Коммунистическая партия Сальвадора
| Коммунистическая партия Сальвадора | |
| исп. Partido Comunista de El Salvador | |
| Дата основания: |
30 марта 1930 |
|---|---|
| Идеология: | |
| Партийная печать: |
газета «La Verdad» (с 1951) |
| Сайт: |
[partidocomunistadeelsalvador.blogspot.com/ partidocomunistadeelsalvador.blogspot.com] |
Коммунистическая партия Сальвадора — левая политическая партия Сальвадора.
Содержание
История
Первые коммунистические группы в Сальвадоре появились в 1920-е годы. В 1929 году «Коммунистическая группа Сальвадора» приняла участие в конференции коммунистических партий Латинской Америки, прошедшей в Буэнос-Айресе в 1929 г., в работе состоявшегося в Монтевидео латиноамериканского профсоюзного съезда[2].
Партия была создана 30 марта 1930 года активистами рабочего и профсоюзного движения, среди которых были Мигель Мармоль, Модесто Рамирес и Фарабундо Марти. Первым Генеральным секретарём ЦК стал Луис Диас (плотник по специальности), секретарём по организационным вопросам — Виктор Мануэль Ангуло (учитель), секретарём по пропаганде — Хуан Кампос Боланьос (учитель). После организационного оформления, в качестве низовых партийных организаций и представительств по территориальному принципу были созданы местные комитеты, в состав которых входили 8-20 человек[3].
В 1930—1932 годы влияние партии расширялось, её представители вошли в руководство Региональной федерации трудящихся Сальвадора. На президентских выборах 1931 года победу одержал поддержанный коммунистами Артуро Араухо, однако в декабре 1931 года после военного переворота к власти пришел генерал Максимилиано Эрнандес Мартинес.
Партия приняла активное участие в восстании 1932 года и понесла тяжёлые потери, существовавшая ранее организационная структура была разгромлена, а уцелевшие активисты перешли на нелегальное положение или были вынуждены эмигрировать в другие страны Центральной Америки. В 1933 году был образован новый состав Центрального комитета, но с целью уменьшить потери от репрессий, численность партийных ячеек была ограничена до 3-4 активистов.
По состоянию на 1938 год, в составе коммунистической партии (при наличии единого руководства в лице Центрального комитета) выделились три «течения», которые возглавляли Мигель Мармоль, Тоньо Диас и Ампарита Куасаделупа.
В 1944 году партия приняла решение участвовать в восстании против Э. Мартинеса в качестве частных лиц, а не членов партии и использовать предоставленные ситуацией возможности для привлечения новых сторонников, ведения агитации и разъяснительной работы с населением.
После свержения диктатуры Мартинеса 9 мая 1944 коммунисты получили возможность некоторое время действовать открыто, ряд активистов вошли в руководство созданной рабочей партии «Национальный союз трудящихся»:
- генеральный секретарь НСТ: коммунист Алехандро Дагоберто Марракин;
- секретарь по вопросам агитации: коммунист Карлос Альварадо;
- секретарь по финансовым вопросам: коммунист Луис Диас;
- секретарь по организационным и административным вопросам: коммунист Мигель Мармоль;
- редактор газеты «Вангуардиа» («Авангард»): Абель Куэнка, беспартийный сторонник.
Однако после военного переворота 21.10.1944 деятельность коммунистической партии вновь оказалась вне закона, НСТ был запрещен.
В 1946 году состоялся II съезд партии, на котором был принят устав КПС.
В 1948 году состоялся III съезд партии, на котором была принята «Программа национального единства».
В августе 1950 года прошёл IV съезд партии.
В период с февраля 1961 до начала 1964 года КПС являлась сторонником вооруженной борьбы, однако в марте 1964 года на V съезде было принято решение о приходе к власти парламентским путём, через победу на выборах, усилении общественной и политической работы с населением.
1 апреля 1970 года тогдашний генеральный секретарь Коммунистической партии, Сальвадор Каэтано Карпио вышел из состава КПС и создал вместе с «профсоюзным крылом» партии первую самостоятельную вооружённую организацию левой оппозиции: «Народные силы освобождения имени Фарабундо Марти» (Fuerzas Populares de Liberación «Farabundo Martí», FPL). Однако в это время большинство членов КПС не поддержало позицию С. К. Карпио, считая, что возможности легальной борьбы ещё далеко не исчерпаны.
В 1971 году при участии КПС был создан «Национальный союз оппозиции» (UNO) — коалиция оппозиционных политических партий, выдвинувшая единого кандидата на пост президента страны[1].
В ноябре 1975 года был убит Р. А. Карранса — член Политической комиссии и Секретариата ЦК КПС, генеральный секретарь Единой профсоюзной федерации Сальвадора[4].
В 1975 году были сформированы первые, непостоянные «группы самозащиты», которые с 30 июля 1975 года обеспечивали охрану митингов, демонстраций и иных массовых мероприятий, а также несли дежурство в помещениях партийных комитетов, типографий[5].
Партия в период гражданской войны (1980—1992)
В апреле 1979 года VII съезд КПС принял курс на вооруженную борьбу, после этого на базе имевшихся «групп самозащиты» и «групп революционного действия» (Grupos de Accion Revolucionaria, GAR) при партийных ячейках КПС и «Союза молодёжи» было создано собственное боевое формирование — «Вооружённые силы освобождения» (Fuerzas Armadas de Liberación, FAL).
В июне 1979 года группа членов партии и коммунистической молодежи была направлена в Никарагуа для оказания интернациональной помощи Сандинистскому фронту национального освобождения.
В течение лета 1979 года силы FAL провели несколько операций по реквизиции оружия, в ходе которых было убито несколько полицейских[6].
18 ноября 1979 года ЦК КПС опубликовал заявление к правительству с требованием немедленно отменить осадное положение, освободить политических заключённых, обеспечить свободу деятельности политических и профсоюзных организаций и начать переговоры с оппозицией[7].
В 1980 году вместе с четырьмя другими левыми партиями страны было образовано движение Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти (ФНОФМ)[8].
В состав подразделений FAL входили не только коммунисты, однако в каждом взводе была сформирована партийная ячейка, в партизанском отряде или соединении — имелся политический комиссар, а в каждом базовом лагере — «промежуточный комитет». Вместе с тем, в FAL строго соблюдался принцип единоначалия[8].
В целом, FAL являлась третьей по численности из пяти организаций ФНОФМ[8], по состоянию на 1990 год её общую численность оценивали в 2 тыс. бойцов[9]. Политическим руководителем FAL являлся генеральный секретарь КПС Шафик Хорхе Хандаль.
Структура вооруженных формирований FAL
- «силы специального назначения» (FES)[8]
- «стратегические мобильные силы»[8]
- местные партизанские отряды и «народная милиция» (guerrilleros milicianos)[8]
После подписания мирных соглашений в 1992 году вооружённые формирования FAL были демобилизованы[8].
Современное состояние
5 августа 1995 года состоялся IX съезд партии, на котором партия самораспустилась и, под названием «коммунистическое течение», вошла в состав ФНОФМ. В 2004 году Шафик Хандаль, который с 1973 года был генеральным секретарем компартии Сальвадора, был выдвинут кандидатом в президенты от ФНОФМ.
27 марта 2005 года на встрече сальвадорских коммунистов было принято решение о воссоздании коммунистической партии. 17 декабря 2006 года была вновь создана Коммунистическая партия Сальвадора.
Напишите отзыв о статье "Коммунистическая партия Сальвадора"
Примечания
- ↑ 1 2 Политические партии: справочник / под общ. ред. В.В. Загладина и Г.А. Киселёва. М., Политиздат, 1981. стр.317-318
- ↑ [www.apn-spb.ru/publications/article8610.htm Сальвадор: как побеждала революция]
- ↑ Мигель Мармоль. Гнев и боль Сальвадора. Страницы жизни и борьбы. М.: «Прогресс», 1981. стр.99-101
- ↑ Сальвадор // Ежегодник Большой Советской Энциклопедии, 1976 (вып. 20). М., «Советская энциклопедия», 1976. стр.370-371
- ↑ Альберто Рамос, Марио Агиньяда, Факундо Гуартадо. Сальвадор: единство революционных сил — залог победы // «Латинская Америка», № 7, 1980, стр. 82-93
- ↑ Ш. Х. Хандаль. Мы победим! / Ш. Х. Хандаль. Мы победим!; А. Г. Мартинес. Тайные тюрьмы Сальвадора. М., «Прогресс», 1984. стр. 19, 35
- ↑ Сальвадор // Ежегодник Большой Советской Энциклопедии, 1980 (вып. 24). М., «Советская энциклопедия», 1980. стр.332-333
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Jose Angel Moroni Bracamonte, David E. Spencer. Strategy and Tactics of the Salvadoran FMLN Guerillas: last battle of the Cold War, blueprint for future conflicts. Westport, Praeger Publisher, 1995. pp. 2-3, 77
- ↑ полковник В. Володин. Очаги антиправительственных выступлений в Латинской Америке // журнал «Зарубежное военное обозрение» № 2, 1991 г.
Литература и источники
- А. Гуалан. Годы героической борьбы (к 35-летию Компартии Сальвадора) // «Проблемы мира и социализма», № 6, 1965.
- Х. Санчес. Социальные сдвиги в Сальвадоре и политика компартии // «Проблемы мира и социализма», № 8, 1965.
Ссылки
- [partidocomunistadeelsalvador.blogspot.com/ Официальный сайт Коммунистической партии Сальвадора]
- [www.marxists.org/espanol/tematica/elsalvador/archivo/pcs/1975/mar/28.htm PCS: 45 años de sacrificada lucha revolucionaria 1930—1975 (Comité Central del PCS, 28 de marzo de 1975)]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Коммунистическая партия Сальвадора
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
