Комсомольский проспект (Пермь)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Комсомольский проспект
Пермь
Общая информация
Страна

Россия

Регион

Пермский край

Город

Пермь

Район

Ленинский, Свердловский

Микрорайон

Центр

Протяжённость

3 600 м

Прежние названия

Широкий переулок
Кунгурский переулок
Кунгурская улица
Красный проспект
Проспект Сталина

Почтовый индекс

614000 (д. 1–33, 2–48, 74, 91, 93),
614010 (д. 71-к, 74-к),
614039 (д. 35–69, 48–72)
614099 (д. 7, 20, 29, 29а, 34, 34б, 48, 74, 91, 93)

[maps.google.com/maps?f=q&hl=ru&q=%D0%9A%D0%BE%D0%BC%D1%81%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82&sll=58.001822,56.249142&sspn=0.039478,0.11673&ie=UTF8&ll=58.001276,56.240215&spn=0.039478,0.11673&z=13&om=1 на Картах Google]
Координаты: 58°00′20″ с. ш. 56°14′40″ в. д. / 58.00556° с. ш. 56.24444° в. д. / 58.00556; 56.24444 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.00556&mlon=56.24444&zoom=14 (O)] (Я)

Комсомольский проспект — улица в центральной части Перми. Считается[кем?] «наиболее выразительной в Перми градостроительной осью». Расположенный в её начале Спасо-Преображенский кафедральный собор и башня здания краевого ГУВД, расположенного на Комсомольской площади в конце проспекта, образуют архитектурную рифму, которая дополняется символическим противостоянием светлых и тёмных образов, учитывая, что здание ГУВД в народе носит название «Башня смерти»[1][2].

Комсомольский проспект отличается от большинства других улиц необычным внешним обликом благодаря расположенной посередине пешеходной аллее, ограждённой двумя рядами деревьев и чугунной решёткой.[3]

В повседневной речи жители Перми часто используют сокращенное название улицы: «Компрос».





География

Проспект расположен на территории левобережной части Перми, в микрорайоне Центр, на территории Ленинского и Свердловского районов. Расположен перпендикулярно берегу реки Камы, которая является основной градообразующей осью города. Протянулся от улицы Окулова до промышленной зоны на 3 600 м.[1]

Проспект начинается с Соборной площади, которая раньше называлась сквером имени Д. Н. Мамина-Сибиряка[4]. Там установлен бюст писателя работы скульптора А. А. Уральского.[3]

Заканчивается проспект ул. Маршрутной, упираясь в проходные «Пермского моторостроительного комплекса».

История

Первоначальное, дореволюционное, название этой улицы — Кунгурский или Широкий переулок, позднее — Кунгурская улица. Дома на ней появились в XVIII веке. Улица простиралась от ул. Набережной (Окулова) до ул. Загородной (Белинского). Для предотвращения распространения пожаров она была сделана значительной ширины по сравнению с другими улицами, а в середине проложена пешеходная аллея, украшенная двумя рядами лип.

Зимой улица использовалась для организации масленичных катаний на украшенных цветами, лентами и бубенчиками тройках[1], а пешеходная аллея со временем стала излюбленным местом для прогулки горожан. Скачок популярности Кунгурской улицы произошёл с появлением иллюзиона и электро-театра: 4 из 11 пермских кинотеатров конца XIX—начала XX века находились на этой улице.

После 1917 года Кунгурская улица стала Красным проспектом, а в 1923 году было утверждено название Комсомольский проспект. В 1930—1950-е гг. часть Комсомольского проспекта от ул. Белинского до проходных авиамоторного завода называлась проспектом Сталина. На границе между проспектами Сталина и Комсомольским появилась Комсомольская площадь. В конце 1950-х годов проспекты были объединены.

Организации и здания

На Комсомольском проспекте расположены следующие организации:

Культура и развлечения
Образовательные учреждения
Коммерческие организации

На Комсомольском проспекте расположены следующие памятники:

См. также

Напишите отзыв о статье "Комсомольский проспект (Пермь)"

Примечания

  1. 1 2 3 Улицы Перми. Справочник. — Агентство «Ладонь», 2002 г.
  2. [visitperm.ru/attractions/architectural/?ELEMENT_ID=659&sphrase_id=608 «Башня смерти» на официальном туристическом сайте Пермского края].
  3. 1 2 С. А. Торопов. Пермь: Путеводитель. — Пермь, Кн. изд-во, 1986.
  4. [www.gorodperm.ru/news/2008/05/14/1473/ Соборной площади Перми возвращено историческое название]

Ссылки

  • [www.nr2.ru/perm/131220.html Комсомольскому проспекту вернут «советский» облик.] // РИА «Новый Регион», 27 июля 2007 год.
  • [archive.perm.ru/page.php?id=391 История Комсомольского проспекта.] // «Business Class», 03 сентября 2007 год. ([www.business-class.su/article.php?id=4079 оригинал публикации]).

Отрывок, характеризующий Комсомольский проспект (Пермь)


После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.