Коммерц-коллегия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Коммерц-коллегия (от устаревшего нем. Kommerz — «торговля») — центральное правительственное учреждение, созданное Петром I для покровительства торговле.

Первая идея об устройстве Коммерц-коллегии подана была Петру в 1712 году неизвестным лицом, советовавшим пригласить для этой цели иностранных купцов и нескольких асессоров из русских подданных.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2822 дня] 12 февраля 1712 года Пётр сделал об этом распоряжение.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2968 дней]

Комиссия для устройства коллегии составилась в Москве из трёх нарвских и одного дерптского купца, троих русских гостей, троих представителей гостиной сотни и шестерых представителей слобод. Комиссия пересмотрела таможенный устав и предложила такие облегчения в пошлинах для Риги, Ревеля и Нарвы, которые русские эксперты находили невыгодными для казны. На этом, по-видимому, и остановилась деятельность московского «коллегиума о коммерции».

С переселением правительственных учреждений в Петербург, в 1715 году, является там и Коммерц-коллегия, под управлением П. М. Апраксина: в этом и следующем году коллегия старается устроить свою канцелярию. Указом 15 (26) декабря 1717 года назначаются президенты и вице-президенты различных коллегий. Президентом Коммерц-коллегии становится тайный советник Пётр Толстой, а вице-президентом Шмидт. [1] Но в то же время вопрос об устройстве Коммерц-коллегии переходит на более широкую почву. По проекту горячего меркантилиста Любераса, Коммерц-коллегия должна была стать во главе целой сети русских коммерческих агентов в главных центрах всемирной торговли: эти агенты обязаны были сообщать Коммерц-коллегии все сведения, нужные для русского купечества. С другой стороны, Коммерц-коллегия должна была войти в тесную связь с мануфактур-коллегией и вместе с ней регулировать направление русской промышленности, составляющей «жизнь торговли». В этом смысле Люберас составил проект инструкции Коммерц-коллегии, значительно изменённый сравнительно с шведской инструкцией Коммерц-коллегии 1651 г., послужившей ему образцом. На основании шведской инструкции и проекта Любераса и была составлена (вероятно, Фиком) русская инструкция Коммерц-коллегии, утверждённая 3 (14) марта 1719 года [2]. При общем пересмотре коллежских инструкций она заменена была новой (31 января (11 февраля1724), но общий характер её остался прежний.

С закрытием, после Петра, главного магистрата, мануфактур- и берг-коллегий, их дела были также присоединены к ведомству Коммерц-коллегии (1731). Вместе с тем изменилось и внутреннее устройство Коммерц-коллегии — она разделена была на три экспедиции: в первой сосредоточивались дела по коммерции, во второй — по горному делу, в третьей — по фабрикам и мануфактурам. В 1736 году горное дело передано в ведомство вновь учрежденного «генерал-берг-директориума».

Указом 7 (18) апреля 1742 года берг- и мануфактур-коллегия восстановлены [3] ; в 1743 году восстановлен и главный магистрат. Таким образом, в ведомстве Коммерц-коллегии опять остались одни дела, относящиеся до коммерции (то есть 1-я экспедиция).

С устройством губернских учреждений императрицы Екатерины II самое существование Коммерц-коллегии подвергалось сомнению, так как все её дела должны были распределиться между казёнными палатами и другими присутственными местами губерний. Указом 16 (27) сентября 1796 года [4] решено было упразднить Коммерц-коллегию, но ввиду того, что таким образом пришлось бы раздробить по губерниям надзор за такой важной отраслью народного хозяйства, как торговля, Коммерц-коллегия сохранена на прежнем основании, указом 19 (30) ноября 1796 года [5].

В 1800 году в состав Коммерц-коллегии, кроме президента и 10 правительственных членов, введены 13 членов, избиравшихся на 3 года от купечества и фабрикантов.

В записках Греча приводится полуфантастический рассказ о появлении на свет этого любопытного павловского закона:

Однажды, во время пребывания двора в Гатчине, генерал-прокурор (П. X. Обольянинов), воротясь от императора с докладом, объявил Безаку, что государь … желал бы иметь какое-либо занятие по делам гражданским. «Чтоб было завтра!» — прибавил Обольянинов строгим голосом. Положительный Безак не знал, что делать, пришёл в канцелярию и сообщил своё горе Сперанскому. Этот тотчас нашёл средство помочь беде.
— Нет ли здесь какой-нибудь библиотеки? — спросил он у одного придворного служителя.
— Есть, сударь, какая-то куча книг на чердаке, оставшаяся ещё после светлейшего князя Григория Григорьевича Орлова.
— Веди меня туда, — сказал Сперанский, отыскал на чердаке какие-то старые французские книги и в остальной день и в следующую ночь писал набело «Коммерческий устав Российской империи». Обольянинов прочитал его императору. Павел подмахнул: «Быть по сему» — и наградил всю канцелярию. Разумеется, что этот устав не был приведён в действие, даже не был опубликован. Обнародовали только присоединённый к нему штат коммерц-коллегии (15 сентября 1800 г.).

— [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/NYE/18_19/18_19_5.HTM#Chapter_5 Греч, 85-88]

Но уже в 1801 году признано было, что присутствие депутатов в Коммерц-коллегии «не только для усовершенствования польз торговли безуспешно, но и для самого купечества, отвлечённого сим образом от промыслов и упражнений, им свойственных, разорительно». С учреждением должности министра коммерции, Коммерц-коллегия была подчинена ему и разделена на 4 экспедиции: внешней торговли, внутренней, коммуникации и таможенной.

С преобразованием министерств в 1810 году должность министра коммерции была упразднена, а Коммерц-коллегия подчинена министру финансов. Дела по внешней торговле и таможенные переданы в ведомство министерства финансов, а дела по внутренней торговле и коммуникации — в ведомство министерства внутренних дел. Для окончания нерешенных судебных дел и обревизования счетов по таможенной части учреждён был в 1811 году временный департамент Коммерц-коллегии в ведомстве директора департамента внешней торговли министерства финансов. С учреждением судного отделения департамента внешней торговли временный департамент Коммерц-коллегии закрыт указом 27 декабря 1823 (8 января 1824) года и вместе с тем существование Коммерц-коллегии окончательно прекратилось.





Счётная экспедиция

Кроме перечисленных экспедиций, при Коммерц-коллегии состояли в XVIII веке счётная экспедиция и несколько комиссий о коммерции. Счетная экспедиция была учреждена временно («до апробации штата») указом 31 марта (11 апреля1732 года [6] и уничтожена указом 21 июня (2 июля1743 года [7]. Она имела характер ревизионного учреждения и исполняла дело, которое в обычном порядке распределялось между канцелярией коллегии и ревизион-коллегией. Комиссия о коммерции учреждена в 1727 году, «милосердуя о купечестве, видя оное в слабом состоянии, — для поправления и рассмотрения оного». В 1760 году дела этой комиссии переданы в новую комиссию о коммерции, учрежденную при сенате для составления плана, каким образом «поправить и в лучшее состояние привести» русскую коммерцию, внешнюю и внутреннюю. Указом 8 января 1762 года вторая комиссия, в уменьшившемся составе членов, также передана в ведомство Коммерц-коллегии. Указом 31 марта 1764 году при ней было учреждено, «для поспешения дел», собрание, специальной обязанностью которого сделано было обсуждение «всех проектов, касающихся к распространению коммерции, и сочинение новых установлений». В 1766 г. учреждена в ведомстве Коммерц-коллегии ещё особая «комиссия для поправления коммерции в Ревеле». В 1796 г. дальнейшее существование комиссии о коммерции 1760-х гг. признано не нужным и комиссия эта упразднена.

Президенты Коммерц-коллегии[8]

Срок полномочий Президент Комментарии
17161717 Петр Матвеевич Апраксин
17181722 Петр Андреевич Толстой
17221725 Иван Федорович Бутурлин
17251726 Петр Павлович Шафиров
17261731 Президента не было. Главный начальник Коллегии – первый член Комиссии о коммерции А.И.Остерман, вице-президент – Г. фон Фик
17311733 Александр Львович Нарышкин
1733 Петр Павлович Шафиров (вторично)
17331736 Степан Лукич Вельяминов
17361740 Платон Иванович Мусин-Пушкин
17401741 Карл Людвиг фон Менгден
17411750 Борис Григорьевич Юсупов
17501764 Яков Матвеевич Евреинов в 1750 - 1753 и.о.
17641788 Эрнст Иоганн Миних
17881794 Александр Романович Воронцов
17941796 Гавриил Романович Державин и.о.
17961799 Петр Александрович Соймонов
17991800 Гавриил Петрович Гагарин
1800 Гавриил Романович Державин (с сентября по декабрь, вторично)
18001810 Юрий Александрович Головкин В данное время должность президента Коммерц–коллегии уже не являлась начальствующей, главным директором коллегии стал министр коммерции (в 1800—1801 Г.П.Гагарин, в 1801—1810 Н.П.Румянцев).

Напишите отзыв о статье "Коммерц-коллегия"

Примечания

  1. [www.runivers.ru/bookreader/book9813/#page/528/mode/1up 3133.— Декабря 15. Именный.— О назначенiи въ Коллегiяхъ Президентовъ и Вице-Президентовъ.].15 (26) декабря 1717 года
  2. [www.runivers.ru/bookreader/book9813/#page/528/mode/1up 3317.— Марта 3. Сенатскiй.— О посылкѣ въ Коммерц-Коллегiю копiи съ Инструкцiи сочиненной для оной Коллегiи.].3 (14) марта 1719 года
  3. [www.runivers.ru/bookreader/book9819/#page/595/mode/1up Высочайше утвержденный докладъ Сената. — О бытiи вмѣсто Генералъ-Бергъ-Директорiума по прежнему Бергъ и Мануфактуръ-Коллегiямъ, каждый особо.].7 (18) апреля 1742 года
  4. [www.runivers.ru/bookreader/book9831/#page/936/mode/1up 17.510.—Сентября 16. Именный, данный Сенату.— Объ упраздненiи Коммерцъ-Коллегiи и о возложенiи нѣкоторыхъ изъ ея обязанностей на другiя мѣста.].16 (27) сентября 1796 года
  5. [www.runivers.ru/bookreader/book9832/#page/9/mode/1up 17.567.—Ноября 19. Именный, данный Сенату.— О возстановленiи Берг, Мануфактуръ и Коммерцъ-Коллегiй на такомъ основанiи, какъ оныя находились 1775 года].19 (30) ноября 1796 года
  6. [www.runivers.ru/bookreader/book9816/#page/734/mode/1up Указ Императрицы Анны Иоанновны Именный, данный Сенату. — О неопредѣлении счетчиковъ изъ купечества.].31 марта (11 апреля1732 года
  7. [www.runivers.ru/bookreader/book9819/#page/847/mode/1up Указ Императрицы Елизаветы Именный, данный Сенату. — Объ упраздненiи имѣющейся при Коммерц-Коллегiи Счетной Экспедицiи и о содержанiи въ Санктпетербургской Таможнѣ 112 человѣкъ досмотрщиковъ].21 июня (2 июля1743 года
  8. [books.google.ru/books?id=_O_7AgAAQBAJ&pg=PA60&hl=ru&source=gbs_toc_r&cad=3#v=onepage&q&f=false Разные сведения о российской внешней торговле] СПб., 1829. С. 60—66. Данный источник расходится, иногда значительно, с другими авторитетными источниками, но выглядит более информированным.

Литература

  • Ср. Полное Собрание Законов (указатель под сл. Коммерц-коллегия);
  • Вицын А. Краткий очерк управления в России. — Казань, 1855.
  • [vk.com/doc49772349_437657988 Козлова Н. В. Российский абсолютизм и купечество в 18-м веке: 20-е-начало 60-х гг. - М., 1999. - 384 с.]
  • Семенов А. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности. — СПб., 1859.
  • Милюков П. Государственное хозяйство России. — СПб., 1892.
  • При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Коммерц-коллегия

– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.