Коммунистическая партия Таиланда
| Коммунистическая партия Таиланда | |
| พรรคคอมมิวนิสต์แห่งประเทศไทย | |
 | |
| Дата основания: | |
|---|---|
| Идеология: | |
Коммунистическая партия Таиланда (тайск. พรรคคอมมิวนิสต์แห่งประเทศไทย, Пак коммиунист хэнг пратеттай; сокращённо КПТ, тайск. พคท — коммунистическая партия, действовавшая в Таиланде с 1942 года по начало 1990-х годов.
Содержание
История
Коммунистическая партия Таиланда основана в 1928 году[1], однако впоследствии распалась на отдельные группы.
Партия была основана как Коммунистическая партия Сиама на нелегальном 1-м съезде 1 декабря 1942 года на базе подпольных марксистских групп.
В годы Второй мировой войны 1939—1945 активно участвовала в вооружённой борьбе против японских оккупационных войск.
В 1946 году вышла из подполья, начала издание газеты «Махачон». В ходе парламентских выборов три члена КПТ были избраны депутатами Парламента Таиланда. Секретарь ТКП получил пост в правительстве страны.
В 1947 году после государственного переворота КПТ снова ушла в подполье, сделав ставку на вооружённую борьбу. Партия выступала против правившего режима и деятельности иностранного империализма в стране. Партия развернула вещание собственного радио «Сианг Конг Прачачон Тай» («Голос таиландского народа»).
В 1951 году коммунисты развернули активную пропаганду в деревне. Помимо КПТ в стране действовала Коммунистическая Партия Малакки и ряд отдельных марксистско-ленинских групп.[2]
В начале 1960-х годов правительство Таиланда развернуло репрессии против коммунистов: в ходе кампании 1961—1962 годов ряд коммунистов были арестованы и расстреляны. В 1965 году создан Объединённый патриотический фронт, выросший из Движения за независимость Таиланда. К концу 1960-х годов компартия Таиланда занимает руководящие позиции во фронте.
1 января 1965 года КПТ стала инициатором создания Народно-освободительная армия Таиланда, проводившей партизанскую войну против армии и полиции Таиланда. 5 августа 1965 года состоялась первая вооружённая атака коммунистов на тайские власти в северо-восточном Таиланде, в результате чего в Корате было убито значительное число полицейских. 7 августа 1965 года вооружённые силы КПТ начали развёртывание действий в горах Пхупон. В стране начинается охота за коммунистами, в результате чего большинство активистов компартии уходят из городов в леса. Гражданская война принимает международный характер: начинаются столкновения между тайской армией и отрядами Коммунистической партии Малайи на юге Таиланда. В 1969 году было создано Верховное командование Народно-освободительной армии Таиланда. В эти годы Компартия принимает маоизм как основную стратегическую линию. С 1966 года начинается вещание радиостанции «Голос Таиланда», расположенной в Китае.
В 1966 году под Удон Тани в северо-восточном Таиланде сформировано альтернативное коммунистическое правительство. В 1969 году создан Национальный Студенческий центр Таиланда, союзный КПТ. При его влиянии в октябре 1971 года начались студенческие волнения, для подавления которых премьер-министр Таном Киттикачорн совершает государственный переворот.
В 1971 году КПТ принимает решение о создании военных деревень для защиты освобождённых территорий. С 1972 коммунисты усиливают активность на севере Таиланда. Улучшается и экипировка партизанской армии: для атак на военные базы правительственных войск используются даже вертолёты.
С 1967 года контрповстанческие операции специальных полицейских отрядов проходят под руководством специального оперативного командования внутренней безопасности, образованного в составе министерства обороны Таиланда. Чисто военные методы вызвали приток сил к повстанцам. КПТ ориентируется на Китай, что рождает лозунги «окружения города деревней», «винтовка рождает власть». Опора на нацменьшинства. В 1976 году численность повстанцев достигает 9 тысяч человек и они контролируют 9 % территории страны. Потери правительственных войск доходят до 500 человек в год. Больше половины акций в северо-восточной зоне. Сотрудничество с малайскими коммунистами на границей Таиланда с Малайзией. В 1980 году численность повстанцев достигает уже 12 тысяч человек.
В 1981 году группа генералов предложила новую доктрину национальной безопасности, которая была принята. С этого момента политика правительства Таиланда по отношению к нацменьшинствам изменилась: стали выдаваться субсидии на выращивание сельскохозяйственных культур и проводится консультирование, обеспечение техникой. Дело в том, что ранее правительство запретило выращивать опиумный мак как дешевый и единственный источник дохода горных племен. Централизм и коллективизация среди крестьян оттолкнула от повстанцев основную массу собственно тайского крестьянского населения. К 1982—1983 годах резкое улучшение обстановки. В 1985 году до 2 тысяч повстанцев, в основном, на северо-востоке.
В начале 1990-х годов с окончанием Холодной войны, распадом СССР и мировой социалистической системы деятельность КПТ сходит на нет и она исчезает с политической сцены.
Руководители КПТ
- Сукотаи, Пичит На (Чусовлим, Файя ангкасингх) — лидер КПТ с 1942
- Вонгвинат, Прасонг (Нопакун, Сонг) — лидер КПТ с 1952
- Чуланонт, Пхайом («Кхамтан») — генеральный секретарь КПТ 1950—1970-е гг.
- Ваннангам, Чароэн (Митр Саманант, «товарищ Саманан») — лидер КПТ с 1961
- Таньяпайбун, Прача (Чемсири, Тонг) — лидер КПТ с 1982.
Напишите отзыв о статье "Коммунистическая партия Таиланда"
Примечания
Литература
- Большая советская энциклопедия / Коммунистическая партия Таиланда
Отрывок, характеризующий Коммунистическая партия Таиланда– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня. – Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия. – Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний. – Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие. Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать. Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата. – Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге. – Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто. – К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она. Камердинер махнул рукой. – Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке. – Хорошо, – сказал доктор. Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны. – Господи Иисусе Христе! – проговорила она. Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом. – Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский. Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву. Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром. В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина. Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились. – Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.) – Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство. Навигация | |||||||||||||||||||||||
