Комиссаров, Николай Валерианович

Николай Комиссаров
Имя при рождении:	Николай Валерианович Комиссаров
Дата рождения:	5 (17) января 1890(1890-01-17)
Дата смерти:	30 сентября 1957(1957-09-30) (67 лет)
Профессия:	актёр
Годы активности:	1920—1957
Театр:	Малый театр
Награды:

Никола́й Валериа́нович Комисса́ров (5 [17] января 1890, Санкт-Петербург, — 30 сентября 1957, Москва) — советский актёр театра и кино. Народный артист УССР (1946). Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1951, 1952).

Биография

Николай Комиссаров родился в Санкт-Петербурге; в 1908 году окончил Петербургское коммерческое училище. Служил в Киевской конторе Госбанка, одновременно выступал на любительской сцене и в труппе П. П. Струйского.

На профессиональной сцене актёр выступал с 1920 года. Служил в театрах Киева, Старого Оскола и Кременчуга. В 1925—1927 годах выступал на сцене Ленинградского театра комедии, затем служил в театрах Дальнего Востока и Ярославля. В 1934—1945 годах был актёром и режиссёром Одесского русского драматического театра. В 1946 году был принят в труппу Малого театра.

В кинематографе Комиссаров дебютировал в 1927 году, снявшись в немом фильме Владимира Гардина Кастусь Калиновский.

Умер Николай Комиссаров 30 сентября 1957 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище.

Творчество

Роли в театре

Малый театр

• 1946 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Павел Афанасьевич Фамусов
• 1948 — «Доходное место» А. Н. Островского — Аристарх Владимирович Вышневский
• 1948 — «Минувшие годы» Н. Ф. Погодина — Трабский
• 1949 — «Заговор обречённых» Н. Е. Вирты — Иоаким Пино
• 1951 — «Живой труп» Л. Н. Толстого — князь Сергей Дмитриевич Абрезков

Фильмография

• 1927 — Кастусь Калиновский — Ясь Руденок
• 1938 — Кармелюк — князь Туманов
• 1939 — Моряки — адмирал
• 1939 — Щорс — немецкий генерал
• 1940 — Морской ястреб — капитан иностранного судна
• 1941 — Боксёры — руководитель Новиков
• 1941 — Таинственный остров — капитан Немо
• 1941 — Дочь моряка — начальник пароходства
• 1943 — Лермонтов — А. Х. Бенкендорф
• 1944 — Человек № 217 — отец Тани
• 1949 — Сталинградская битва — Кейтель
• 1950 — Секретная миссия — сенатор Аллан
• 1950 — Кавалер Золотой Звезды — Фёдор Лукич Хохлаков
• 1951 — Незабываемый 1919 год — генерал Неклюдов
• 1951 — Пржевальский — П. П. Семёнов-Тян-Шанский
• 1953 — Чук и Гек — Сторож
• 1954 — Чемпион мира — дед Тимофей
• 1956 — Крылья — Дремлюга
• 1956 — Пролог — Царский управляющий
• 1956 — Таланты и поклонники — князь Ираклий Стратонович Дулебов
• 1956 — Убийство на улице Данте — Ипполит
• 1957 — Поединок — полковник Шульгович
• 1957 — Они встретились в пути — профессор

Награды и премии

• народный артист УССР (1946)
• Сталинская премия первой степени (1951) — за исполнение роли сенатора Аллана в фильме «Секретная миссия» (1950)
• Сталинская премия первой степени (1952) — за исполнение роли Хохлакова в фильме «Кавалер Золотой Звезды» (1950)
• орден Трудового Красного Знамени (26.10.1949)

Источники

• [www.kinosozvezdie.ru/actors/komissarov/komissarov.html Комиссаров Николай Валерианович]. Киносозвездие
• [tremasov.ucoz.ru/load/komissarov_nikolaj_valerjanovich/1-1-0-368 Комиссаров Николай Валерьянович. Биография] на сайте Алексея Тремасова
• [kinosozvezdie.ru/actors/komissarov/komissarov.html Комиссаров Николай Валерьянович]

Отрывок, характеризующий Комиссаров, Николай Валерианович

– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.