Колхида (пароход)
«Колхида» — русский колесный пароход. Участник Крымской войны.
История службы
22 августа 1837 года пароход «Колхида», взяв 140 тонн угля, вышел из Лондона в Одессу. В порт назначения прибыл к 26 сентября. Во время перехода пароход развивал скорость свыше 10 узлов.
Командиром «Колхиды» был назначен лейтенант А. И. Швенднер, а 18 ноября пароходу присвоен военный флаг[2].
20 декабря 1839 года император Николай I в целях «сокращения расходов» по Отдельному кавказскому корпусу приказал передать пароход совместно с пароходом «Боец» Черноморскому флоту. Однако 26 февраля 1840 года император отменил своё решение[2].
10 февраля 1843 года пароход вышел в рейс из Керчи в Анапу с 28 пассажирами и с 9 тоннами груза на борту. В том же году 5 апреля из Анапы в Новороссийск на пароходе перевезли 8 пассажиров и до 2,5 тонн груза. 7 августа 1851 года на рейсе из Керчи в Анапу на борту уже было 106 пассажиров и до 45 тонн груза. Помимо этого, «Колхиде» приходилось осуществлять и военные перевозки, иногда оканчивавшиеся боевыми действиями.
Пароход принимал участие в Крымской войне. Ввиду возможной войны с Турцией начальником 3-го отделения Черноморской береговой линии генерал-майором П. И. Мироновым было принято решение усилить гарнизон поста Святого Николая. С этой целью 18 октября 1853 года на борт парохода «Колхида» была отправлена рота солдат 11-го Черноморского батальона из 224 человек. 20 октября, подойдя в 8 часов утра к посту, команда парохода обнаружила, что пост занят турками, а гарнизон уничтожен. К тому же «Колхида» слишком близко подошла к берегу и носовой частью села на мель в 150 метрах от берега[3]. 
Турецкие войска открыли огонь по пароходу из пяти орудий. Поскольку в носовой части парохода не было орудий, команда могла отвечать на огонь противника лишь стрельбой из ружей и штуцеров, единственное бомбическое орудие стояло на корме. Попытка команды снять пароход с мели с помощью машин успехом не увенчалась. Для снятия с мели пришлось срубить носовую мачту, выбросить за борт часть цепей и угля. Через три часа «Колхида» сошла с мели, обстреляла пост из орудия и потопила турецкую кочерму с абордажной командой на борту, после чего ушла в Сухум-Кале[4]. Во время боя пароход получил 120 пробоин в надводной части и потерял убитыми командира — лейтенанта К. А. Кузьминского, двух матросов и 11 солдат, также часть экипажа была ранена.
12 мая 1855 года находился в Керченском проливе в составе отряда военных судов под командованием контр-адмирала Н. П. Вульфа. После занятия Керчи англо-французскими войсками отряд в составе пароходов «Боец», «Молодец», «Колхида» и винтовой шхуны «Аргонавт» ушел в Бердянск, где 13 мая ввиду превосходящих сил противника по приказанию Вульфа был уничтожен[5].
Память
- Пароход изображен на рисунках и картине А. П. Боголюбова, во время боя с турецкими войсками, и на гравюре Гогенфельдена в том состоянии, в котором он находился после боя.
Командиры парохода
Командирами парохода «Колхида» в разное время служили:
- А. И. Швенднер (1837 — ?).
- К. А. Кузьминский (? — 1853).
Напишите отзыв о статье "Колхида (пароход)"
Примечания
- ↑ [shipslib.com/history/vpm/hr6.html На пароходе вдоль кавказского побережья] (рус.). shipslib.com. Проверено 11 июля 2013. [www.webcitation.org/6JL3VFWpw Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
- ↑ 1 2 Н. А. Залесский. [www.cartalana.ru/morzal-15.php «Одесса» выходит в море] (рус.). cartalana.ru. Проверено 11 июля 2013. [www.webcitation.org/6JLfljUtm Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].
- ↑ [crimea-history.ru/arch/55 Неравный бой] (рус.). История Крыма (2013-055-31). Проверено 11 июля 2013. [www.webcitation.org/6JLfmTuH0 Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].
- ↑ [flot.com/history/events/novorossiysk.htm?print=Y Военный подвиг Новороссийска] (рус.). Центральный Военно-Морской Портал. Проверено 11 июля 2013. [www.webcitation.org/6JLfnpQIM Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].
- ↑ Н. А. Залесский. [www.cartalana.ru/morzal-17.php «Одесса» выходит в море] (рус.). cartalana.ru. Проверено 9 июля 2013. [www.webcitation.org/6JL3beOe9 Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].
Литература
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
|
||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Колхида (пароход)
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
