Кольвиц, Кете

Кете Кольвиц
нем. Käthe Kollwitz
Имя при рождении:	нем. Käthe Schmidt
Место рождения:	Кёнигсберг, Пруссия
Место смерти:	Морицбург, Саксония
Награды:

Ке́те Ко́львиц (также Кэте, нем. Käthe Kollwitz, урожд. Шмидт (Schmidt); 8 июля 1867, Кёнигсберг, Пруссия — 22 апреля 1945, Морицбург, Саксония) — немецкая художница, график и скульптор.

Биография

Родилась 8 июля 1867 года в Кёнигсберге. Старший брат Кете — марксист Конрад Шмидт. В 1885—1890 годах учёба у Штауффер-Берна в Берлине и Людвига Хертериха в Мюнхене. В 1890 году — первые офорты. В 1891 году вышла замуж за врача Карла Кольвица, который поселился на севере Берлина. В 1892 году родился сын Ханс. В том же году Кольвиц была на премьере спектакля «Ткачи» по пьесе Герхарта Гауптмана, которая послужила толчком для серии её графических работ «Восстание ткачей» (1895—1898). В 1896 году родился сын Петер. В 1898 году серия «Восстание ткачей» была показана на Большой Берлинской художественной выставке. В 1898—1903 годах преподаватель в Женском художественном училище в Берлине. В 1902—1908 годах выполнила серию офортов «Крестьянская война». В 1904 году жила в Париже, посещала академию Жюльена. В 1907 году, получив приз «Вилла Романа», жила во Флоренции. В 1910 году первые попытки в области скульптуры. В 1914 году на войне погиб её сын Петер. В 1917 году Пауль Кассирер организовал её юбилейную выставку. В 1919 году получила звание профессора и была избрана членом Прусской академии искусств.

В 1922—1925 годах создала серию гравюр на дереве «Война» и «Пролетариат». В 1924 году её работы были представлены на «Первой всеобщей выставке немецкого искусства» в Москве. В 1927 году посетила Москву. В 1928 году стала руководителем художественной мастерской графики в Прусской академии искусств. В 1932 г. в Советском Союзе прошла персональная выставка Кете Кольвиц. В 1933 году после прихода к власти национал-социалистов была вынуждена покинуть Академию искусств. В 1934—1935 годах создала серию литографий «Смерть». В 1936 году было негласно запрещено выставлять её работы, а в 1937 году была запрещена персональная выставка, приуроченная к 70-летию художницы. В 1940 году умер её муж Карл Кольвиц. В 1943—1944 годах эвакуировалась в Нордхаузен, а затем переехала в Морицбург под Дрезденом по приглашению принца Эрнста Генриха Саксонского.

Кете Кольвиц скончалась 22 апреля 1945 года на 77 году жизни. Похоронена вместе с мужем в семейной могиле на Центральном кладбище Фридрихсфельде.

Жизни и творчеству художницы посвящён фильм «Кете Кольвиц – Картины жизни» (1986) немецкого режиссёра Ральфа Кирстена, заглавную роль в котором исполнила Ютта Ваховяк.

Литература

• Пророкова С. Кэте Кольвиц. Жизнь замечательных людей, М.: Молодая гвардия, 1967
• Нагель Отто. Кэте Кольвиц. М.: Изобразительное искусство, 1971
• Кэте Кольвиц. Дневники, письма, воспоминания современников, М. Искусство, 1980
• Недошивин Г. Кете Кольвиц // Художники XX века. По страницам журнала «Творчество». М. Советский художник, 1974. С. 12-20

Ссылки

• [www.artdic.ru/artis/043/kollwitz.htm Словарь терминов изобразительного искусства]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_pictures/1501 Художественная энциклопедия]
• [www.kollwitz.de/ Музей Кете Кольвиц в Кёльне  (нем.)]
• [www.dhm.de/museen/kollwitz/english/home.htm Музей Кете Кольвиц в Берлине  (англ.)  (нем.)  (фр.)]
• [www.nmwa.org/collection/profile.asp?LinkID=511 Экспозиция работ Кете Кольвиц в Национальном музее женщин в искусстве  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Кольвиц, Кете

Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.