Коммунистическая партия (большевиков) Литвы и Белоруссии
| Коммунистическая партия (большевиков) Литвы и Белоруссии | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: | |
| Дата роспуска: | |
| Идеология: | |
| Партийная печать: |
«Звезда», |
Коммунистическая партия (большевиков) Литвы и Белоруссии (КП(б) ЛиБ) — политическая партия (составная часть РКП(б)), существовавшая в Литве и Белоруссии в 1919—1920 годах и правившая в Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республике.
Создание
8—11 августа 1918 в Смоленске прошла краевая конференция коммунистических организаций оккупированных районов Белоруссии и Литвы. Главную задачу организаций конференция видела в подготовке вооруженного восстания, создании и укреплении партизанских отрядов, вооружении трудящихся.
1—3 октября 1918 г. в Вильно нелегально работал I учредительный съезд Коммунистической партии Литвы и Белоруссии. Основой для создания партии стало левое крыло СДПЛ.[1] Съезд принял важные решения по вопросам политики и тактики партии.[2]
27 февраля 1919 в Вильно на объединённое заседание ЦИКов Литвы и Белоруссии было провозглашено образование Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики (Литбела) со столицей в Вильно. В связи с этим возникла необходимость объединения Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии и Коммунистической партии (большевиков) Литвы, насчитывавших к тому времени в своих рядах 17636 коммунистов.
4-6 марта 1919 года состоялся II (Объединительный) съезд Коммунистических партий Литвы и Белоруссии. На съезде присутствовало 159 делегатов от обеих компартий. Съезд избрал Центральный комитет КП(б)ЛиБ, его председателем был избран В.Мицкявичюс-Капсукас, а секретарем ЦК КП ЛиБ — В.Кнорин. В Президиум вошли также З. Ангаретис, В. Богуцкий, Я. Долецкий, С. Иванов, М. Калманович, А. Мясников, И. Уншлихт, К. Циховский, В. Яркин и др. Съезд приветствовал образование Литовско-Белорусской ССР, а также принял ряд решений по экономическим, политическим, военным и организационным вопросам.[3] Были объединены комсомольские организации обеих республик.
Деятельность в 1919—1920 гг
16 июля 1919 г. ЦК КП(б) ЛиБ передал военные функции военным органам, гражданские — СНК, а после оккупации польскими войсками Минска 8 августа 1919 г. переехал в Бобруйск, Смоленск. Из Смоленска ЦК КП(б) ЛиБ руководил коммунистической подпольной работой и партизанским движением на оккупированных территориях. 3 сентября 1919 г. при ЦК создано Бюро по нелегальной работе. В Смоленске ЦК имел своё издательство, состоявшее из собственного и переведенного из Вильни литовского. По решению ЦК была организована издательская комиссия в составе З. И. Ангаретиса (литовское направление), В. Г. Кнорина (русское направление) (см.), Циховского (польское направление) под техническим руководством З. Ангаретиса. В Смоленске ЦК издавал газеты «Звезда» (на русском языке), «Млот», «Комуниста» (обе на польском языке), «Комунистас» (на литовском языке), «Савецкую Беларусь» (на белорусском языке), «Дер Штерн» (на еврейском языке), произведения В. И. Ленина, брошюры, воззвания, листовки, летучки на русском, польском, белорусском, еврейском языках. При издательской комиссии ЦК существовало издательство под фирмой «Комунисту Книгинелис» (Коммунистическая библиотека), которое издавало различные брошюры на литовском языке и нелегально в Вильне газету «Тiesа» (Правда).
КП Литвы и Белоруссии была представлена на I конгрессе Коминтерна, проходившем 2-6 марта 1919 года в Москве. Делегатом конгресса с правом решающего слова был Казис Гедрис.
Центральный орган КП(б) Литвы и Белоруссии — общественно-политическая газета «Комунистас» (лит. «Komunistas», еженедельник, на литовском языке). После оккупации польскими войсками Литовско-Белорусской Республики газета издавалась в 1919-20 гг. в Смоленске, куда переехали из Минска, Бобруйска ЦК КП(б) ЛиБ и литовское виленское издательство. Редактировали газету З. И. Ангаретис, Матусевич, Барткус.[4]
В июле 1920 после освобождения Минска ЦК КП(б) ЛиБ переехал в Минск.
Разделение
В связи с оккупацией польскими войсками большей части территории Литвы и Белоруссии 6 июня 1920 Литовско-Белорусская республика была распущена. В сентябре 1920 г. Коммунистическая партия (большевиков) Литвы и Белоруссии вновь была разделена на КП Белоруссии и КП Литвы.
См. также
Напишите отзыв о статье "Коммунистическая партия (большевиков) Литвы и Белоруссии"
Примечания
- ↑ [grachev62.narod.ru/mnpt/chapt13.htm Кривенький В. В., Постников Н. Д., Смирнова М. И. Национальные партии России]
- ↑ rfpolitika.ru/komunistinter/2010/01/11/komunistinter_5620.html
- ↑ [www.solidnet.org/cgi-bin/agent?parties/0512=Lithuania,_Socialist_Party_of_Lithuania/990lithuania-icm30nov07.doc М. Бурокявичус. Выступление на международной встрече коммунистических и рабочих партий в г. Минске 3-5 ноября 2007 г.]
- ↑ [admin-smolensk.ru/~websprav/history/raion/book/-Ka-.htm Ка]
Ссылки
- [antidiffamac.narod.ru/html/Polska/KA-Memorandum.htm Из меморандума ЦК КП (б) Литвы и Белоруссии о тяжелом положении военных и гражданских пленных в польских тюрьмах и нарушениях заключенного советско — польского договора по их обмену]
Отрывок, характеризующий Коммунистическая партия (большевиков) Литвы и Белоруссии
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
