфакс ревностно выступал против рабства и после поражения на выборах спикера Палаты представителей Галуши Гроу был избран его преемником на этом посту. На президентских выборах 1868 года республиканский кандидат Улисс Грант предложил Колфаксу место вице-президента. На выборах пара Грант-Колфакс одержала уверенную победу, и они стали самой молодой парой Президент-Вице-президент в истории США до избрания Билла Клинтона и Альберта Гора в 1992 (обоим было по 46 лет). В период своего вице-президентства Колфакс оказался вовлечён в коррупционный скандал с дачей взяток компанией Crédit Mobilier of America видным политикам, в числе которых также были преемник Колфакса в вице-президентском кресле Генри Уилсон и Джеймс Гарфилд, в результате чего Колфакс не был переизбран кандидатом Республиканской партии в вице-президенты и в дальнейшем занимался лекторской деятельностью. Он умер от сердечного приступа, вызванного прогулкой по 30-градусному морозу в Миннесоте.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Колфакс, Шайлер

Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.