Коммунистическая партия Испании

Коммунистическая партия Испании
Partido Comunista de España
Лидер:	Хосе Луис Сентелья
Дата основания:	14 ноября 1921
Штаб-квартира:	C/Olimpo, 35 28043 Мадрид
Идеология:	Коммунизм, социализм, марксизм
Интернационал:	Европейские левые, Коминтерн (до 1943)
Союзники и блоки:	Объединённые левые
Количество членов:	35 000
Партийная печать:	Mundo Obrero
Сайт:	[www.pce.es/ .es]

К:Политические партии, основанные в 1921 году

Коммунистическая партия Испании (КПИ; исп. Partido Comunista de Españа) — третья по размерам политическая партия Испании. Ведущая сила в коалиции Объединённые левые, связана с крупнейшим профсоюзным объединением страны — Рабочими комиссиями (CC.OO.).

История

Создана в условиях революционного подъема, вызванного Октябрьской революцией в России. Объединила две партии, принявшие название коммунистических. Первая была организована 15 апреля 1920 года под названием Испанская коммунистическая партия (ИКП), включала значительную часть Федерации социалистической молодёжи (молодёжной организации Испанской социалистической рабочей партии) и сразу же после создания присоединилась к Коминтерну. Вторая появилась, когда 3 апреля 1921 левые делегаты («терсеристы», многие из которых состояли во Всеобщем союзе трудящихся) чрезвычайного съезда Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП), выступившие против решения партийного съезда об отклонении «21 условия приёма в Коминтерн», провозгласили создание Испанской коммунистической рабочей партии (ИКРП). 14 ноября 1921 года в Мадриде на конференции обеих компартий была создана единая Коммунистическая партия Испании (КПИ).

В марте 1922 года в Севилье прошёл 1-й съезд партии, одобривший политику единого фронта с членами Всеобщего союза трудящихся (ВСТ) и анархистами. В это время коммунисты и анархо-синдикалисты тесно сотрудничали в революционно-синдикалистском профобъединении Национальная конфедерация труда (НКТ), в чём сыграл свою роль каталонский коммунист Андреу Нин, представлявший НКТ на учредительном конгрессе Профинтерна. Так как партии (к концу 1922 года насчитывавшей 5000 членов) всё ещё не хватало единства, в мае 1922 года в Испанию прибыл эмиссар Коминтерна Жюль Эмбер-Дро, отвечавший за коммунистическое движение в Испании до своего перевода в Латинскую Америку.

После установления в стране в сентябре 1923 года военной диктатуры генерала Примо де Риверы Компартия, как и остальные левые, была вынуждена уйти в подполье. Впрочем, она продолжала издавать еженедельную газету «Факел» («La Antorcha») до 1927 года. В ноябре 1925 года КПИ объединила усилия с каталонским сепаратистским движением «Estat Català», намереваясь воплотить революционную программу, предусматривавшую создание революционного комитета из представителей оппозиционных партий и вооружённое восстание в Мадриде. Дальнейшие действия включали свержение режима Примо де Риверы, отмену монархии, преобразование Испании в федеративную народную республику, признание независимости Каталонии, Страны Басков и Марокко, полную свободу собраний, экспроприацию крупных землевладельцев и распределение земли среди крестьянства, учреждение рабочих советов в промышленности. Однако этот план так и не был воплощён. Тем временем Компартия страдала как от правительственных репрессий, так и от внутренних разногласий между испанскими сторонниками Сталина, Троцкого и Бухарина.

Следование генеральной линии ВКП(б) привело к исключению и выходу из КПИ внутрипартийной троцкистской и бухаринской оппозиции, концентрировавшейся в основном в Каталонии. Коммунисты, поддерживавшие Левую оппозицию (в том числе Андреу Нин), создали идейно близкую к троцкизму организацию «Коммунистическая левая Испании». Каталано-Балеарская коммунистическая федерация в 1930 году вышла из состава Компартии и поддержала из Международную коммунистическую оппозицию. После присоединения к ней Коммунистической партии Каталонии в Барселоне в 1931 году был оформлен её массовый фронт — Рабоче-крестьянский блок во главе с Хоакином Маурином. В 1935 году «Коммунистическая левая Испании» и Рабоче-крестьянский блок объединились и создали Рабочую партию марксистского единства (Андреу Нин, Маурин Хоакин, Хулиан Горкин).

После свержения монархии 14 апреля 1931 года КПИ вышла из подполья, приняв активное участие в событиях Испанской революции 1931—1939 годов и вскоре став одной из заметных политических сил страны. Тем не менее, длительное время влияние Компартии уступало влиянию социалистов и анархистов. Первый депутат от КПИ, Каэтано Боливар Эскрибано, был избран в 1933 году, причём на момент избрания он находился в тюрьме.

Важными вехами деятельности КПИ, все ещё небольшой партии, стали массовые выступления, развернувшиеся в 1934 году: забастовка против включения в правительство представителей Испанской конфедерации автономных правых (СЭДА) в октябре 1934 года, восстание в Астурии, вооружённые выступления в Мадриде, Каталонии, в Стране Басков, Леоне.

В декабре 1935 года руководимая коммунистами Унитарная всеобщая конфедерация труда вошла в ВСТ (где доминировали социалисты), а в январе 1936 года по инициативе КПИ Коммунистическая и Социалистическая партии, а также Левые республиканцы и Республиканский союз, образовали Народный фронт, который, в последний момент поддержанный также анархистами из Национальной конфедерации трудящихся и Федерации анархистов Иберии, одержал на парламентских выборах 16 февраля 1936 победу над блоком консервативных, монархических и клерикально-фашистских партий. В апреле 1936 года Коммунистическая и Социалистическая организации молодёжи при активном содействии КПИ слились, образовав единую организацию Объединённой социалистической молодёжи; в июле 1936 года четыре рабочие партии Каталонии объединились на марксистско-ленинской платформе и создали Объединённую социалистическую партию Каталонии, которая стала работать в тесном контакте с КПИ. С тех пор у Компартии Испании отсутствует региональная организация в Каталонии, вместо неё она опирается на местные широкие левые партии.

В период Гражданской войны в Испании 1936—1939 годов, рассматриваемой КПИ как национально-революционной, Коммунистическая партия была основным организатором отпора франкистскому военному мятежу, поддержанному фашистскими режимами Германии и Италии. Компартия сыграла важную роль в привлечении интербригад. Внутри страны по инициативе КПИ был проведён ряд важных мероприятий, направленных на повышение обороноспособности республики; на республиканской территории была проведена аграрная реформа, в результате которой крестьяне получили свыше 5 млн га помещичьих земель; значительная часть крупных банков и предприятий перешла под контроль государства; Каталония и Страна Басков получили автономию.

Вместе с тем, Москва, а вслед за ней и руководство КПИ, опасались дальнейшего развития социальной революции, проводившейся испанскими рабочими и крестьянами. КПИ выступила против перераспределения земли крестьянами и установления рабочего самоуправления, считая, что это оттолкнёт умеренных буржуазно-либеральных партнёров по Народному фронту и приведёт к ещё большей внешнеполитической изоляции Испанской республики. В то же время влияние КПИ в правительстве, зависевшем от существенной советской помощи, а также внутри ИСРП, увеличивалось. Антагонизм между Компартией и руководством республиканцев, с одной стороны, и выступавшими за революционные преобразования анархистами и Рабочей партией марксистского единства (ПОУМ) — с другой, нарастал. В мае 1937 года правительственные силы и отряды коммунистов в Барселоне приняли участие в разгроме анархистов и антисталинистских марксистов из ПОУМ — своих бывших союзников по республиканскому лагерю. В 1940 году убийство Троцкого было совершено Рамоном Меркадером, агентом НКВД и членом КПИ.

Во время Гражданской войны в Испании партию возглавляли Хосе Диас и Долорес Ибаррури («Пассионария»); в секретариат КПИ входили Сантьяго Каррильо, Фернандо Клаудин, Хуан Коморера, Педро Чека, Антонио Михе и Висенте Урибе. В годы национально-революционной войны число членов КПИ достигло 300 тыс. (в начале 1936 — 30 тыс., в июне 1936—100 тыс.). После падения республики (март 1939) и распространения на всей территории Испании диктатуры Франко КПИ перешла в подполье. Тем не менее, ей удалось сохранить организационную структуру лучше, чем прочим запрещённым партиям. Многие члены КПИ эмигрировали в Советский Союз, где в качестве добровольцев сражались в рядах Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны (всего вступили в ряды Красной Армии около 700 испанцев, живших в эмиграции в СССР, более 200 из них погибли). Член КПИ Энрике Листер стал генералом трёх армий (помимо испанской, также советской и югославской).

Во время Второй мировой войны 1939—1945 годов КПИ стремилась не допустить вступления Испании в войну на стороне гитлеровской Германии, содействовала развернувшемуся в стране партизанскому движению — маки. После окончания войны партия перешла к новой тактике, предусматривавшей сочетание легальных и нелегальных форм борьбы, отказавшись от партизанской борьбы, сочтя её непригодной в новых условиях формой революционного движения.

5-й съезд КПИ (ноябрь 1954) принял «Программу коммунистической партии Испании в борьбе за независимость и демократизацию Испании, за коренное улучшение условий жизни испанского народа». В ней указывалось, что предстоящая демократическая революция в Испании будет направлена против усилившегося в стране монополистического капитала и земельной аристократии, а также против внешних империалистических сил, прежде всего США, подрывающих национальный суверенитет Испании. Съезд принял новый устав партии. Стремясь достигнуть единства действий со всеми оппозиционными режиму силами, КПИ в 1956 году выдвинула лозунг о «национальном согласии» (подтвержденный 6 съездом в январе 1960 года). Партия стала налаживать контакты с католиками, прогрессивной интеллигенцией, студенчеством, со всеми, кто выступает за ликвидацию существующего режима. Партия взяла на вооружение стратегию профсоюзной борьбы, создавая Рабочие комиссии внутри официального профсоюзного аппарата.

В 1957 и 1960 годах делегации КПИ участвовали в международных Совещаниях коммунистических и рабочих партий в Москве и одобрили принятые этими совещаниями документы.

В апреле-мае 1962 года коммунистическая партия инициировала массовые забастовки, в которых приняло участие около 100 тыс. человек. В августе 1962 года коммунисты принимали участие в забастовках на фабрике «Сименс» в Барселоне и в забастовке металлистов в Бильбао.

20 апреля 1963 года в Мадриде был расстрелян активист компартии Хулиан Гримау Гарсиа. В знак протеста, в Барселоне, Астурии, Леоне, Мадриде, Басконии прошли демонстрации; в Севилье объявили забастовку 12 тысяч металлургов; политические заключенные провели день молчания в тюрьме Карабанчель и организовали митинг в тюрьме Каресес. В дальнейшем, по решению муниципалитета, именем Х. Гримау была названа улица в городе Живора во Франции.

В конце апреля 1964 года властями был арестован член ЦК КПИ, Хосе Сандоваль.

После смерти Франсиско Франко в 1975 году КПИ была легализована и активно включилась в процессы демонтажа монархо-фашистской диктатуры. Однако её деятельность осложнилась разногласиями в связи с переходом партийного большинства в 1970-х на позиции «еврокоммунизма» (в частности, в новом Уставе, принятом 9 съездом КПИ в 1978 году, отсутствовало всякое упоминание о марксизме-ленинизме), что привело в начале 1980-х годов к расколу.

В январе 1984 года на съезде в Мадриде было провозглашено создание параллельной Коммунистической партии (с 1985 — Коммунистическая партия народов Испании) во главе с И. Гальего и Х. Рамосом. В январе 1989 года часть членов КПНИ вернулась в состав КПИ.

Генеральные секретари

• Антонио Гарсия Кехидо 1921—1923
• Сесар Родригес Гонсалес 1923—1925
• Хосе Бульехос 1925—1932
• Хосе Диас 1932 — март 1942
• Долорес Ибаррури март 1942 — январь 1960
• Сантьяго Каррильо январь 1960 — 7 ноября 1982
• Херардо Иглесиас 8 ноября 1982 — февраль 1988
• Хулио Ангита февраль 1988—1998
• Франсиско Фрутос 1998 — ноябрь 2009
• Хосе Луис Сентелья ноябрь 2009 —

См. также

• Испанская коммунистическая рабочая партия (1973)

Литература и источники

• Себастьян Сапираин. Испанские коммунисты перед трибуналом // «Проблемы мира и социализма», № 1 (53), 1963. стр.91-94
• «Я тысячу раз стал бы коммунистом…» (беседа с Маркосом Ана) // «Проблемы мира и социализма», № 6 (58), 1963. стр.73-77

Ссылки

• [www.pce.es/ Официальный сайт]
• Коммунистическая партия Испании — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Коммунистическая партия Испании

Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.