Колыма

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Колыма (река)»)
Перейти к: навигация, поиск
Колыма
Характеристика
Длина

2129 км

Бассейн

643 000 км²

Расход воды

3800 м³/с

[tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Колыма Водоток]
Исток

слияние рек: Аян-Юрях и Кулу

— Местоположение

Охотско-Колымское нагорье

— Координаты

62°17′31″ с. ш. 147°43′57″ в. д. / 62.29194° с. ш. 147.73250° в. д. / 62.29194; 147.73250 (Колыма, исток) (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=62.29194&mlon=147.73250&zoom=15 (O)] (Я)

Устье

Восточно-Сибирское море

— Высота

0 м

— Координаты

69°33′05″ с. ш. 161°21′51″ в. д. / 69.55139° с. ш. 161.36417° в. д. / 69.55139; 161.36417 (Колыма, устье) (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=69.55139&mlon=161.36417&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 69°33′05″ с. ш. 161°21′51″ в. д. / 69.55139° с. ш. 161.36417° в. д. / 69.55139; 161.36417 (Колыма, устье) (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=69.55139&mlon=161.36417&zoom=12 (O)] (Я)

Расположение
Водная система

Восточно-Сибирское море

Страна

Россия Россия

Регион

Магаданская область, Якутия

исток
устье
К:Реки по алфавитуК:Водные объекты по алфавитуК:Реки до 5000 км в длинуКолымаКолыма
У этого термина существуют и другие значения, см. Колыма (значения).

Колыма́ (якут. Халыма) — река в Якутии и Магаданской области России. Длина 2129 км (от истока реки Кеньеличи, правой составляющей реки Кулу, — 2513 км), из них около 1400 км на территории Магаданской области, остальное — на территории Якутии. Площадь бассейна 643 тыс. км².





География

Река образуется от слияния рек Аян-Юрях и Кулу, берущих начало на Охотско-Колымском нагорье.

Впадает в Колымский залив Восточно-Сибирского моря тремя главными протоками: Каменная Колыма — правая, судоходная, Походская Колыма и Чукочья[1]. Длина дельты 110 км, площадь 3000 км².

Гидрология

Питание реки смешанное: снеговое (47 %), дождевое (42 %) и подземное (11 %). Половодье с середины мая по сентябрь. Размах колебаний уровня до 14 м. Среднегодовой расход воды — у Среднеколымска (641 км от устья) 2250 м³/с, наибольший — 25 100 м³/с (июнь), наименьший — 23,5 м³/с (апрель). Годовой сток в устье 123 км³ (3900 м³/с). Средний годовой сток наносов 5,5 млн т. В летнее время уровень воды в Колыме падает, и только в период дождей наблюдается подъём воды и образование кратковременных паводков. Температура воды в реке низкая — 10—15 °C, и только на спокойных участках в конце июля — начале августа достигает 20—22 °C. Замерзает в середине октября, реже в конце сентября. Перед ледоставом ледоход и шугоход продолжительностью от 2 суток до месяца, зажоры. Зимой наледи, русловые и обширные грунтовые. Вскрывается во 2-й половине мая—начале июня. Ледоход длится от 2 до 18 суток, сопровождается заторами.

Притоки

Наиболее крупные притоки: Таскан, Сеймчан, Поповка, Ясачная, Зырянка, Ожогина, Седедема — слева; Средникан, Бахапча, Буюнда, Балыгычан, Сугой, Коркодон, Каменка, Берёзовка, Омолон, Анюй — справа.

Происхождение названия

С якутского и тюркских языков «куль», «коль» означает река.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3364 дня] Эвены, по территории расселения которых протекает река, называли её Кулу; сейчас название Кулу сохранилось лишь за правой составляющей Колымы. Эвенск. кула (склон берега реки, обращённый на север; северный склон), что вряд ли могло дать название большой реке. Возможно заимствование названия эвенами из коряк.-чукот. куул (глубокая речка), что более убедительно. Землепроходец Михаил Стадухин в донесении 1643 года упоминает как Ковыма-река, позже Колыма. Этимологическая связь между Кулу и Колыма не установлена. Существует также мнение о юкагирском происхождении гидронима Колыма, но и эта этимология также ещё не разработана.

Исторические сведения

Открытие Колымы русскими последовало вслед за открытием реки Индигирки и Алазеи, открытых казаками в 1638—1639 годы, либо уже в 1644 году казак Михаил Стадухин основал на Колыме Нижнеколымское зимо́вье и доставил первое сведение о воинственных чукчах. Вскоре из Нижнеколымского зимовья, обращённого в укрепление, или острог, начали делаться поиски к востоку для отыскания новых земель (в 1647 и 1648 гг).

Семён Дежнёв, в товариществе с другими казаками, предпринял морские путешествия к востоку, для открытия устья реки Анадырь. Отсюда же не раз предпринимались морские и сухопутные экспедиции для открытия и описи берегов и соседних с ними островов. Дмитрий Лаптев в 1741 г., описывая Колымское прибрежье, соорудил на устье Каменной Колымы опознавательный знак, или маяк. Отсюда же шли экспедиции Врангеля, Биллингса и других.

Большая часть лагерей ГУЛАГa находилась в удалённых областях на северо-востоке СССР (как, например, Береглаг на Колыме).

Хозяйственное использование

Судоходство

Колыма судоходна от устья реки Бахапча (регулярное судоходство — от Сеймчана); навигация 4-5 мес. Основные порты: Сеймчан (Колымское), Зырянка и в устье Черский (Зелёный Мыс).

Гидроэнергетика

На реке находится Колымская ГЭС, которая обеспечивает электроэнергией большую часть Магаданской области и Магадана, строится Усть-Среднеканская ГЭС.

В бассейне Колымы — месторождения золота.

В низовьях рыбный промысел (ряпушка, муксун, сиг, нельма, омуль).

Топографические карты

См. также

Напишите отзыв о статье "Колыма"

Примечания

  1. ↑ Лист карты R-57-XXIX,XXX Черский. Масштаб: 1 : 200 000. Указать дату выпуска/состояния местности.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Колыма

Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Колыма&oldid=81370056»