Конклав 1922 года

Папский конклав февраль 1922
герб периода Sede Vacante
Время и место
2 — 6 февраля 1922 Сикстинская капелла, Апостольский дворец, Ватикан
Основные сановники Коллегии кардиналов
декан	Винченцо Ваннутелли
вице-декан	Гаэтано Де Лай
камерленго	Пьетро Гаспарри
протопресвитер	Майкл Лог
протодьякон	Гаэтано Бислети
секретарь	Луиджи Синчеро
Выборы
голосований	14
Избранный папа
Акилле Ратти (Принял имя: Пий XI)

Только после восьми лет правления, папа римский Бенедикт XV умер 22 января 1922 года от пневмонии. На момент его смерти был 61 член Коллегии кардиналов. Однако, на следующий день после смерти папы умер кардинал Энрике Альмарас-и-Сантос, архиепископ Толедо оставляя в коллегии 60 кардиналов, чтобы выбрать преемника Папы Бенедикта. 53 из 60 кардиналов, собранных в Сикстинской капелле 2 февраля 1922 года. Это было самый современный Конклав, на котором не присутствовали кардиналы вне Европы, поскольку неевропейские кардиналы не прибыли, пока Конклав не закончился.

Контекст

Предыдущие пять Конклавов вели постоянную борьбу между консерваторами и либералами, от консервативного папы римского Григория XVI в 1831 году к первоначально либеральному Папе Пию IX. Ко времени своей смерти в 1878 году Пий IX стал консерватором. Он однако после его смерти преуспевал либеральный папа Лев XIII, на момент смерти которого преуспел популярный консервативный папа Пий X. В 1914 году либерал Бенедикт XV, протеже кардинала Мариано Рамполлы дель Тиндаро, на избрания в папы, которого кардиналы наложили вето в 1903 году, был выбран. Вопрос, который многие задавали, был: от какой фракции новый папа римский прибыл бы на сей раз?

Конклав — выбор архиепископа Милана

Конклав 1922 года был наиболее разделенным конклавом за много лет. В то время как два из трех предыдущих Конклавов продолжались три дня или меньше, Конклав 1922 года продолжался в течение пяти дней. Требовалось четырнадцать баллотировок для того, чтобы кардинала Акилле Ратти архиепископ Милана, достиг двух третей большинства, необходимого для выбора.

Последствия

Самого Ратти было менее всего легко категоризировать в терминах консервативного или либерального понтифика, чем большинство его непосредственных предшественников. Наиболее точно его расценили как умеренного консерватора, правее Папы Бенедикта XV, но левее пап Григория XVI, Пия IX (в конце его правления) и Пия X. Он был также поразительно различен со своим предшественником. Принимая во внимание, то что Папа Бенедикт XV]был плохого здоровья и слаб, то Ратти — необычная комбинация ученого, библиотекаря, дипломата и талантливого альпиниста.

В других веках Пий XI рассчитывал стать Папой века. Однако он имел неудачу быть папой римским в XX веке из-за конкуренции за исторический профиль с множеством римских пап высокого профиля; Пия X, которого канонизировали, папы римского Пия XII, блаженного Папы Иоанна XXIII, Папы Павла VI, и наконец Папы Иоанна Павла II, одного из наиболее значительных римских пап в истории Церкви. В этом контекста Папа Пий XI имел тенденцию пропускаться и забываться, соединяя его понтификат с предшественником Бенедиктом XV, как одних из «забытых римских пап» двадцатого столетия. Пий XI умер в 1939 году, накануне Второй мировой войны.

Детали Конклава 1922

• Опоздали на Конклав:
  • кардинал Уильям Генри О’Коннелл, архиепископ Бостона (США);
  • кардинал Деннис Джозеф Доэрти, архиепископ Филадельфии (США);
  • кардинал Луи-Назер Бежен, архиепископ Квебека (Канада).

• Отсутствовали на Конклаве:
  • кардинал Хосе Мария Мартин де Эррера-и-де-Ла-Иглесия, архиепископ Сантьяго-де-Компостелы (Испания);
  • кардинал Лев Скрбенский-з-Гржиште, бывший архиепископ Оломоуца, (Чехословакия);
  • кардинал Джузеппе Антонио Эрменеджильдо Приско, архиепископ Неаполя (Италия);
  • кардинал Жоаким Арковерде де Албукерке Кавалканти, архиепископ Сан-Себастьян-до-Рио-де-Жанейро (Бразилия).

• Кардиналы, участвовавшие в Конклаве по странам:
  • Италия — 30
  • Франция — 5
  • Испания — 4
  • Германия — 3
  • Австрия — 2
  • Англия — 2
  • Польша — 2
  • Бельгия — 1
  • Нидерланды — 1
  • Венгрия — 1
  • Ирландия — 1
  • Португалия — 1
  • Общее количество — 53

Папский Конклав 1922 года

Продолжительность	5 дней
Число баллотировок	14
Выборщики	60
Отсутствовали	7
Присутствовали	53
Африка	0
Латинская Америка	0
Северная Америка	0
Азия	0
Европа	53
Океания	0
Ближний Восток	0
Итальянцы	30
СКОНЧАВШИЙСЯ ПАПА	БЕНЕДИКТ XV (1914—1922)
НОВЫЙ ПАПА	ПИЙ XI (1922—1939)

См. также

Кардиналы-выборщики на Конклаве 1922

Отрывок, характеризующий Конклав 1922 года

Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.