Конверз
Конверз, Светский брат — в западном монашестве лицо, принадлежащее к монашескому ордену и живущее в монастыре, но принимающее на себя только часть монашеских обетов и занятое, главным образом, физической работой.
Конверзы при поступлении в монастырь принимали на себя специфические для данного ордена обеты, но не постриг. Если для пострига требовался определённый уровень образования, то путь в конверзы был открыт в том числе и для плохообразованных людей и даже совершенно неграмотных. Конверзы никогда не посвящались ни в диаконы, ни во священники, оставаясь по статусу мирянами. Главными обязанностями конверзов была работа в принадлежащих монастырю мастерских, мельницах, фермах, конюшнях и т. д. Устав требовал от конверзов посвящать часть дня молитве, в то же время и монахи, принесшие полноценные обеты, обязывались к физическому труду. Но если монах физически трудился лишь небольшую часть дня, посвящая большую часть своего времени участию в богослужениях и индивидуальным молитвам, то конверзы, напротив, большую часть дня трудились, а молитвам отводилось существенно меньшее время.
Конверзы проживали отдельно от всей братии, в так называемых «домах конверзов». Они также носили одеяние, позволявшее отличать их от монахов, принявших постриг.
Первые упоминания о существовании конверзов относятся в XI веку, в частности известно об их существовании в 1038 году у валломброзианцев (ветви бенедиктинцев), затем — у цистерцианцев. В первые века западного монашества подобного деления между братьями в монастырях не было, все монахи в равной мере молились и трудились. Необходимость в появлении конверзов возникла с ростом монастырей, увеличением их богатства, расширением их хозяйственной деятельности и, как следствие, необходимостью привлечения дополнительной рабочей силы для выполнения работ, с которыми не успевали справиться монахи. Постепенно конверзы, соблюдавшие монашескую дисциплину, превратились в монахов второго ранга. Благодаря этому социальный состав монастырей расширился, хотя и путём внутреннего расслоения. Конверз, как правило человек необразованный, должен был расстаться с мечтами о семейной жизни, подчиниться монашеской дисциплине, но без надежды когда-либо сделаться монахом; читать он не умел, и устав запрещал ему раскрывать книгу: он должен был выучить наизусть четыре молитвы, и этим, да ещё увещаниями аббата, ограничивалось всё его религиозное образование.
Постепенно число конверзов сокращалось, чему способствовало ослабление хозяйственной активности монастырей и распространение грамотности в широких слоях населения, что позволяло всё большему числу лиц, чувствовавших призвание к монашеству, принимать полноценные обеты. В XX веке конверзы полностью исчезли, в настоящее время все члены монашеского ордена имеют одинаковый статус и носят одинаковые одеяния.
С конверзами не следует смешивать новициев или послушников (лиц, готовящихся к принесению обетов), а также мирян, живущих при монастыре, но не собирающихся приносить какие-либо обеты.
См. также
Напишите отзыв о статье "Конверз"
Литература
- [www.newadvent.org/cathen/09093a.htm «Lay brothers» //Catholic Encyclopedia. (англ.)]
- Мулен, Лео. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/Mulen_lifeMonah_index.php Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.)]. — М.: Молодая гвардия, 2002. — ISBN 5-235-02450-8.
- [annales.info/evrope/small/msv.htm Цистерцианцы] / Лев Карсавин // Монашество в средние века. — М., 1992
Отрывок, характеризующий Конверз
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
