Комитет государственной безопасности (Болгария)
Поделись знанием:
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
| Комитет государственной безопасности | |
| Комитетът за държавна сигурност | |
| Страна | |
|---|---|
| Создана |
18 июня 1963 |
| Распущена (преобразована) | |
| Штаб-квартира | |
| Бюджет |
засекречен |
| Руководство | |
Комитет государственной безопасности (болг. Комитет за държавна сигурност) или ДС — орган исполнительной власти в Народной Республике Болгарии, сочетавший функции спецслужбы и политической полиции.
Содержание
Структура
- Первое главное управление — внешняя разведка. Преемник с 1990 г. — Национальная служба разведки
- Второе главное управление — контрразведка. Сегодня — Национальная служба безопасности
- Третье управление — военная контрразведка
- Четвертое управление
- Пятое управление — безопасность и охрана (УБО), обеспечивало безопасность высших чиновников и руководителей БКП. Сегодня — Национальная служба охраны.
- Шестое управление — внутренняя безопасность и политический сыск. В наши дни — Главная дирекция по борьбе с организованной преступностью. Включало следующие отделы:
- Первый отдел — работа с интеллигенцией. Под его контролем находились творческие союзы писателей, художников, журналистов, музыкантов, переводчиков, кинематографистов.
- Второй отдел — работа со студентами.
- Третий отдел отвечал за духовенство, евреев, армян, белоэмигрантов.
- Четвёртый отдел специализировался на организациях турецких и македонских националистов.
- Пятый отдел внедрял агентуру в нелегальные политические партии.
- Шестой отдел следил за коммунистами, выявляя маоизм и антипартийную деятельность.
- Седьмой отдел отвечал за информационный анализ.
- Центральная информационно-аналитическая служба (в 1980-х годах управление)
Сотрудники
Комиссия по рассекречиванию архивов, работавшая после падения режима Тодора Живкова, показала, что до 10 % чиновников и предпринимателей современной Болгарии входили в число сотрудников и осведомителей ДС. Наиболее известным раскрытым случаем было досье президента Болгарии Георгия Пырванова, работавшего под псевдонимом Гоце[1].
Известны многие генералы ДС: Бриго Аспарухов, Георгий Ламбов, Кирчо Киров, Любен Гоцев, Тодор Бояджиев.
Деятельность
ДС была мощной силовой структурой на службе БКП, осуществлявшей политические репрессии в ходе борьбы с «империалистическими шпионами», «врагами народа» и «врагами партии». ДС известна тесными связями с КГБ.
Одна из самых важных задач болгарского КГБ в первые годы становления коммунистической власти в стране была борьба с горянами.
К числу событий, инициированных и осуществлявшихся ДС, относятся:
- Болгаризация помаков и турок;
- Убийство писателя-перебежчика Георгия Маркова;
- Попытка убийства журналиста Владимира Костова.
Вызывает споры участие болгарских спецслужб в покушении на римского папу Иоанна Павла II в 1981 году.
Многократно выдвигались международные обвинения ДС в активном участии в контрабандной торговле оружием, наркотиками, алкоголем, антиквариатом[2][3].
В 1965 году ДС пресёк попытку государственного переворота и отстранения от власти Тодора Живкова.
Председатели
| # | ФИО | период |
|---|---|---|
| 1 | Димо Дичев | 1944-1949 |
| 2 | Иван Райков | 1949-1951 |
| 3 | Георгий Кумбалиев | 1952-1960 |
| 4 | Ангел Солаков | 1960-1969 |
| 5 | Мирчо Спасов | 1969-1973 |
| 6 | Григор Шопов | 1973-1990 |
Отражение в культуре и искусстве
- Павел Матев "Песен за мълчаливия подвиг" (стихотворение 1982 года, весной 2011 в исполнении Е. Душанова ставшее хитом в Болгарии[4])
Источники
- [www.aip-bg.org/bulletin/30/06.htm Программа Доступа к Информации]
- ↑ www.comdos.bg/images/stories/reshenia/7.pdf
- ↑ [dariknews.bg/view_article.php?article_id=76680 Кои са на върха на пирамидата на скрития транзит] (Bulgarian). DarikNews.net. Проверено 25 октября 2006. [www.webcitation.org/66adPSgCC Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
- ↑ [dariknews.bg/view_article.php?article_id=75455 Как бяха създадени държавните канали за контрабанда] (Bulgarian). DarikNews.net. Проверено 25 октября 2006. [www.webcitation.org/66adTrxs1 Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
- ↑ [www.bgestrada.com/bgestrada/?q=content/%D0%9F%D0%B5%D1%81%D0%B5%D0%BD%20%D0%BD%D0%B0%20%D0%95%D0%B2%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B8%20%D0%94%D1%83%D1%88%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%20%D0%B7%D0%B0%20%D0%94%D1%8A%D1%80%D0%B6%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%B0%20%D1%81%D0%B8%D0%B3%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%20%D1%85%D0%B8%D1%82%20%D0%B2%20%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B5%D1%82 Песен на Евгени Душанов за Държавна сигурност хит в интернет (14 Април 2011)]
См. также
Напишите отзыв о статье "Комитет государственной безопасности (Болгария)"
Ссылки
- [www.comdos.bg/ Комиссия по раскрытию документов и по объявлению принадлежности болгарских граждан к КДС и разведывательным службам Болгарской народной армии]
- [www.sedembg.com/163/page23.htm Белким се бяха гръмнали] Иво Беров
- [www.podpiski.org/?petitions:openarchives:sign Открытое письмо Оли Рену], гражданская инициатива по открытию архивов КДС
- [www.slovo.bg/litvestnik/index.php?ar=115 Кто и как открывает досье в Восточной Европе] Радио «Свободная Европа»
- [oshte.info/004/000105/03/2303/01-1.htm Сотрудники КДС в современных спецслужбах (апрель 2003)]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Комитет государственной безопасности (Болгария)
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
