Коммагенское царство
| Коммагенское царство | ||||
| Կումմախաի թագավորություն | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
 Коммагенское царство | ||||
| Столица | Самосата | |||
| Язык(и) | Армянский, греческий, арамейский, сирийский | |||
| Форма правления | Абсолютная монархия | |||
| Династия | Ервандиды | |||
Коммагенское царство (арм. Կոմմագենեի թագավորություն, греч. Βασίλειον τῆς Kομμαγηνῆς) — древнеармянское[1][2] царство в Малой Азии периода эллинизма[3]. Царство основал в 163 до н. э. Птолемей Коммагенский из армянской династии Ервандуни. Столицей царства являлся город Самосата (совр. Самсат).
Царство находилось между собственно Великой Арменией и древней Сирией и Киликией. Коммагенское царство охватывало территории современных областей Турции: Адыяман, Элязыг, Кахраманмараш, Газиантеп и Малатья.
Содержание
История
Коммагенское царство было богато плодами и маслом; позже разорено частыми набегами парфян.
Небольшое Коммагенское царство со столицей в Самосате отделилось от державы Селевкидов в 163 до н. э. Местная династия иранского происхождения числила среди своих предков Дария I и имела тесные родственные связи с домом Селевкидов и армянской царской династией Ервандидов. История Коммагенского царства не отмечена особыми значительными событиями. Царям Коммагены удавалось удерживать на протяжении двух веков свою независимость. Только после смерти Антиоха III Коммагена была присоедина к римской провинции Сирия[3].
Однако вскоре после этого римский император Калигула в 38 году вновь восстановил на Коммагенском престоле Антиоха IV, которого сам же вскоре и отстранил от власти. В 46 году император Клавдий опять посадил Антиоха на царство. Лишь в 72 году император Веспасиан окончательно присоединил земли Коммагены к римскому государству. Её бывшая столица Самосата была переименована римлянами и стала называться Флавией. Сохранился важный в историческом отношении памятник царю Антиоху Коммагенскому.
В честь жены Антиоха IV — Иотапе был назван город, руины которого сейчас находятся на трассе Аланья-Газипаша.
По мнению Эхсана Яршатера, некоторое время являлось вассальным армянским царством.[4]
См. также
Напишите отзыв о статье "Коммагенское царство"
Примечания
- ↑ Frank McLynn. Marcus Aurelius: A Life. — New York: Da Capo Press, 2010. — P. 377. — ISBN 0786745800.
- ↑ Yarshater Ehsan. [books.google.gr/books?id=Ko_RafMSGLkC&lpg=PP1&hl=el&pg=PA535#v=onepage&q&f=false The Cambridge History of Iran, Volume 3: The Seleucid, Parthian and Sasanid Periods, Part 1 of 2]. — Cambridge, United Kingdom: Cambridge University Press, 1983. — P. 535 (627). — ISBN 978-0521200929.
- ↑ 1 2 Wolfgang Haase. Aufstieg und Niedergang der römischen Welt: Geschichte und Kultur Roms im spiegel der neueren Forschung. — Walter de Gruyter, 1986. — P. 736. — ISBN 3-11-007337-4.
- ↑ Ehsan Yarshater- The Cambridge History of Iran, Volume 3: The Seleucid, Parthian and Sasanid Periods, 1983б ISBN 0-521-20092-X. p. 535. «(…)The most striking example of the syncretism of gods in ancient Parthia actually occurs in a former Armenian satellite kingdom, namely Commagene, the modern Malatya district. Here a scion of the Armenian Orontid house, King Antiochus I (69 — 38 B.C.) built himself a funeral hill at Nimrud Dagh.(..) We see the king’s paternal ancestors, traced back to the Achaemenian monarch Darius, son of Hystaspes, while Greek inscriptions record the dead ruler’s connections with the Armenian dynasty of the Orontids.»
Литература
- При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Коммагена
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Коммагенское царство
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
