Конвейер смерти

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Конвейер смерти
Жанр

драма

Режиссёр

Иван Пырьев

Автор
сценария

Виктор Гусев
Михаил Ромм
Иван Пырьев

В главных
ролях

Ада Войцик
Вероника Полонская
Тамара Макарова

Оператор

Михаил Гиндин

Композитор

Сергей Ряузов
Николай Крюков

Кинокомпания

Мосфильм

Длительность

101 мин.

Страна

СССР СССР

Язык

русский

Год

1933

IMDb

ID 0173964

К:Фильмы 1933 года

«Конвейер смерти» (другое название «Товар площадей») — драма 1933 года режиссёра Ивана Пырьева.





Сюжет

Экономический кризис в вымышленной капиталистической стране. Три подруги лишаются работы и перед каждой из них простирается нелёгкий путь: рушатся мечты Луизы о счастливой жизни со своим женихом рабочим-комсомольцем Диком. Отчаяние овладевает капризной, избалованной Элли. В погоне за лёгкой жизнью она идет на панель. Только коммунистка Анна стойко переносит лишения, поглощённая революционной борьбой в рядах «Красного фронта».

В ролях

Работа над фильмом

В 1932 году Иван Пырьев приступил к работе над постановкой сценария Михаила Ромма «Товар площадей», рассказывающего о судьбе трёх девушек в годы мирового кризиса в Германии. Фильм был снят к концу 1932 года. Однако фильм отправили «на полку» за то, что он, по мнению киночиновников, оказался слишком длинный, невнятный и плохо показывал борьбу с фашизмом.

Пока фильм «дорабатывали», к власти в Германии пришли нацисты. Ещё через полгода фильм всё-таки выпустили в прокат. Успехом у зрителя фильм не пользовался.

Напишите отзыв о статье "Конвейер смерти"

Ссылки

  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2885 «Конвейер смерти»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
  • «Конвейер смерти» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.km.ru/kino/encyclopedia/konveier-smerti КОНВЕЙЕР СМЕРТИ]


Отрывок, характеризующий Конвейер смерти

– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.