Компания Южных морей

Компания Южных морей (англ. The South Sea Company) — английская торговая компания, финансовая пирамида. Предприятие было основано в 1711 году британским казначеем Робертом Харли. Акционерам было обещано асьенто — исключительное право на торговлю с испанской частью Южной Америки. В обмен на привилегии компания обещала выкупить государственный долг, существенно увеличившийся в ходе войн герцога Мальборо. При этом эти права основывались на успешном завершении Англией Войны за испанское наследство, которая закончилась только в 1714 году. Фактически, представленные права были не такими полными, как это предполагал основатель. Компания не предпринимала коммерческих мероприятий до 1717 года, тем более что уже в 1718 году дипломатические отношения между Великобританией и Испанией серьёзно ухудшились.

Бум

Тем не менее, в 1720 году курс акций начал быстро расти: с £128 в январе; £175 в феврале; £330 в марте; £550 в мае. Акции приобретали многие титулованные особы. Рекламируя имена этих элитных акционеров, компании удалось привлекать и других покупателей.

В июне 1720 года был принят королевский акт (отмененный в 1825 году), запрещавший публичную продажу акций акционерных компаний с ограниченной ответственностью без королевского устава, что косвенно служило защитой деятельности компании от конкуренции со стороны некоторых других компаний в районах Центральной и Южной Америки. Руководство компании распускало слухи, что Испания предоставила полностью свои порты в её распоряжение (на самом деле допускалось не более трех судов в год). Крах Миссиссипской компании во Франции привлек капиталы из-за Канала. В результате цена акции увеличилась до £890. Исступление охватило всю страну — от крестьян до лордов — все приобретали акции, цена которых в начале августа достигла £1000. Сэр Исаак Ньютон предвидел будущий крах компании и вначале продал свои акции с выгодой в £7000, но затем вновь приобрел новый пакет.

Крах

В сентябре началось резкое падение курса. К концу сентября цена акций упала до £150. Тысячи инвесторов были разорены (в том числе многие представители аристократии). 24 сентября банк компании объявил себя банкротом. Ньютон потерял более £20 000, после чего заявил, что может вычислять движение небесных тел, но не степень безумия толпы. Среди потерявших сбережения был и писатель Джонатан Свифт.

Предпринятое в 1721 году парламентское расследование выявило случаи мошенничества среди директоров компании. Некоторые из обвиняемых, в том числе казначей компании, бежали за границу. В результате расследования было выявлено, что многие члены парламента брали взятки за голос при принятии королевского акта. По результатам расследования к тюремному заключению были приговорены председатель правления компании Блайт и некоторые сотрудники казначейства.

Компания была реструктурирована и продолжала существование до окончательного закрытия в 1850 году.

В художественной литературе история Компании Южных морей изложена в романах Росса Кинга «Домино» и Дэвида Лисса «Заговор бумаг».

Литература

• Кайндлбергер Дж. «Мыльные пузыри». В кн.: Экономическая теория (под ред Дж. Итуэлла и др.). М.: Инфра — М, 2004. с. 25-27.

Ссылки

• [www.kommersant.ru/doc/22320 Аникин А. Английский дом Селенга. «Коммерсантъ Деньги», № 47 (201), 9 декабря 1998 г.]
• [expert.ru/expert/2009/01/piramida_yuzhnogo_morya/ Пирамида Южного моря. «Эксперт», № 1 (640), 29 декабря 2008 г. – 18 января 2009 г.]

Отрывок, характеризующий Компания Южных морей

«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…