Коммандос Красной Руки
Поделись знанием:
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
| Коммандос Красной Руки | |
 Граффити в Бангоре с эмблемой организации | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Тип |
полувоенное формирование |
| Девиз |
Красная Рука — к победе (ирл. Lámh Dhearg Abú) |
| Талисман | |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры | |
Коммандос Красной Руки (англ. Red Hand Commando[1] или RHC) — незаконное вооружённое формирование ольстерских лоялистов, близкое к Ольстерским добровольческим силам. Названо в честь Красной руки Ольстера. Это подразделение является единственной вооружённой группировкой ольстерских протестантов, в чьих рядах не было двойных агентов и лиц, шпионящих в пользу ИРА.
Содержание
История
Формирование
«Коммандос Красной Руки» были сформированы в 1972 году в западном Белфасте в квартале Шенкилл Джоном Маккигом, деятелем движения «Тара», и коллегами из Ассоциации обороны Шенкилла (в том числе Уильямом «Пламом» Смитом[2]. Отделения движения располагались в восточной части Белфаста, в Шенкилле, Сэнди-Роу, Ньютаунэбби и в графстве Даун. В том же году «Коммандос Красной Руки» вошли в состав Ольстерских добровольческих сил, сохранив свою структуру и при этом взяв на себя обязанности снабжать бойцов Ольстерских добровольцев оружием и личным составом[3]. В 1973 году группировка была запрещена законодательно.
Прогрессивная юнионистская партия
Прогрессивная юнионистская партия была образована силами Коммандос: первое собрание её членов состоялось в Лонгкеше, среди его участников были Уильям Смит и Уинстон Черчилль Ри, состоявшие в Ольстерских добровольческих силах.
Участие в конфликте в Ирландии
С 1972 по 1994 годы «Коммандос Красной Руки» участвовали в вооружённом конфликте в Северной Ирландии. Согласно данным Ольстерского университета, «Коммандос» причастны к смерти 13 человек (из них 12 гражданских и один собственный боец). Вместе с тем некоторые лоялистские группировки, совершая преступления против гражданского населения, во многих обращениях представлялись как «Коммандос Красной Руки» (особенно в этом преуспели сами Ольстерские добровольческие силы)[4]. Досконально подтверждены следующие теракты и вооружённые нападения:
1970-е
- 8 февраля 1972: на Крамлин-Роуд в Белфасте расстрелян в автомобиле бывший член Католической ассоциации служащих[5].
- 31 октября 1972: католик застрелен на рабочем месте на Лисбёрн-Роуд в Белфасте.
- 11 ноября 1972: католик застрелен в своём магазине на Крамлин-Роуд в Белфасте.
- Июль 1974: без предупреждения за 14 дней прогремели взрывы в 14 католических барах: погиб 1 человек, ранено более 100[6].
- 12 апреля 1975: перестрелка и взрыв в баре «Стрэнд» на Андерсон-Стрит в Белфасте, погибли 6 католиков[7].
- 19 декабря 1975: около таверны «У Кея» в Дандалке взорвался автомобиль. Погибли 2 человека, ранены 20. В тот же день в трактире «Сильвербридж Инн» близ Кроссмаглена произошла перестрелка и последовал взрыв бомбы: погибли два католика-ирландца и англичанин, шестеро раненых. Подозрения пали на банду Гленанн.
- 2 мая 1976: католик застрелен около своего дома в Тислкросс, графство Лаут.
- 2 июня 1976: по ошибке застрелен протестант в Комбере, графство Даун.
- 28 октября 1976: убита бывший вице-председатель партии «Шинн Фейн» Мэйр Драмм[8]: убийцы переоделись во врачей и расстреляли её в больнице «Матер Инфирморум». Драмм умерла на операционном столе, несмотря на усилия врачей. Арестован был и офицер службы безопасности больницы[9].
- 8 марта 1978: убиты гражданский житель и член ИНОА в Портадауне, графство Арма.
1980-е
Активной деятельности «Коммандос Красной Руки» не зафиксировано.
1990-е
- 10 августа 1991: «Лоялистская группа обороны и воздания» (предположительно, это Коммандос Красной Руки) расстреляла католика в магазине на Донегалл-Роуд в Белфасте за то, что тот продавал проирландскую газету An Phoblacht.
- 28 сентября 1991: «Лоялистская группа обороны и воздания» расстреляла католика в магазине на Сент-Джеймс-Роуд в Белфасте за то, что тот продавал проирландскую газету An Phoblacht.
- 9 октября 1992: убит протестант на рабочем месте на Мерсей-Стрит в Белфасте, которого подозревали в шпионаже.
- 1 января 1993: убиты двое католиков на Манор-Стрит, которые мыли машину. Коммандос заявили, что это была месть за убитого там же двумя днями ранее британского солдата[10].
- 17 февраля 1993: дом католического гражданина в Ньютаунэбби обстрелян неизвестными[11].
- 30 мая 1993: убит католик дома в Дандоналде, графство Даун.
- 13 сентября 1993: убит протестант около дома своей девушки в Кэрроудоре, графство Даун.
- 17 февраля 1994: убит католик в доме своих родственников на Скегонил-Авеню в Белфасте.
- 7 апреля 1994: протестантская женщина убита на дворе заброшенного дома на Донегалл-Авеню в Белфасте. Она была избита и затем застрелена группой «Коммандос», которые приняли её за католичку.
- 28 сентября 1995: в результате драки лоялистами убит их же соратник в Бангоре, графство Даун.
- 17 марта 1999: член «Коммандос» убит в результате ссоры лоялистами из Ольстерских добровольческих сил на Мальверн-Уэй в Белфасте[12].
2000-е
- 13 сентября 2002: в автомобиле расстрелян член Лоялистских добровольческих сил в Ньютаунардсе, графство Даун. Поводом для убийства стали разборки между отдельным лоялистскими группировками.
- 8 мая 2003: расстрелян дома член «Коммандос Красной Руки» в Кроуфордсбёрне, графство Даун. Поводом для убийства стали разборки между отдельным лоялистскими группировками.
Прекращение огня и разоружение
В октябре 1994 года Объединённое военное командование лоялистов объявило о прекращении огня со стороны всех военизированных формирований лоялистов. В 1998 году «Коммандос Красной Руки» признали Белфастское соглашение и объявили о прекращении огня и разоружении до 2005 года[13], хотя есть свидетельства, что это собирались выполнить только до 2009 года[14]. 3 мая 2007 года было объявлено о прекращении вооружённой борьбы «Коммандос» и Ольстерских добровольцев и о сложении ими оружия (оно, по заявлению, должно было отправиться на склады и охраняться от незаконного присвоения). Независимая международная комиссия по разоружению сочла такие условия недопустимыми[15], и в июне 2009 года коммандос сложили оружие официально.
Напишите отзыв о статье "Коммандос Красной Руки"
Примечания
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/othelem/organ/rorgan.htm#rhc Red Hand Commando (RHC), Cain: Abstracts of Organisations]. Cain.ulst.ac.uk. Проверено 11 августа 2012.
- ↑ Peter Taylor: Loyalists. Bloomsbury, 2000, p. 80
- ↑ Garland, p. 151
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/sutton/crosstabs.html CAIN Index of Deaths]. Cain.ulst.ac.uk. Проверено 11 августа 2012.
- ↑ Taylor, Peter. Loyalists: War and Peace in Northern Ireland. TV Books, 1999. p.105
- ↑ The Milwaukee Journal, 13 August 1974
- ↑ The Age, 14 April 1975
- ↑ Star-News, 30 October 1976
- ↑ McKittrick, David. Lost Lives, p.684
- ↑ The Independent: [www.independent.co.uk/news/uk/loyalists-claim-more-victims-than-ira-1476005.html "Loyalists claim more victims than IRA"]. 2.01.1993
- ↑ [www.emigrant.ie/index.php?Itemid=200&id=56434&option=com_content&task=view The Irish Emigrant - February 22, 1993]. Emigrant.ie (7 марта 2008). Проверено 11 августа 2012.
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/sutton/chron/1999.html CAIN: Sutton Index of Deaths]. Cain.ulst.ac.uk. Проверено 11 августа 2012.
- ↑ [www.4ni.co.uk/northern_ireland_news.asp?id=44156 UVF ceasefire no longer recognised - Hain]. 4ni.co.uk (14 сентября 2005). Проверено 11 августа 2012.
- ↑ Interview with member, by J Galway-Jackson PgD (UU) BA (Hons)
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/northern_ireland/6618371.stm UVF calls end to terror campaign, BBC News, Thursday, 3 May 2007]. BBC News (3 мая 2007). Проверено 11 августа 2012.
Литература
- Gusty Spence (Roy Garland, 2001), ISBN 0-85640-698-8.
Отрывок, характеризующий Коммандос Красной Руки
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
