Колымажный переулок

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Колымажный двор»)
Перейти к: навигация, поиск
Колымажный переулок
Москва

Здания Министерства обороны в Колымажном переулке
Общая информация
Страна

Россия

Город

Москва

Округ

ЦАО

Район

Арбат (№ 6 — жилой); Хамовники (№ 6 (стр. 1), 14 — жилые, № 4—8/4 (стр. 1,7 — нежилые)

Протяжённость

0,45 км

Ближайшие станции метро

Кропоткинская (300 м)

Почтовый индекс

119019

Номера телефонов

+7(495) XXX----

[www.openstreetmap.org/?lat=55.74806&lon=37.60417&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap]
[maps.google.com/maps?ll=55.74806,37.60417&q=55.74806,37.60417&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google]
Координаты: 55°44′53″ с. ш. 37°36′15″ в. д. / 55.74806° с. ш. 37.604417° в. д. / 55.74806; 37.604417 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.74806&mlon=37.604417&zoom=12 (O)] (Я)Колымажный переулокКолымажный переулок

Колыма́жный переулок (в XVIII—XIX вв. — поочередно Конюшенная улица, Колымажный переулок, Лукинский переулок, Антипьевский переулок (до 1962 г.), 1962-1993 — улица Маршала Шапошникова, 1993-1994 — Колымажная улица) — переулок в Центральном административном округе города Москвы. Проходит от Волхонки до Гоголевского бульвара, лежит параллельно Знаменке, слева от неё. Нумерация домов ведётся от Волхонки.





Происхождение названия

Название XVII—XVIII веков, дано по Колымажному двору, где хранились царские экипажи — колымаги. В современных реалиях это примерно то же, что гараж управделами Президента.

История

С XVI века на этом месте находились конюшни и Колымажный двор (закрыты в 1830 году). С 1912 года на месте Колымажного двора был открыт Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

В XVIII—XIX веках переулок сменил ряд названий: Конюшенная улица, Колымажный переулок, Лукинский переулок (по церкви апостола и евангелиста Луки, разобранной в 1816 году), Антипьевский переулок (по церкви Антипия священномученика, что у Колымажного двора).

В 1962 году Антипьевский переулок был переименован в улицу Маршала Шапошникова в честь советского военачальника Б. М. Шапошникова. В 1993 году улица Маршала Шапошникова была переименована в Колымажную улицу, но в 1994 году переименование было уточнено, и улица снова стала переулком.

Примечательные здания и сооружения

По нечётной стороне

Жилой дом (№ 7)

Дом построен в 1907 году для А. В. Бурышкина по проекту архитектора Ф. Ф. Воскресенского.

Дом и флигель А. В. Бурышкина (№ 7, во дворе)

Построен в 1914 году по проекту архитектора В. В. Шервуда.

Лечебно-диагностический центр Министерства обороны РФ (№ 9)

Городская усадьба А. Я. Радонежской — А. А. Никифорова (№ 9, строение 2)

Построена в 1880-х года по проекту архитектора А. А. Никифорова.

Городская усадьба Е. М. Алексеевой (№ 13/16)

Флигель усадьбы был построен в 1884 год по проекту Д. Н. Чичагова для матери городского головы Н. А. Алексеева Е. М. Алексеевой. После переезда в 1918 году советского правительства из Петрограда в Москву в доме некоторое время размещался один из департаментов Комиссариата земледелия[1]. Автор построенного в 1898—1908 годах главного дома — А. Э. Эрихсон.

По чётной стороне

Отдел личных коллекций ГМИИ (№ 2)

Особняк В. А. Глебовой (Бурышкиных) (№ 4)

 памятник архитектуры (федеральный)

Здание построено 1826—1827 годах по проекту архитектора Ф. М. Шестакова [2] на участке на земле церкви Иоанна Предтечи, стоявшей до 1793 года на углу Колымажного переулка и Волхонки. В 1896 году дом перешёл к купеческой семье Бурышкиных. Последний дореволюционный владелец дома — П. А. Бурышкин — собирал здесь коллекцию «всего, что касалось старой Москвы», намереваясь передать её вместе с домом в городскую собственность[1]. Этим планам не суждено было реализоваться; после революции в здании разместились сперва отделы Народного комиссариата по делам национальностей, после детская библиотека и областная библиотека МОНО; в 1932—1960 годах в особняке размещалось жильё. В 1961 году, после реставрации, в дом перевели часть коллекций ГМИИ имени А. С. Пушкина. Здание является прекрасным образцом московского ампира[3]. Фасад дома лаконичен; аттик с полукруглым окном поддерживают шесть полуколонн коринфского ордера; на втором этаже находится балкон с изящной кованой решёткой (кронштейны были восстановлены при реставрации в 1960-х годах). Примечательны и интерьеры здания — в частности, роспись парадной лестницы, содержащая масонские символы и изображения человеческих фигур в странных позах. Долгое время считалось, что в особняке жил композитор А. Н. Верстовский, однако позднее эта информация была опровергнута[1]. В настоящее время в здании располагается отдел гравюры и рисунка ГМИИ имени А. С. Пушкина. Особняк имеет статус объекта культурного наследия федерального значения[4].

Городская усадьба Глебовых-Пономарёвых (№ 6, стр. 2)

Самое ранее из существующих на этом участке зданий — деревянный особняк в стиле ампир — построено в первой трети XIX в. на землях бывшей усадьбы Милославских, строения которой не дошли до наших дней — за исключением, вероятно, сохранившейся во дворе небольшой хозяйственной постройки. Первым владельцем особняка был действительный статский советник П. И. Глебов, друг семьи Пушкиных, крёстный отец младшего брата А. С. Пушкина Льва. Строение справа от главного здания датируется 1820-ми годами. В 1913—1914 годах по проекту архитектора Н. С. Шуцмана была возведена пристройка к главному зданию в неоклассическом стиле[3]. Тогда же со стороны Колымажного переулка была построена и ограда участка в стиле модерн[1]. До революции 1917 года усадьбой владел Н. И. Пастухов. С 1917 года в здании размещались детские учреждения. Весь ансамбль с окружавшим его садом частично сохранился, но к 80-м годам XX века обветшал и был реконструирован. С января 2006 года в бывшей усадьбе размещается Центр эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон» при ГМИИ им. А. С. Пушкина. В 1989 году в ходе проводившихся под руководством А. Г. Векслера раскопок на усадебной территории были обнаружены остатки строений, сгоревших во время большого московского пожара 1737 года. Считается, что пожар начался именно здесь от «копеечной свечки», забытой у иконы в доме Милославских[1].

Церковь Антипия на Колымажном дворе

 памятник архитектуры (федеральный)

В разные годы церковь Антипия упоминалась как церковь «у Больших конюшен» (1619), «что в Чертолье» (1625), «что у Государевых больших конюшен» (1667), «на Ленивом торжке у старых конюшен»[5]. Каменное здание храма с освященным во имя священномученика Антипы, епископа Пергамского было возведено в третьей четверти XVI века, вблизи государева Конюшенного двора[6]. Пристроенные позднее придел святителя Николая Чудотворца (в стиле барокко), трапезная-притвор и колокольня (1798) с приделом (классический стиль) скрыли главный храм здания. Основной объём храма имеет небольшие размеры, перекрыт крестовым сводом и отличается от других храмов XVI века тем, что имеет двухчастный алтарь[5]. Особенность храма, выделяющая его из ряда бесстолпных храмов — соответствие пилястр интерьера, разделяющих стены до уровня свода, фасадным пилястрам[7]. После закрытия храма в 1929 году 1929 здание использовалось под жильё, вплоть до передачи здания церкви там размещались запасники ГМИИ имени Пушкина. Внутри придела и на сводах трапезной сохранились фрагменты первоначальной росписи с растительным орнаментом, на сводах и нишах Предтеченского придела — стенопись середины XIX века.

Административное здание Наркомата обороны (№ 14/1)

 памятник архитектуры (региональный)

Здание было построено в 1934—1938 годах по проекту архитектора Л. В Руднева для народного комиссариата военных и морских дел («Наркомвоенмора»). Большая часть планировавшегося комплекса не была реализована. Башня построенного здания стала одной из архитектурных доминант Колымажного переулка[1]. Ныне в здании размещается Центральная телерадиостудия Министерства обороны РФ. Здание имеет статус памятника архитектуры регионального значения[8].

См. также

Напишите отзыв о статье "Колымажный переулок"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 Романюк С. К. [rusarch.ru/romanuk1.htm Из истории Московских переулков] (рус.). РусАрх (2007 год). Проверено 24 мая 2015.
  2. Гейдор Т., Казусь И. Стили московской архитектуры. — М.: Искусство—XXI век, 2014. — С. 100. — 616 с. — ISBN 978-5-98051-113-5.
  3. 1 2 Бусева-Давыдова и др., 1997, с. 80.
  4. [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/7252/ Реестр памятников истории и культуры. Особняк Верстовского]. Официальный сайт Департамента культурного наследия Москвы. Проверено 24 мая 2015.
  5. 1 2 Памятники архитектуры Москвы. Белый город / Гл. ред. Макаревич Г. В. — М.: Искусство, 1989. — С. 46. — ISBN 5-210-02548-9.
  6. Церковь Антипия на Колымажном дворе // Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев. — М. : Большая Российская энциклопедия, 1997. — 976 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-277-3.</span>
  7. Баталов А. Московское каменное зодчество конца XVI века : Проблемы художеств. мышления эпохи. — М.: Изд. фирма «Мейкер», 1996. — С. 386.
  8. [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/7653/?special=N/ Реестр памятников истории и культуры. Административное здание Наркомата обороны]. Официальный сайт Департамента культурного наследия Москвы. Проверено 24 мая 2015.
  9. </ol>

Литература

Ссылки

  • [map.yandex.ru Яндекс. Карты] — [maps.yandex.ru/map.xml?mapID=1&size=1&scale=9&mapX=6594&mapY=9012&act=5&mapWidth=960&distance=1230,-6250;950,-6450;780,-7010;950,-7230;1340,-7410;1840,-7600;2360,-7800;3090,-8110&tool=grab Колымажный переулок]
  • [maps.google.com Google Maps] — [maps.google.com/maps?q=Moscow&t=h&hl=en&om=1&ie=UTF8&z=17&ll=55.751837,37.641939&spn=0.002584,0.010664 Колымажный переулок]
  • [www.museum.ru/gmii/Museon.htm Центр эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон»]
  • [r-oc.1gb.ru/viewpage.php?cat=moscow&page=100 Священномученика Антипы, епископа Пергамского храм.]

Отрывок, характеризующий Колымажный переулок

Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.