Кондратьев, Николай Дмитриевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Дмитриевич Кондратьев
Место рождения:

деревня Галуевская, Кинешемский уезд, Костромская губерния

Место смерти:

полигон «Коммунарка», Московская область, СССР

Научная сфера:

экономика

Альма-матер:

Петербургский университет

Научный руководитель:

Туган-Барановский[1]

Никола́й Дми́триевич Кондра́тьев (4 (16) марта 1892, деревня Галуевская, Кинешемский уезд, Костромская губерния — 17 сентября 1938, полигон «Коммунарка», Московская область) — российский и советский экономист. Основоположник теории экономических циклов, известных как «Циклы Кондратьева». Теоретически обосновал «новую экономическую политику» в СССР. Арестован ОГПУ 19 июня 1930 года по ложному обвинению[2]. Военной коллегией Верховного суда СССР 17 сентября 1938 года приговорён к расстрелу и в тот же день расстрелян. Дважды реабилитирован — в 1963 и 1987 годах.





Биография

Родился 4 (16) марта 1892 года в деревне Галуевская Кинешемского уезда Костромской губернии (ныне — в Вичугском районе Ивановской области, в 5 км от г. Вичуги). Сам Н. Д. Кондратьев по новому стилю считал своим днём рождения 17 марта (в выписке из метрической книги[3], вместо 12-ти, было прибавлено 13 дней к дате рождения после смены календаря). Это закреплено в автобиографии учёного, датированной 28 апреля 1924 г.[4], и в письме своей жене от 17 марта 1933 г.[5]

До 1917 года

С 1905 года учился в церковно-учительской семинарии в селе Хреново Костромской губернии, где подружился с будущим социологом Питиримом Сорокиным.

С 1905 годаэсер. 1906 году становится членом Кинешемского комитета и входит в забастовочный комитет текстильщиков. В декабре 1906 исключён из семинарии и арестован. После освобождения в 1907 учился в училище земледелия и садоводства в Умани, одновременно работая помощником садовника[6].

В 1908 уезжает в Санкт-Петербург и начинает учиться на Черняевских общеобразовательных курсах. В столице почти десять лет живёт в одной комнате с П. Сорокиным. В 1909 г. поступает в частный Психоневрологический институт. В 1911 году получил экстерном аттестат зрелости в 1-й Костромской гимназии и в том же году поступил на юридический факультет Петербургского университета. После окончания университета оставлен для подготовки к профессорскому званию при кафедре политической экономии и статистики.

Во время обучения и после окончания университета Кондратьев вёл активную научную и литературную деятельность. Он был личным секретарём известного учёного профессора М. М. Ковалевского, участвовал в деятельности научных кружков Л. И. Петражицкого и М. И. Туган-Барановского, сотрудничал с журналами «Заветы», «Вестник Европы», «Жизнь для всех», выступал с популярными лекциями, в том числе и в провинции, преподавал на агрономических и кооперативных курсах. В 1915 публикует первую монографию «Развитие хозяйства Кинешемского земства Костромской губернии: социально-экономический и финансовый очерк» (446 стр.).

Всё это время Кондратьев продолжал оставаться активистом партии социалистов-революционеров; он находился под негласным наблюдением, в 1913 году он был арестован и месяц провёл в заключении под следствием.

В революционный период

После Февральской революции политическая деятельность Кондратьева активизируется. Он становится секретарём А. Ф. Керенского по делам сельского хозяйства. В апреле 1917 года Кондратьев участвует в подготовке и работе I Всероссийского Съезда Советов крестьянских депутатов, выступает на Съезде с докладом по продовольственному вопросу. Делегат III съезда партии социалистов-революционеров, состоявшегося 25 мая — 4 июня в Москве. В июне 1917 года его избирают товарищем председателя Общероссийского Продовольственного комитета — центрального органа Продовольственной комиссии Совета рабочих депутатов. На Всероссийском демократическом совещании в сентябре 1917 года, на которое Кондратьев был делегирован от Совета крестьянских депутатов, он был избран во Временный совет Российской республики (Предпарламент). 7 (20) октября 1917 года, непосредственно перед Октябрьским переворотом, Кондратьев был назначен товарищем министра продовольствия Временного правительства.

После Октябрьской революции Кондратьев продолжал свою политическую деятельность как активист эсеровской партии. В ноябре 1917 года он был избран депутатом Всероссийского Учредительного собрания от Костромской губернии, по списку партии социалистов-революционеров. В марте 1918 входит в состав «Союза возрождения России», объединившего эсеров, народных социалистов и кадетов для борьбы с большевиками. В 1919 году, после полного вытеснения эсеров большевиками из всех органов государственной власти, Кондратьев выходит из партии и переходит к исключительно научной деятельности. В августе 1920 года проходил по делу Союза возрождения России», был арестован, но через месяц освобождён благодаря усилиям И. А. Теодоровича и А. В. Чаянова.

В 1918 году Кондратьев переезжает в Москву, с 1918 года он преподавал в Кооперативном институте, Университете Шанявского и Петровской сельскохозяйственной академии, работал в Московском народном банке.

Учёный специалист

Кондратьев был одним из основателей и первым директором Конъюнктурного института при Наркомате финансов Союза ССР (1920—1928). В 19201923 годах — в Наркомземе, начальник управления сельскохозяйственной экономии и политики и «учёный специалист». Работал в сельскохозяйственной секции Госплана СССР. Под его руководством был разработан перспективный план развития сельского и лесного хозяйства РСФСР на 1923–1928 гг. (сельскохозяйственная пятилетка Кондратьева), сочетавший плановые и рыночные принципы.

Арестован 10 августа 1922 и включён в список лиц, подлежавших к высылке из России. Заместитель наркома земледелия В. Осинский написал ходатайство в Политбюро ЦК РКП(б) с просьбой освободить Кондратьева от высылки, в котором писал, что «арестован руководитель целого управления без всякого предупреждения комиссариата, благодаря чему срывается ряд статистических работ и выработка производ[ственного] плана комиссариата»[7]. 31 августа 1922 Кондратьев был исключён из числа высылаемых[8].

В 1924 для изучения организации сельскохозяйственного производства совершает научную поездку в США, Великобританию, Канаду, Германию в сопровождении жены (до рождения их дочери оставался год). Во время встречи в США высланный из России П. Сорокин предлагал другу остаться в Америке, но Кондратьев отказался[6].

В 1925 г. опубликовал работу «Большие циклы конъюнктуры», вызывавшую научные дискуссии, в которой сформулировал теорию циклов в экономическом, социальном и культурном развитии капиталистических стран. Позиции Чаянова и Кондратьева подверглись резкой критике большевистского руководства. Г. Е. Зиновьев называет концепцию сельскохозяйственного развития «манифестом кулацкой партии». После выступления И. В. Сталина на конференции аграрников-марксистов термины «чаяновщина» и «кондратьевщина» стали символами вредительства. 19 апреля 1928 года отстранён от должности.

В 1930 году арестован по «делу Трудовой крестьянской партии», Коллегией ОГПУ 26 января 1932 года приговорён к 8 годам тюремного заключения. Содержался в Суздальском политизоляторе.

Военной коллегией Верховного суда СССР 17 сентября 1938 года приговорён к расстрелу и в тот же день расстрелян.[9] Расстрелян и похоронен на «Коммунарке» (Московская область)[10].

В мае 1963 года был реабилитирован одновременно с Л. Н. Юровским[11], но тогда об этой реабилитации не было опубликовано в СССР ни слова, продолжалось шельмование трудов Н. Д. Кондратьева официальной советской экономической наукой до 1987 года.[12]

Был повторно реабилитирован одновременно с А. В. Чаяновым 16 июля 1987 года[13].

Наследие

Согласно ставшей классической теории больших циклов Кондратьева,

войны и революции возникают на почве реальных, и прежде всего экономических условий… на почве повышения темпа и напряжения конъюнктуры экономической жизни, обострения экономической конкуренции за рынки и сырье… Социальные потрясения возникают легче всего именно в период бурного натиска новых экономических сил.

[14]

Основной вклад в популяризацию идей Кондратьева внёс в своих работах Йозеф Шумпетер[15][16] — именно он ввёл термин «кондратьевские волны»[17], а в 1939 году в своей книге «Деловые циклы» поддержал и развил закономерность, обнаруженную Кондратьевым, наряду с 7—11-летними циклами производства и занятости[18].

В 1992 году в ознаменование столетия со дня рождения экономиста был создан Международный фонд Н. Д. Кондратьева.

В 2013 году был поставлен фильм-спектакль по сохранившимся тетрадям Николая Кондратьева (письма к дочери)[19].

Напишите отзыв о статье "Кондратьев, Николай Дмитриевич"

Литература

Список произведений

  • Кондратьев Н.Д. [elib.shpl.ru/ru/nodes/18839-kondratiev-n-d-mirovoe-hozyaystvo-i-ego-kon-yunktury-vo-vremya-i-posle-voyny-vologda-1922#page/1/mode/grid/zoom/1 Мировое хозяйство и его конъюнктуры во время и после войны]. — Вологда: Обл.отделение Гос.издательства, 1922.
  • Кондратьев Н.Д., Опарин Д.И. Большие циклы конъюнктуры: Доклады и их обсуждение в Институте экономики. — 1-е изд. — М., 1928. — 287 с.
  • Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. – М.: Экономика, 1989. – 526 с. ISBN 5-282-00700-2
  • Кондратьев Н.Д. [knigipoistcccp.livejournal.com/5992.html Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции]. — М.: Наука, 1991. — 487 с. — 4 600 экз. — ISBN 5-02-012001-4.
  • Кондратьев Н.Д. Основные проблемы экономической статики и динамики: Предварительный эскиз. — 1-е изд. — М.: Наука, 1991. — 567 с. — (Социологическое наследие). — 3 500 экз. — ISBN 5-02-013438-4.
  • Кондратьев Н.Д. Избранные сочинения. – М.: Экономика, 1993. – 543 с. ISBN 5-282-01499-8
  • Кондратьев Н.Д. Особое мнение. — М.: Наука, 1993. — 1374с. ISBN 5-02-012125-8
  • Кондратьев Н.Д. [noocivil.esrae.ru/pdf/2012/1/879.pdf Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения] / Сост. Ю. В. Яковец. — М.: Экономика, 2002. — 768 с. — 5 000 экз. — ISBN 5-282-02181-1.
  • Кондратьев Н.Д. Суздальские письма. — М.: Экономика, 2004. — 879с. ISBN 5-282-02424-1
  • Кондратьев Н.Д. Сказка о Шамми и письма к Аленушке из суздальской тюрьмы - М.: Институт экономических стратегий, 2013. — 224с. ISBN 978-5-936618-195-5

Библиография

  • Блауг М. Кондратьев, Николай Дмитриевич // 100 великих экономистов до Кейнса = Great Economists before Keynes: An introduction to the lives & works of one hundred great economists of the past. — СПб.: Экономикус, 2008. — С. 148-151. — 352 с. — (Библиотека «Экономической школы», вып. 42). — 1 500 экз. — ISBN 978-5-903816-01-9.
  • Алексей Хмеленко. [old.computerra.ru/2002/474/22642/ И к нам вернётся Кондратьев…] // «Компьютерра», № 49 от 18 декабря 2002 года. Познавательно о циклах и Кондратьеве.
  • Поколодин В.В. [ajvazov.ru/o-kondrateve-nd.html О Кондратьеве Н.Д.]
  • Ефимкин А.П. Дважды реабилитированные: Н.Д. Кондратьев, Л.Н. Юровский. — М.: Финансы и статистика, 1991. — 224 с. — ISBN 5-279-00494-4.

Ссылки

  • [doc20vek.ru/node/3285 Из протоколов допросов Н.Д. Кондратьева по делу Трудовой Крестьянской партии. 4 августа 1930 г.]
  • [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kondratev_nd.php Биография на сайте «Хронос»]
  • [www.prometeus.nsc.ru/biblio/spravka/kondrat.ssi Библиография]

Примечания

  1. window.edu.ru/resource/872/44872/files/Fomina.pdf с. 3
  2. Grinin L., Devezas T., Korotayev A. Kondratieff’s Mystery. (Kondratieff Waves) 1 (2012): 5-22.
  3. Н. Д. Кондратьев, «Суздальские письма», С. 17.
  4. Н. Д. Кондратьев, «Особое мнение» (Кн. 1, С. 441).
  5. Н. Д. Кондратьев, «Суздальские письма», С. 199.
  6. 1 2 Александр Агеев, Борис Мясоедов [gorchakovfund.ru/upload/iblock/fc9/fc96b97c785bf4f34b0ac07942d14353.pdf Сорокин и Кондратьев — два переплетённых пути] Экономические стратегии, № 5, 2013
  7. [www.hrono.ru/dokum/192_dok/19220823osin.html Ходатайство В.В. Оболенского (Н. Осинского) в Политбюро ЦК РКП(б) с просьбой освободить от высылки Н.Д. Кондратьева]
  8. [www.hrono.ru/dokum/192_dok/19220831dzer.html Выписка из протокола № 1 заседания Комиссии под председательством Ф.Э Дзержинского «по пересмотру ходатайств об отмене высылки лиц, о которых соответствующими учреждениями делались заявления об оставлении на местах»]
  9. [lists.memo.ru/index11.htm Жертвы политического террора в СССР]
  10. [www.ihst.ru/projects/sohist/repress/kom/1938/kondratiev.htm Кондратьев Николай Дмитриевич]
  11. Текущий архив Военной коллегии Верховного суда СССР. Определение № 4н-555/63
  12. Ефимкин, 1991, с. 209.
  13. [www.hrono.ru/biograf/kondratev_n.html Кондратьев Николай Дмитриевич] Хронос
  14. Н. Д. Кондратьев. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения — избранные труды. М., 2002.
  15. Шумпетер Й. Теория экономического развития (книга), М.: Прогресс, 1982. C.49
  16. Schumpeter J. A. [amstat.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/01621459.1935.10504150 A Theorist’s Comment on the Current Business Cycle]. Journal of the American Statistical Association V.30(189), 1935
  17. Яковец Ю. В. [noocivil.esrae.ru/pdf/2012/1/879.pdf Наследие Н. Д. Кондратьева: взгляд из XXI века]/ Отв. ред. Яковец Ю. В.//Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения — М.: Экономика, 2002. C.714
  18. Schumpeter J. A. [classiques.uqac.ca/classiques/Schumpeter_joseph/business_cycles/schumpeter_business_cycles.pdf Business Cycles] McGraw-Hill Book Company, Inc., 1939
  19. [youtube.com/watch?v=GjXo9HrR7gk Музыкальный фильм-спектакль «ШАММИ» по стихам Николая Кондратьевя] на YouTube

Отрывок, характеризующий Кондратьев, Николай Дмитриевич

Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.