Композитор Глинка

Композитор Глинка
Жанр	исторический фильм фильм-биография
Режиссёр	Григорий Александров
Автор сценария	Пётр Павленко Наталья Тренёва Григорий Александров
В главных ролях	Борис Смирнов Любовь Орлова Лев Дурасов Юрий Любимов Георгий Вицин Константин Нассонов
Оператор	Эдуард Тиссэ
Композитор	Владимир Щербачёв Виссарион Шебалин
Кинокомпания	Мосфильм
Длительность	112 мин.
Страна	СССР СССР
Язык	русский
Год	1952
IMDb	ID 0044804
Выход фильма «Композитор Глинка»

К:Фильмы 1952 года

«Композитор Глинка» — фильм Григория Александрова о жизни и творчестве великого русского композитора Михаила Ивановича Глинки, снятый в 1952 году. Фильм цветной. Вышел на экраны 1 октября 1952 года.

Сюжет

Молодой композитор Михаил Глинка исполняет своё новое сочинение на вечере графа Виельгорского. Однако публика, привыкшая к западноевропейской музыке, холодно отнеслась к творению композитора, особенно ехидничает Булгарин. Глинку это очень огорчает, однако вскоре он решает ехать учится музыкальному искусству в Италию.

Вернувшись из Италии, Глинка полон желания написать русскую оперу. Жуковский подсказывает ему сюжет — подвиг Ивана Сусанина. Николай I меняет название оперы на «Жизнь за царя» и назначает Глинке либреттиста — барона Розена. Знакомство с будущим соавтором шокирует Глинку: тот говорит с заметным немецким акцентом. Премьера проходит с успехом, но Глинка всё же не вполне доволен либретто: «Не те слова написал Розен».

Узнав, что «Руслан и Людмила» написана на сюжет Пушкина, Николай I усматривает в этом крамолу. Горькие переживания композитора скрашивают его единомышленники — «передовые люди» России.

В ролях

• Борис Смирнов — Михаил Иванович Глинка
• Лев Дурасов — Александр Сергеевич Пушкин
• Любовь Орлова — Людмила Ивановна Глинка
• Юрий Любимов — Александр Сергеевич Даргомыжский
• Георгий Вицин — Николай Васильевич Гоголь
• Константин Нассонов — Василий Андреевич Жуковский
• Игорь Литовкин — Александр Сергеевич Грибоедов
• Андрей Попов — Владимир Васильевич Стасов
• Юрий Юровский — князь Михаил Юрьевич Виельгорский
• Сергей Вечеслов — Владимир Фёдорович Одоевский
• Святослав Рихтер — Ференц Лист
• Белла Виноградова — Джудитта Паста
• Александр Сашин-Никольский — Дмитрий Петров
• Михаил Названов — Николай I
• Ирина Ликсо — императрица
• Павел Павленко — Фаддей Венедиктович Булгарин
• Владимир Савельев — Карл Иванович
• Фаина Шевченко — жена Карла Ивановича
• Рина Зелёная — генеральша
• Раднэр Муратов — коридорный в театре
• Геннадий Юдин — Гектор Берлиоз
• Анатолий Папанов — адъютант великого князя
• Сергей Курилов — Карл Павлович Брюллов
• Николай Тимофеев — эпизод
• Елена Измайлова — Ольга Ланская, жена Одоевского (нет в титрах)
• Клавдия Хабарова — эпизод

Съёмочная группа

• Авторы сценария: Пётр Павленко, Наталья Тренёва, Григорий Александров
• Режиссёр: Григорий Александров
• Художник-постановщик — Алексей Уткин
• Художник по костюмам — Ольга Кручинина
• Звукорежиссёр — Евгений Кашкевич
• Оператор: Эдуард Тиссэ
• Композиторы: Владимир Щербачёв, Виссарион Шебалин

Премии

• 1953 — МКФ в Локарно — Приз иностранных критиков лучшему фильму
• 1953 — МКФ в Эдинбурге — Почетный диплом
• 1954 — Мехико

Факты

• Первая роль Раднэра Муратова в кино

См. также

• Глинка (фильм)

Ссылки

• Смотреть фильм [cinema.mosfilm.ru/films/film/1950-1959/kompozitor-glinka/ «Композитор Глинка» в онлайн-кинотеатре «Мосфильма»]
• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2879 «Композитор Глинка»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
• [www.youtube.com/watch?v=gNIhu5qH3Ec Святослав Рихтер в роли Ференца Листа]

Отрывок, характеризующий Композитор Глинка

– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.