Конклав 1903 года

Папский конклав июль–август 1903
герб периода Sede Vacante
Время и место
31 июля – 4 августа 1903 Сикстинская капелла, Апостольский дворец, Рим, королевство Италия
Основные сановники Коллегии кардиналов
декан	Луиджи Орелья ди Санто Стефано
вице-декан	Серафино Ваннутелли
камерленго	Луиджи Орелья ди Санто Стефано
протопресвитер	Жозе Себастьян д’Альмейда Нето
протодьякон	Луиджи Макки
секретарь	Рафаэль Мерри дель Валь
Выборы
вето	Мариано Рамполла дель Тиндаро
голосований	7
Избранный папа
Джузеппе Мелькиоре Сарто (Принял имя: Пий X)

Конклав 1903 года был вызван смертью 93-летнего папы римского Льва XIII, который в тот период был третьим по времени правления папой римским в истории (Папа римский Иоанн Павел II (1978—2005) побил его рекорд столетием позже).

Выбор пал на кардинала Джузеппе Мелькиоре Сарто, который стал папой римский Пием X.

Прогнозы

В 1903 году 25-летний понтификат либерального дипломата, папы римского Льва XIII завершился. В течение пятидесяти шести лет папство возглавлялось только двумя людьми, Львом XIII и его предшественником, Пием IX. В то время как Пий IX был реакционным консерватором, Лев XIII был замечен как либерал, конечно по сравнению с предшественником. Поскольку кардиналы собрались, то ключевым вопросом был: будет ли выбран такой папа римский, который продолжил бы политику Льва XIII или возвратится к стилю папства Пия IX.

Одобренный кандидат, на которого накладывает вето Франц Иосиф Австрийский

Когда кардиналы, собранные в Сикстинской капелле, сосредоточили внимание на кардинале Мариано Рамполле дель Тиндаро, кардинале-государственном секретаре Льва XIII. Рамполла был замечен, поскольку был папабилем (кардинал который вероятно будет избран Папой римским). Как ожидалось Рамполла был близок к избранию, но тогда устами кардинала Яна Пузины, князя-епископа Кракова из Австро-Венгрии, было наложено вето от имени австрийского императора Франца Иосифа.

Три ведущих католических державы (короли Франции и Испании и императоры Священной Римской империи/императоры Австрии) имели право вето, то есть право отвода кандидата на Папский престол, хотя оно и редко и использовалось. Никогда кандидат, на которого было наложено вето, не становился римским папой, хотя в 1846 году попытка вето оказалась неудачной: кардинал, которому австрийский император поручил наложить вето, опоздал на Конклав, и кардинал, на которого предполагалось наложить вето, был объявлен папой римским.

Избран патриарх Венеции

Блокирование кардинала Рамполлы сделало Конклав широко открытым. Возможный победитель, кардинал Джузеппе Мелькиоре Сарто из Венеции, был консерватором-популистом более низкого класса, ближе в отношении к папству Пия IX, чем Льва XIII. На последней баллотировке, он получил 55 из 60 возможных голосов. Новый Папа римский взял себе имя Пий X, в честь Папы Пия IX.

Отмененное Вето

После выборов Пий X принял два решения. Он отменил право вето католических держав и отказался вновь назначать кардинала Рамполлу государственным секретарем. Подобно его предшественникам Папа римский Пий X оспорил право Итальянского королевства на Рим. Он дал своё благословение Urbi et orbi на внутреннем балконе собора Святого Петра, к народу внизу, чтобы отобразить в символической форме свою оппозицию Итальянскому правлению Рима и своё требование на возвращение Папской области.

Статистика Конклава 1903 года

Папский Конклав 1903 года

Продолжительность	4 дня
Число баллотировок	7
Выборщики	64
Отсутствовали	2
Присутствовали	62
Африка	0
Латинская Америка	0
Северная Америка	-1
Азия	0
Европа	61
Океания	0
Ближний Восток	0
Итальянцы	36
Используемое Вето	Императором Францом Иосифом I
СКОНЧАВШИЙСЯ ПАПА	ЛЕВ XIII (1878—1903)
НОВЫЙ ПАПА	ПИЙ X (1903—1914)

См. также

• Кардиналы-выборщики на Конклаве 1903.

Отрывок, характеризующий Конклав 1903 года

– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.