Кондома
| Кондома | |
 Кондома рядом с Осинниками | |
| Характеристика | |
|---|---|
| Длина |
392 км |
| Бассейн |
8270 км² |
| Расход воды |
130 м³/с (в 73 км от устья) |
| [tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Кондома Водоток] | |
| Исток | |
| — Координаты |
52°25′34″ с. ш. 88°14′58″ в. д. / 52.42611° с. ш. 88.24944° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.42611&mlon=88.24944&zoom=15 (O)] (Я) |
| Устье | |
| — Местоположение |
585 км от устья по левому берегу, г. Новокузнецк |
| — Высота |
ниже 201 м |
| — Координаты |
53°45′06″ с. ш. 87°11′26″ в. д. / 53.751617° с. ш. 87.190614° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.751617&mlon=87.190614&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 53°45′06″ с. ш. 87°11′26″ в. д. / 53.751617° с. ш. 87.190614° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.751617&mlon=87.190614&zoom=12 (O)] (Я) |
| Расположение | |
| Водная система |
Томь → Обь → Карское море |
|
| |
| Страна | |
| Регион | |
| Район |
Таштагольский район, Новокузнецкий район, Калтанский городской округ, Осинниковский городской округ, Новокузнецкий городской округ |
|
| |
Ко́ндома — река в России, протекает по территории Кемеровской области, левый приток Томи.
Содержание
Название
В переводе с шорского «Кондома» — извилистая река.
География
Длина реки — 392 км, площадь её водосборного бассейна — 8270 км². Кондома начинается на хребте Бийская Грива на границе Кемеровской области и республики Алтай, течёт в общем направлении на север, впадает в Томь в Кузнецкой котловине.
На реке стоят города Новокузнецк, Таштагол, Осинники, Калтан, посёлки Шушталеп, Малышев Лог, Сарбала ,Малиновка, Кузедеево ,Мундыбаш и Чулеш.
Гидрология
Течение реки в паводок до 3,0 м/с, в межень 0,3—0,4 м/с. Русло реки каменистое в верхнем течении, песчано-галечное в среднем и нижнем. Замерзает в конце октября — ноябре, вскрытие — в середине апреля.
Бассейн
(км от устья)
|
|
Данные водного реестра
По данным государственного водного реестра России относится к Верхнеобскому бассейновому округу, водохозяйственный участок реки — Кондома, речной подбассейн реки — Томь. Речной бассейн реки — (Верхняя) Обь до впадения Иртыша[1].
Мосты
- Таштагольский
- Мундыбашский
- Кузедеевский
- Калтанский
- Осинниковский
- Сосновский
- Родниковский
- Абагуровский железнодорожный
Напишите отзыв о статье "Кондома"
Примечания
- ↑ [textual.ru/gvr/index.php?card=189084 Государственный водный реестр РФ: Кондома].
Ссылки
- Кондома // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [ligis.ru/card_topogr_n45_100.htm Кондома на топографической карте N-45]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Кондома
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
