Коммунистический университет трудящихся Востока имени И. В. Сталина
Поделись знанием:
К:Учебные заведения, основанные в 1921 году
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
(перенаправлено с «Коммунистический университет трудящихся Востока»)
| Коммунистический университет трудящихся Востока им. И. В. Сталина (КУТВ) | |
 | |
| Прежние названия |
Коммунистический университет трудящихся Востока |
|---|---|
| Год основания |
1921 |
| Год закрытия |
1938 |
| Расположение | |
Коммунисти́ческий университе́т трудя́щихся Восто́ка имени И. В. Сталина (КУТВ) — учебное заведение Коминтерна, действовавшее в Москве с 1921 по 1938 гг.
Содержание
История
Создан при Наркомпросе РСФСР по постановлению ЦК РКП(б) от 10 февраля 1921 года (декрет ВЦИК РСФСР от 21 апреля 1921 года) в Москве специально для студентов азиатских национальностей. Открыт 21 октября 1921 года на базе Восточных курсов при Наркомнаце. С 1923 года университет получил имя И. В. Сталина[1].
В различное время обучались представители 73 национальностей. Учащиеся делились на две большие группы:
- студенты из СССР, из которых готовили партийных и советских работников для национальных номенклатур советских республик.
- иностранные студенты, которых готовили к борьбе за установление коммунизма в своих странах, организации восстаний и революций.
КУТВ имел отделения в Ташкенте, Баку, Иркутске (с лета 1922). Преподавали в КУТВ А. В. Луначарский, Л. Б. Красин, М. Н. Покровский, А. А. Губер, И. М. Рейснер, Б. З. Шумяцкий и другие. При КУТВ были открыты также Высшие партийные курсы.
С 1923 срок обучения 3 года. Учебная программа имела общеобразовательный характер. Основные отделения: партийной работы и политического просвещения; профсоюзного движения; экономическое; административно-правовое. Студенты КУТВ проходили военное обучение в летних лагерях.
Помимо учебной, университет вёл также научно-исследовательскую работу. Так, в 1927 году была создана научно-исследовательская ассоциация по изучению социально-экономических проблем советского и зарубежного Востока и национальных и колониальных проблем.
В КУТВ в 1927—1938 издавался журнал «Революционный Восток».
В 1928 году китайская секция КУТВ и Университет им. Сунь Ятсена были объединены в Коммунистический университет трудящихся Китая. В середине 1930-х годов китайское отделение КУТВ было организовано заново. Его руководителем был член Восточного секретариата Исполкома Коминтерна Го Шаотан.
В 1937 произошло разделение КУТВ на две самостоятельные организации: на КУТВ, где обучались только советские студенты и на научно-исследовательский институт национальных и колониальных проблем (НИИНКП), где обучались зарубежные студенты. Директором института был П. А. Миф. Около половины студенческого контингента НИИНКП составляли китайцы. Таким образом, бывшая иностранная группа КУТВ теперь входила в систему научно-исследовательского института. Название «КУТВ» сохранил за собой бывший советский сектор. После разделения в 1937 КУТВ перешел в ведение Президиума ЦИК СССР.
В 1938 в связи с реорганизацией всей системы партпросвещения КУТВ был закрыт. Тогда же по решению ЦК ВКП(б) и Коминтерна был закрыт НИИНКП.
Ректоры
- Бройдо, Григорий Исаакович (1921—1926)
- Шумяцкий, Борис Захарович (1926—1928)
- Райтер, Иосиф Львович (1928 — ?)[2][3]
Известные преподаватели
См. также категорию: Преподаватели Коммунистического университета трудящихся Востока им. И. В. Сталина
- Аветов, Михаил Никитич (1895—1972) — российский художник.
- Акимов, Владимир Михайлович (1901—1957) — советский военный деятель. Генерал-майор (1942 год)
- Антонов, Константин Владимирович (1900—1940) — советский юрист, дипломат.
- Губер, Александр Андреевич (1902—1971) — советский историк, специалист по истории стран Юго-Восточной Азии, доктор исторических наук, академик АН СССР.
- Исхаков, Фазыл Гарипович (1901—1959) — тюрколог.
- Лебедев, Владимир Иванович (историк) (1894—1966) — русский советский историк, археограф.
- Мамаев, Иван Кириллович (1895—1938) — советский востоковед
- Потехин, Иван Изосимович (1903—1964) — советский учёный-африканист.
- Ринчино, Элбек-Доржи (1888—1938) — бурятский общественно-политический деятель.
- Султан-Галиев, Мирсаид Хайдаргалиевич (1892—1940) — советский политический и государственный деятель.
- Трайнин, Илья Павлович (1886/1887—1949) — советский юрист и общественный деятель.
- Шумяцкий, Борис Захарович (1886—1938) — советский государственный деятель.
Известные студенты
См. также категорию: Выпускники Коммунистического университета трудящихся Востока им. И. В. Сталина
- Дэн Сяопин — китайский политик и реформатор, деятель Коммунистической партии Китая. Дэн никогда не занимал пост руководителя страны, но был фактическим руководителем Китая с конца 1970-х до начала 1990-х.
- Цзян Цзинго — сын Чан Кайши, президент Тайваня.
- Хо Ши Мин — вьетнамский политический деятель и последователь марксизма-ленинизма, основатель Коммунистической партии Вьетнама, руководитель августовской революции, первый президент Северного Вьетнама, создатель Вьетминя и Вьетконга, философ-марксист, поэт.
- Чо Бонам — деятель корейского национально освободительного движения, первый министр сельского хозяйства, продовольствия и сельского хозяйства Республики Корея.
- Ван Фанси — одна из ключевых фигур китайского троцкизма;
- Лю Шаоци — государственный деятель КНР, один из руководителей Коммунистической партии Китая, председатель КНР (1959—1968). Был официально признанным наследником Мао Цзэдуна (в знак чего портреты обоих вождей печатались в центральных газетах на одном развороте и одинакового размера), но во время Культурной революции был объявлен главным врагом республики и подвергся репрессиям.
- Назым Хикмет — турецкий поэт, прозаик, сценарист, драматург и общественный деятель. Основоположник турецкой революционной поэзии. Коммунист с 1922 года. Лауреат Международной премии Мира (1950).
- Наджати Сидки — палестинский писатель, литературный критик и революционер, один из первых арабов-членов Палестинской коммунистической партии, представлявший её в Коминтерне, участник гражданской войны в Испании. Оказал значительное влияние на левое движение в Палестине, Сирии и Ливане.
- Хасан Исраилов — организатор антисоветского, позднее коллаборационистского движения в Чечне в 1940—1944 гг. Известен также как Хасан Терлоев (псевдоним, взятый им по названию своего тейпа).
- Уржингийн Ядамсурэн — народный художник МНР
- Турманжанов, Утебай Турманжанович — казахский поэт, прозаик, классик казахской детской литературы.
- Юсуф Сулейман Юсуф — деятель коммунистического и рабочего движения Ирака.
- Тан Малака — один из лидеров коммунистического и национально-освободительного движения в Индонезии, руководитель Коммунистической партии Индонезии. После революции 1963 года был посмертно признан национальным героем Индонезии.
- Сэн Катаяма — японский коммунист, деятель Коминтерна.
- Манабендра Рой — индийский коммунист, деятель Коминтерна.
- Никос Захариадис — деятель греческого рабочего движения. Генеральный секретарь Коммунистической партии Греции с 1931 по 1956.
- Сяо Сань (Эми Сяо) — китайский революционер, поэт, писатель-публицист, литературный критик, главный редактор ряда журналов; автор текста китайского «Интернационала» (1923) и других поэтических переводов, в том числе на русский язык. Был широко известен в СССР. Член КПК с 1921.
- Зыонг Бать Май — деятель вьетнамского революционного движения.
- Халед Багдаш — секретарь компартии Сирии с 1936 по 1995 годы.
- Шотемор, Шириншо — таджикский советский политический, партийный и государственный деятель.
- Амдинов, Меретдин тадж. Мехриддин Амдинов (1905-1938) — советский таджикский политический и государственный деятель, председатель Исполнительного комитета Областного Совета АОГБ, зам председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР.
- Акай Нусупбекович Нусупбеков — доктор исторических наук (1961), профессор (1963), академик АН КазССР (1967), заслуженный деятель науки КазССР (1971), лауреат Государственной премии КазССР (1982), премии им. Ч. Ч. Валиханова (1966).
- Владимир Михайлович Хетагуров (1902—1973) — осетинский хореограф, педагог, заслуженный артист Грузинской ССР, один из первых постановщиков и исполнителей осетинских танцев на профессиональной сцене.
Всего КУТВ и его отделения подготовили несколько тысяч партийных, комсомольских и профсоюзных работников.
См. также
- Коминтерн
- Международная ленинская школа
- Коммунистический университет национальных меньшинств Запада
- Коммунистический университет трудящихся Китая
Напишите отзыв о статье "Коммунистический университет трудящихся Востока имени И. В. Сталина"
Примечания
- ↑ [www.iaas.msu.ru/vak/spichak.pdf Д. Спичак ИСТОРИЯ ПОДГОТОВКИ КАДРОВ КОМПАРТИИ КИТАЯ И ГОМИНЬДАНА В МОСКОВСКИХ УЧЕБНЫХ ЦЕНТРАХ КОМИНТЕРНА: ЦЕЛИ, МЕТОДЫ, РЕЗУЛЬТАТЫ (1921—1939 гг.)]
- ↑ [rus-sky.com/history/library/rule.htm ПРАВЯЩИЙ КЛАСС СССР ПЕРЕД 2-й МИРОВОЙ ВОЙНОЙ 1936—1939 гг.]
- ↑ [rgakfd.altsoft.spb.ru/showObject.do?object=150092624 Портрет ректора КУТВ И. Л. Райтера]
Ссылки
- [www.magister.msk.ru/library/stalin/9-24.htm И. Сталин Студентам Коммунистического университета трудящихся Востока]
- [www.referun.com/n/kommunisticheskiy-universitet-trudyaschihsya-vostoka-kutv-tsentr-ideynoy-podgotovki-kommunisticheskih-i-revolyutsionnyh-k Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ) — центр идейной подготовки коммунистических и революционных кадров Востока]
- [all-ebooks.com/2009/03/17/kitajjskijj-berija-kan-shjen.html В. Усов Китайский Берия Кан Шэн]
- [www1.archives.gov.vn/vietnga/Program/Chude1_1.asp Документы КУТК из архива Коммунистической партии Вьетнама]
- [www.mk.ru/moscow/article/2012/09/12/747804-kitaytsyi-srusskimi-imenami.html Китайцы с русскими именами]
Отрывок, характеризующий Коммунистический университет трудящихся Востока имени И. В. Сталина
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
