Коммунистическая партия Дании

Коммунистическая партия Дании
Danmarks Kommunistiske Parti
Лидер:	Генрик Стамер Хедин
Дата основания:	9 ноября 1919
Идеология:	марксизм-ленинизм
Интернационал:	Коминтерн (до 1943)
Союзники и блоки:	«Единый список — Красно-зелёная коалиция» (включая «Левых социалистов», Социалистическую рабочую партию и Коммунистическую рабочую партию)
Сайт:	[www.dkp.dk/ Официальный сайт КПД]

К:Политические партии, основанные в 1919 году

Коммунистическая партия Дании, КПД (дат. Danmarks Kommunistiske Parti, DKP) — революционная политическая партия в Дании.

История

1919—1940

9 ноября 1919 года происходит объединение левого крыла Социал-демократической молодёжной ассоциации (Socialdemokratisk Ungdoms Forbund), Социалистической рабочей партии (Socialistisk Arbejderparti), созданной в марте 1918 года, и синдикалистов в Левую социалистическую партию (ЛСП, Venstresocialistiske Parti). В 1920 году партия присоединяется к Коминтерну и меняет своё название на Коммунистическую партию Дании. На 1921 год партия насчитывала в своих рядах 3 000 активистов, издавала газету «Arbejdet».

В 1921 году КПД сливается с синдикалистской Профсоюзной оппозиционной коалицией в Коммунистическую федерацию (Kommunistisk Føderation). Перед этим один из лидеров синдикалистской оппозиции Х. Христиансен опубликовал в своей газете «Solidaritet» ряд статей под общим названием «21 пункт» («Twenty-one Points»), в которых декларировал полную приверженность Коминтерну. Однако это объединение существует недолго — в январе 1922 года в Федерации происходит раскол, и в течение следующих 18 месяцев в Дании существует две коммунистические партии, из которых только одна признана Коминтерном. Линия противостояния проходила между сторонниками коммунистического и синдикалистского крыла организации. Несмотря на то, что в 1923 году две компартии объединяются, межфракционная борьба в единой компартии продолжается в течение следующих 20 лет.

С середины 1920-х годов КПД стала заниматься строительством сети профсоюзных организаций. Важную роль компартия играла на уровне региональных профорганизаций, практически везде имея своих активистов на руководящих постах в профсоюзных комитетах. Единственной общенациональной профсоюзной организацией, в руководство которой входили коммунисты, был Национальный союз кочегаров. В мае 1932 года была создана «Революционная профсоюзная оппозиция» (РПО), активно действовавшая в течение нескольких лет. Однако забастовочная тактика в Дании потерпела поражение, и РПО так и не смогла стать во главе оппозиционных сил в профсоюзном движении страны.

В 1927—1930 годах руководство компартии находилось в руках радикальных левых — Тогера Тогерсена, который был председателем партии, и Рихарда Йенсена. В 1930 году Коминтерн направляет «открытое письмо» с требованием смены руководства компартии. В течение двух лет в партии шла внутренняя борьба. Старое руководство партии было снято, и сформировано новое, состоящее из молодых активистов, учившихся в Международной Ленинской школе в Москве, — Аксель Ларсен, Мартин Нильсен и Арне Мунк-Петерсен. Этому не помешали даже связи многих представителей нового руководства с Левой оппозицией в ВКП(б), установленные в СССР. Ларсен в 1932 году стал новым председателем партии. Если раньше датские коммунисты позволяли себе самостоятельные действия, то с этого времени КПД полностью придерживается линии Коминтерна: в 1931—1934 годах поддерживает тактику «третьего периода», а затем с 1934—1935 годов — политику Народного фронта. Такой видный деятель КПД, как Мария Нильсен, была вторично исключена из партии в 1936 году за отказ размежеваться с троцкистами и поддержать сталинские репрессии в СССР.

В 1932 году коммунисты были впервые избраны в датский Ригсдаг, получив в нём 2 места из 149 (1,1 % голосов), и оставались в нём вплоть до нацистской оккупации 1940 года. На выборах 1935 года партия получила — 1,6 % голосов и 2 места, а на выборах 1939 года — 2,4 % и 3 места.

1940—1945

9 апреля 1940 года Дания была оккупирована немецкими войсками. Тем не менее, компартия продолжала действовать вплоть до запрета 22 августа 1941 года. После начала войны с СССР 496 коммунистов были арестованы и заключены в концлагерь Хорсерёд, а оставшиеся на свободе перешли на нелегальное положение. В дальнейшем, количество арестованных полицией коммунистов увеличилось до 520 человек. Ригсдаг принял «Закон о коммунистах», согласно которому членство в коммунистической партии стало уголовным преступлением. После принятия закона ещё 150 коммунистов были сосланы в концлагерь Штуттгоф, где 22 человека умерли.

Уже зимой 1940—1941 года в Дании возникла нелегальная межпартийная организация, в состав которой вошли датские коммунисты, члены социал-демократического кружка «Ринген», антифашистской организации «Свободные датчане» и некоторые активисты консервативной партии Дании. С 1941 года КПД принимает активное участие в движении Сопротивления.

В 1941 году датские коммунисты начали издание первых подпольных изданий: «Факел свободы», «Факел правды» и «Искра», к концу 1941 года ими был налажен выпуск 22 газет.

9 апреля 1942 года датские коммунисты в сотрудничестве с некоммунистическими группами (вплоть до консерваторов) начали издание газеты «Frit Denmark», а позднее, в октябре 1942 года — выпуск массовой подпольной газеты «Land og Folk» («Земля и люди»), тираж которой к концу оккупации достиг 120 тысяч экземпляров.

Весной 1942 года датскими коммунистами была создана вооружённая организация «коммунистов-партизан» (KOPA), которую возглавил коммунист-рабочий Эйгиль Ларсен. В составе этих отрядов были ветераны-добровольцы войны в Испании. В начале 1943 года к ним присоединилась студенческая антифашистская группа, и название было изменено на «гражданских партизан» («Borgerlige Partisaner», BOPA). Вне этой организации существовали другие прокоммунистические группы Сопротивления, например, группа Самсинга в Орхусе.

Два представителя партии (Петер Альфред Йенсен и Børge Houmann) вошли в состав высшего руководящего органа Движения Сопротивления — Совета свободы (Датского освободительного совета), который был создан 16 сентября 1943 года. Председатель Совета, врач Могенс Фог, выступал от имени «Frit Denmark», тоже занимал близкие к коммунистам позиции.

1945—1990

После освобождения страны партия в лице её лидера Акселя Ларсена (министр без портфеля), Петера Альфреда Йенсена (министр транспорта) и Мортенса Фога (министр по специальным поручениям) участвовала во временном коалиционном правительстве Вильхельма Бюля. На первых послевоенных выборах, состоявшихся в октябре — ноябре 1945 года, компартия получила поддержку 12,5 % избирателей и 18 депутатских кресел в Риксдаге — это был крупнейший результат за все время участия партии в парламентских выборах. На всех последующих выборах партия получала всё меньше голосов, и с 1960 по 1973, а также с 1979 по 1989 год не была представлена в парламенте.

Весной 1956 года коммунисты приняли активное участие в выступлениях рабочих после провала общенациональных переговоров по заключению коллективных трудовых договоров. Демонстрация перед дворцом Кристиансборг 13 апреля собрала до 200 000 человек, и эти события привели к избранию на ответственные должности в профсоюзах более радикальных представителей, многие из которых были связаны с КПД. Однако в 1958 году в компартии произошёл раскол. Ещё в 1956 году председатель КПД Аксель Ларсен осудил подавление Венгерского восстания. Это привело к его конфликту с другими членами руководства партии, лояльными к Советскому Союзу.

В результате двухлетнего конфликта в 1958 году Ларсен и его соратник Кай Мольтке были исключены из партии и вскоре завербованы ЦРУ. В 1959 году он и его сторонники сформировали Социалистическую народную партию, в которую перешли многие коммунисты и социал-демократы, недовольные политическим курсом своих партий. СНП впервые попала в фолькетинг по итогам выборов 1960 года, тогда как КПД лишилась своего парламентского представительства.

На съезде 1973 года компартией обсуждались вопросы борьбы против монополий, отказ Дании от участия в ЕЭС, за выход страны из НАТО и др. По итогам были приняты резолюции «На борьбу с монополистическим капиталом, за интересы рабочего класса, за социализм» и «Программа коммунистов в борьбе за лучшую жизнь для народа».

В 1989 году компартия вместе с «Левыми социалистами» и троцкистской Социалистической рабочей партией учредила избирательное объединение «Единый список — Красно-зелёная коалиция» для участия в парламентских выборах. Желание присоединиться к «красно-зелёным» высказывала также маоистская Коммунистическая рабочая партия, однако её вступление в коалицию в качестве полноправного участника изначально было заблокировано КПД и допущено только два года спустя.

Внутри самой КПД большинство поддержало участие в коалиции, однако противники этой идеи создали в 1990 году свою фракцию, которая в 1993 году стала новой партией с названием Коммунистическая партия в Дании.

Молодёжные организации

С 1906 года молодёжной организацией компартии является «Коммунистический союз молодёжи», а в 1974 году был создан «Союз коммунистических студентов».

Также, до 1990 года в союзе с КПД действовала организация «Коммунистическая молодёжь Дании» («Danmarks Kommunistiske Ungdom»).

Партийная печать

В 1919 был начат выпуск первой партийной еженедельной газеты «Arbejdet» («Труд»), которая после парламентского кризиса 1920 года стала выходить ежедневно. Союзная компартии Профсоюзная оппозиционная коалиция имела газету «Solidaritet» с тиражом 7 000—8 000 экземпляров.

После их объединения в Коммунистическую федерацию в 1921 году название её печатного органа стало «Arbejderbladet» («Рабочая газета»). В середине 1920-х годов тираж «Arbejderbladet» составлял около 6 000 экземпляров, в 1935 году — около 7 000, в 1940 году — около 12 000. С 1941 года печатное издание компартии носило название «Ugens Ekko» («Еженедельное эхо»), и его тираж составлял от 16 000 до 17 000 экземпляров.

В 1933—1937 годах компартия издавала теоретический журнал «Kommunistisk Tiddskrift» («Коммунистическая периодика»), который с 1936 года носил название «Tiden» («Время»).

В период запрета партии в 1941—1945 годах издавалась подпольная газета «Politiske Maanedsbreve» («Ежемесячные политические письма»).

С октября 1942 по 1990 год издавалась ежедневная газета «Land og Folk» («Страна и народ»), в которой постоянно печатался карикатурист Херлуф Бидструп.

Председатели КПД

• 1919—1926 — Эрнест Христиансен (Ernst Christiansen)
• 1927—1930 — Тогер Тогерсен (Thøger Thøgersen)
• 1932—1958 — Аксель Ларсен (Aksel Larsen)
• 1958—1977 — Кнуд Есперсен (Knud Jespersen)
• 1977—1987 — Йорген Йенсен (Jørgen Jensen)
• 1987—1991 — Оле Сон (Ole Sohn)
• 1991—2003 — коллективное руководство
• с 2003 — Генрик Стамер Хедин (Henrik Stamer Hedin)

Известные члены партии

• Мартин Андерсен-Нексё
• Херлуф Бидструп
• Асгер Йорн
• Ганс Шерфиг

Литература и источники

• В. Фугльсанг. Коммунисты и датское общество. М., 1979.
• Иб Нерлунд. Компартия Дании в мировом коммунистическом движении. М., «Прогресс», 1983. — 136 стр.

Ссылки

• [www.dkp.dk/ Официальный сайт КПД]  (датск.)
• [www.leksikon.org/art.php?n=600 Коммунистическая партия Дании]  (датск.)
• [www.pladstilosalle.dk/medloven/dkp/ История КПД]  (датск.)
• М. Андерсен-Нексе. [www.communist.ru/root/archive/history/nekse.on.stalin Сталин] («Land og Folk», 21.12.1949)  (рус.)
• [www.euscreen.eu/play.jsp?id=EUS_601B4BBE359648B3830023FCCE8C1E2A Denmark’s Communist Party Conference] (видео)  (датск.)

Отрывок, характеризующий Коммунистическая партия Дании

– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.