Кондукэтор
| Кондукэтор Румынии | |
|---|---|
| Упразднённая государственная должность | |
|
| |
| |
| Ион Антонеску (последний в должности) | |
| Страна |  Королевство Румыния
|
| Предшествующая должность | должность учреждена |
| Должность-преемница | должность упразднена |
| Первый в должности | Ион Антонеску |
| Последний в должности | Ион Антонеску |
| Учреждена | 22 января 1941 |
| Упразднена | 23 августа 1944 |
Кондукэто́р (рум. conducător — «предводитель», «вождь») — титул, использовавшийся рядом румынских политиков.
Происхождение термина
Слово происходит от румынского глагола a conduce (от лат. ducere — «вести»), и родственно титулам дуче, дож, а также лат. dux (вождь, предводитель) и англ. duke (герцог). По своему значению аналогичен, например, титулам фюрера нацистской Германии и каудильо в Испании времен Франко.
Использование
Впервые был использован в качестве дополнительного титула королём Каролем II в последние годы правления режима Фронта национального возрождения, и вскоре был принят маршалом Ионом Антонеску, который 14 сентября 1940 года получил диктаторские полномочия. Номинально Антонеску занимал пост премьер-министра, а главой государства являлся король Михай I, однако реальная власть была сосредоточена в руках Антонеску. По мнению историка Адриана Чорояну, используя этот титул, Антонеску хотел подчеркнуть связь с Германией, а с момента выпадения из правительства Железной гвардии (см. Национал-легионерское государство) — также режим своей личной власти.
Титул был возрожден президентом Социалистической Республики Румынии Николае Чаушеску начиная с 1968 года, когда роль Коммунистической партии Румынии ослабла и возник культ личности Чаушеску. Параллельно использовался более редкий титул «кырмач» (рум. cârmaci — кормчий), заимствованный из лексикона КНДР и маоистской КНР. Титул должен был подчеркивать личную власть Чаушеску, а также его символическую связь с князьями Валахии и Молдавии (другие сравнения проводились между Чаушеску и древними вождями даков).
См. также
Напишите отзыв о статье "Кондукэтор"
Отрывок, характеризующий Кондукэтор
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
