Коммерческий кодекс Франции

Торговый ко́декс Фра́нции (фр. Code de Commerce de France) — принятый в установленном французским законодательством порядке свод норм коммерческого права, который призван регулировать на территории Франции (включая её заморские департаменты и земли) все юридические аспекты коммерческой деятельности.. В отличие от периода, охватывающего XIX—XX вв., когда коммерческие правоотношения во Франции регулировались односоставным Коммерческим кодексом 1807 г., в настоящее время Коммерческий кодекс этой страны (как и большинство других её кодексов) является двухсоставным: он состоит из законодательной части, принятой в 2000 г., и регламентарной части, принятой в 2007 г.

История создания Коммерческого кодекса 2000 года и введение его в действие

Как уже упоминалось выше, в XIX—XX вв. коммерческие правоотношения во Франции регулировались Коммерческим кодексом 1807 г. Этот Кодекс был принят в наполеоновскую эпоху в ускоренном порядке по инициативе великого французского императора с целью упорядочения в стране всех видов экономической деятельности. Причина, по которой Наполеон настоял на срочном принятии Кодекса, состояла в первую очередь в том, что после Революции 1789 г. становление французской экономики протекало довольно болезненно и хаотично. К тому же оно сопровождалась многочисленными банкротствами предприятий, что, безусловно, подрывало устои государственной и общественной жизни Франции.

Хотя Кодекс 1807 г. содержал целый ряд нормативно-правовых нововведений, его основой все же явились концептуальные положения, содержавшиеся в двух королевских ордонансах: в Торговом Ордонансе 1673 г. и в Морском Ордонансе 1681 г. Несмотря на то, что в последующие полтора века Кодекс 1807 г. постоянно подвергался различным изменениям и многочисленным поправкам, вызванным научно-техническим прогрессом и переменами в общественно-экономических отношениях государства, к середине XX в. он устарел настолько безнадежно, что в него вообще перестали вносить какие-либо поправки.

В результате этого большая часть его норм оказалась отмененной, а вся коммерческая деятельность (включая морскую торговлю) регулировалась в основном отдельными законами и правительственными декретами, которые принимались по мере надобности. По этой причине в конце XX в. во Франции было принято решение отказаться от «некодифицированного» метода регулирования экономических отношений, что требовало разработки и принятия нового Коммерческого кодекса.

Новый Коммерческий кодекс Франции, первоначально насчитывавший около двух тысяч статей, был разработан довольно быстро, поскольку в его основу были положены нормы уже действовавших законов. Кодекс был принят Ордонансом правительства № 2000—912 от 18 сентября 2000 г. С его принятием с 21 сентября 2000 г. прекратил своё почти двухсотлетнее действие Коммерческий кодекс Франции 1807 года, а также целый ряд иных, более поздних, нормативных актов, регламентировавших во Франции торгово-экономическую деятельность на протяжении довольно значительного исторического периода.

Так, утратили свою силу положения Закона от 25 июня 1841 г. о сделках купли-продажи, осуществляемых на публичных торгах; некоторые статьи Закона от 28 мая 1858 г. о заключении публичных договоров оптовой купли-продажи товаров; Закон от 3 июля 1861 года о публичных продажах, разрешенных или предписанных решениями судов; Закон 1866 года о товарных брокерах; Закон от 24 июля 1867 года о товариществах (за исключением статьи 80); Закон № 66-537 от 24 июля 1966 года «О коммерческих товариществах» (за исключением статей 283-1-1, 284, 292 и части второй статьи 357-8-1) и многие другие более поздние нормативно-правовые акты. Всего таким образом было отменено, полностью или частично, свыше пятидесяти различных нормативных актов, действовавших во Франции в области нормативно-правового регулирования коммерческой деятельности.

Структура и содержание Коммерческого кодекса 2000 года

В структурном отношении принятый Коммерческий кодекс подразделяется на разделы, которые следуют предмету правового регулирования. В отличие от Гражданского кодекса Франции (Кодекса Наполеона), насчитывающего ныне пять Книг, Коммерческий кодекс состоит из девяти Книг. В каждую его Книгу входят нормы права, входящие в состав более мелких структурных единиц, таких как титулы, главы и т. п. Правила каждого раздела Кодекса следуют специфике соответствующего конкретного предмета правового регулирования, вытекающего из производственно-экономических, корпоративных, торговых и иных правоотношений.

Книга первая Кодекса, «О коммерции в целом», включает четыре титула, где изложены общие нормы коммерческого права, касающиеся коммерсантов и товариществ. В первых двух титулах дается понятие коммерческого акта, определяется статус коммерсанта и его супруга, работающего на семейном предприятии, предусматриваются общие обязанности коммерсантов, включая юридических лиц, и т. п. Источниками многих правил Книги первой послужили концептуальные положения, содержавшиеся в ранее действовавшем Кодексе 1807 г., а также некоторые статьи законов коммерческого права, принимавшихся во Франции во второй половине XX в. К числу таких статей можно отнести, например, статьи Закона № 72-652 от 11 июля 1972 г. о кооперативных товариществах и о коммерсантах, занимающихся розничной торговлей.

Книга вторая, «О коммерческих товариществах», посвящена коммерческим товариществам, объединениям экономического сотрудничества французского права, а также европейским объединениям экономического сотрудничества. Основой этой Книги послужил Закон № 66-537 от 24 июля 1966 г. «О коммерческих товариществах», который был в своё время принят с целью регулирования во Франции всех видов коммерческих товариществ, в том числе, акционерных, полных и коммандитных, а также товариществ с ограниченной ответственностью и других видов предприятий. Сюда же вошли положения, устанавливающие правила об учреждении, преобразовании, ликвидации товариществ, об их наименованиях, о размерах их уставного капитала, об управлении их деятельностью, о выпуске ими акций, облигаций и т.п.

Книга третья включает правила о некоторых специальных видах продаж и об условиях, связанных с эксклюзивными продажами. Здесь предусмотрены нормы, регулирующие, например, ликвидационные и складские продажи, а также распродажи остатков товаров и торговлю в фирменных магазинах. Здесь же содержатся и правила о свободном оказании услуг в области добровольной продажи с публичных торгов движимого имущества в тех случаях, когда эти услуги предоставляются выходцами из стран-членов Европейского сообщества или из стран-участниц Соглашения о Европейском экономическом пространстве. Источником норм этой Книги послужили, например, положения Закона № 96-603 от 5 июля 1996 г. ликвидационных и складских продажах.

Книга четвертая, «О свободе цен и о конкуренции», регулирует вопросы ценообразования и взаимоотношений между предпринимателями, занимающимися экономической деятельностью в одной и той же или в смежных сферах. В основу этой Книги легли положения, сформулированные в Ордонансе № 86-1243 от 1 декабря 1986 года «О свободных ценах, конкуренции, о прозрачности коммерческой деятельности, о концентрации и об Антимонопольном совете». В этой Книге также содержатся правила об анти-конкурентных действиях, об экономической концентрации предприятий, о прозрачности предпринимательской деятельности, о действиях, подрывающих конкуренцию между предпринимателями, и т. п.

Книга пятая, «О коммерческих ценных бумагах и об обеспечениях», регулирует правоотношения в сфере обращения специального вида ценных бумаг, именуемых коммерческими, а также правоотношения, связанные с обеспечением различных видов коммерческих обязательств. Основу её положений составили некоторые статьи о переводном векселе, содержавшиеся в Коммерческом кодексе 1807 г., положения Закона № 49-1093 от 2 августа 1949 г. «О гласности при осуществлении опротестования векселей», а также положения некоторых других законов, где, среди прочего, были предусмотрены правила о простом векселе. В этой Книге, кроме того, содержатся правила о специальных ценных бумагах, о гостиничном и нефтяном варрантах, а также о бумагах, касающихся залога инструментов и предметов, относящихся к капитальному оборудованию.

Книга шестая, «О затруднениях предприятий», содержит правила, направленные на предотвращение финансово-экономических трудностей предприятия и на их урегулирование, а также на восстановление платежеспособности предприятия и на ликвидацию его имущества в случаев банкротства. Вскоре после принятия Кодекса эта Книга, состоявшая первоначально лишь из двух титулов, основанных главным образом на нормах Закона № 84-148 от 1 марта 1984 г. «О предотвращении финансово-экономических трудностей предприятия и о дружественном их урегулировании», была полностью переработана. Эти преобразования были вызваны необходимостью реализации во Франции принципов новой правовой политики в области банкротства, что нашла своё воплощение в специальном Законе № 2005—845 от 26 июля 2005 г., за которым, впрочем, последовали и другие многочисленные поправки, вносившиеся в эту Книгу.

Помимо указанных правил, в рассматриваемой Книге в настоящее время содержатся еще и общие процессуальные положения о порядке обжалования и определения размеров процессуальных издержек, связанных с делами о финансово-экономических трудностях предприятий, а также некоторые особые положения, применяющиеся в департаментах Мозеля, Нижнего Рейна и Верхнего Рейна.

Книга седьмая, «Об организации коммерческой деятельности», посвящена торгово-промышленным палатам, оснащению сферы коммерческой деятельности и французским торговым рынкам национального значения. Первоначально она была основана на положениях Закона от 9 апреля 1898 г. и в Закона № 87-550 от 16 июля 1987 г. о коммерческих судах и о порядке избрания членов избирательной коллегии по выборам судей коммерческих судов и членов торгово-промышленных палат.

Шесть лет спустя эта Книга, так же как и предыдущая, была полностью переработана и принята в новой, расширенной, редакции на основании Ордонанса № 2006—673 от 8 июня 2006 г. В эту Книгу, в частности, были включены нормы о коммерческих судах в целом и о специальных коммерческих судах, а также о канцелярии коммерческого суда.

Книга восьмая, «О некоторых регламентированных профессиях», первоначально представляла собой систематизированное изложение отчасти реформированных норм Закона № 85-99 от 25 января 1985 г. «О судебных управляющих и судебных поверенных по вопросам ликвидации предприятий и об экспертах по диагностике предприятий».

Однако вскоре после принятия Кодекса эта Книга подверглась многочисленным изменениям и дополнениям, что, впрочем, и предполагалось еще на стадии разработки Кодекса. К настоящему времени эта Книга дополнена специальными правилами, действующими применительно к профессиям судебных управляющих, судебных уполномоченных, экспертов по диагностике предприятия, бухгалтеров-ревизоров и т. п.

Книга девятая, содержащая нормы коммерческого права, действующие в заморских регионах Франции, также подвергается регулярным изменениям. Она предусматривает специальные оговорки, касающиеся применения Кодекса в отдельных французских заморских территориях. Специальные правила этой Книги затрагивает такие территории, как Сан-Пьер и Микелон, Майотту, Новую Каледонию, французскую Полинезию, а также острова Уоллис и Футуна.

Коммерческий кодекс Франции 2007 года

После принятия Коммерческого кодекса Франции в 2000 г. оставалась довольно значительная сфера французских коммерческих правоотношений, которая не охватывалась его положениями. Вызвано это было тем, что принятый Кодекс представлял собой свод правил, принятых в законодательном порядке, который регулировал лишь те предметы коммерческой деятельности, что согласно Конституции Франции подпадали под действие исключительно только законов. Область коммерческих правоотношений, находившаяся в компетенции исполнительной власти, продолжала регулироваться многочисленными нормативными актами, принимавшимися на протяжении последних двухсот лет различными французскими государственными органами и не утратившими своей силы.

По этой причине Декретом № 2007—431 от 25 марта 2007 г. «О регламентарной части Коммерческого кодекса» во Франции была принята вторая часть Коммерческого кодекса. Она явилась результатом консолидации и систематизации вышеупомянутых нормативных актов, которые принимались согласно решениям различных компетентных органов — главным образом согласно декретам правительства. Главная цель принятия регламентарной части Коммерческого кодекса состояла в установлении конкретных правил практической реализации определенных положений Коммерческого кодекса, принятого в 2000 г. Ввиду такой специфики правового регулирования структура этой части Кодекса, принятого в 2007 г., практически полностью повторяет структуру его законодательной части. Она, таким образом, является как бы зеркальным отображением структуры Кодекса 2000 г. Иными словами, регламентарная часть Кодекса имеет те же девять Книг, которые носят те же наименования, содержат то же количество титулов, глав и т. п. В тех случаях, когда та или иная глава не содержат регламентарных положений, в Кодексе 2007 г. приводится наименование этой главы (как оно обозначено в законодательной части) и делается указание о том, что данная глава не содержит регламентарных положений.

В чисто техническом отношении, регламентарная часть Кодекса фактически представляет собой результат кодификации свыше девяноста различных французских нормативных актов, что были приняты за последние 200 лет (начиная с 24 июля 1795 г.) с целью регулирования тех или иных аспектов коммерческой деятельности, которые в силу своей правовой природы регламентируются подзаконными актами в развитие законодательных положений или вообще не подлежат законодательному регулированию. Хотя в связи с кодификацией упомянутые нормативные акты формально были отменены, по сути, их положения почти полностью сохранили свою силу. Кодификация 2007 года фактически имела своим следствием лишь то, что эти положения были определенным образом систематизированы и объединены в едином нормативном акте, который теперь носит название регламентарной части Коммерческого кодекса.

Следует, однако, заметить, что в настоящее время Коммерческий кодекс Франции выпускается в консолидированном виде, включающем как его законодательную, так и регламентарную часть.

Современное морское торговое право Франции

В отличие от Коммерческого кодекса Франции 1807 г., содержавшего в его Книге II (в первоначальной редакции) нормы морского торгового права, в действующем французском Коммерческом кодексе такие нормы полностью отсутствуют. Впрочем, до недавнего времени во Франции не существлвало и Кодекса торгового мореплавания как такового, что отличало эту страну от большинства европейских государств, имеющих свой торговый флот, где морские торговые правоотношения регулируются специальным кодексом.

До конца 2010 г. во французском законодательстве область правоотношений, связанных с торговым мореплаванием, регулировалась либо отдельными нормативными актами, либо отдельными положениями, содержавшимися в различных французских общих кодексах, или же отдельными нормами автономно действовующих кодексов специального характера, которые охватывают специфические виды правоотношений в области морского права.

С 1 декабря 2010 г. основные правоотношения в области французского морского торгового права регулируются положениями части V Транспортного кодекса Франции ("Морское судоплавание и перевозки"), обнародованного 3 ноября 2010 г. на основании Ордонанса № 2010-1307 от 28 октября 2010 г. «О законодательной части Транспортного кодекса».

Территория действия норм Коммерческого кодекса Франции

Коммерческий кодекс Франции (в его законодательной и регламентарных частях) в настоящее время действует не только на территории метрополии, но и на территории её заморских земель. Он, в частности, действует в Сен-Пьер и Микелон, в Майотте, в Новой Каледонии, во Французской Полинезии, в Сен-Мартен, а также на островах Уоллис и Футуна. Следует, однако, иметь в виду, что в заморских территориях Коммерческий кодекс Франции действует с учетом определенных поправок, содержащихся в его Книге IX.

Корреляция между нормами Коммерческого и Гражданского кодексов Франции

Коммерческий кодекс Франции, устанавливающий правила в сфере коммерческих правоотношений, действует наряду с Гражданским кодексом Франции (Кодексом Наполеона), который регулирует гражданские правоотношения, то есть те правоотношения членов французского общества в области частного права, которые не связаны с коммерческой (экономической) деятельностью. Это обстоятельство объясняется принципом дуализма системы французского частного права, которому французский законодатель следует вот уже на протяжении нескольких веков.

Согласно этому принципу природа и характер гражданских и предпринимательских правоотношений имеют существенные отличия, которые требуют использования отдельных, специфических механизмов правового регулирования.

Представители науки гражданского права преимущественно считают, что коммерческие, и гражданские правоотношения относятся к одной и той же области правового регулирования, находящейся в единой сфере частного права, и поскольку они касаются, по сути, одних и тех же прав, вещей и иных материальных благ, то часто оказывается невозможным провести четкую грань между нормами коммерческого и гражданского права. Единственное, что можно со всей определенностью сказать, так это то, что в основе всех материальных норм частного права, лежат гражданско-правовые нормы, которые по своей природе фундаментальны. Нормы же коммерческого права, по мнению сторонников такого подхода, лишь уточняют, конкретизируют определенную часть правоотношений в области частного права, которая связана с экономической деятельностью, направленной на извлечение прибыли.

В то же время, представители науки коммерческого, предпринимательского и хозяйственного права отрицают отнесение коммерческих правоотношений исключительно к области частного права, указывая на публично-правовые нормы Коммерческого кодекса Франции, в том числе на положения об уголовной и административной ответственности коммерсантов и должностных лиц предприятий, порядок регистрации бизнеса, регулирование ценообразования и конкуренции, порядка контроля и проведения расследований Антимонопольного Совета, банкротства, публичной отчетности и т.п. Данное сочетание частноправового и публично-правового регулирования, требующее своеобразных комплексных методов регулирования, по мнению сторонников этого подхода, свидетельствует о самостоятельности коммерческого права.

Ссылки

• Кодекс Наполеона
• Морское торговое право Франции
• Гражданский процессуальный кодекс (Франция)
• Акционерное товарищество французского права
• Добрые нравы
• [fr.wikipedia.org/wiki/Code_de_commerce_(France) Code de commerce (France)]
• [fr.wikipedia.org/wiki/Code_de_l%27organisation_judiciaire Code de l'organisation judiciaire (France)]

Отрывок, характеризующий Коммерческий кодекс Франции

Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.