Конклав 1939 года

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

герб периода Sede Vacante
Время и место

1 — 2 марта 1939
Сикстинская капелла, Апостольский дворец, Ватикан

Основные сановники Коллегии кардиналов
декан

Дженаро Гранито Пиньятелли ди Бельмонте

вице-декан

Донато Збарретти

камерленго

Эудженио Пачелли

протопресвитер

Уильям Генри О’Коннелл

протодьякон

Камилло Качча Доминиони

секретарь

Винченцо Санторо

Выборы
голосований

3

Избранный папа

Эудженио Пачелли
(Принял имя: Пий XII)

Папский Конклав 1939 года был созван накануне Второй мировой войны, в связи со смертью папы римского Пия XI 10 февраля этого же года в Апостольском дворце. Конклав, чтобы избрать преемника Пия XI, начал работу 1 марта и закончил днём позже, 2 марта, после трёх избирательных баллотировок. Кардиналы избрали новым римским папой кардинала Эудженио Пачелли, тогда камерленго и государственного секретаря Ватикана. Он принял избрание и взял папское имя Пий XII.





Конклав накануне Второй мировой

Как и в случае с Пием X, когда он умер в 1914 году, Пий XI был довольно упрямым человеком, сугубо деловым понтификом, и тогда кардиналы, все шестьдесят два которые участвовали в Конклаве, собранные в Сикстинской капелле, решили, что они нуждаются в умелом и осторожном дипломате, который мог бы провести их через предстоящую войну.

Среди вероятных претендентов на папство были Август Хлонд — архиепископ Гнезно-Познаньский, Карл Йозеф Шульте — архиепископ Кельнский, куриальный кардинал Эжен Тиссеран, Ильдефонсо Шустер — архиепископ Миланский, Адеодато Джованни Пьяцца — патриарх Венеции, Маурилио Фоссати — архиепископ Туринский и камерленго и кардинал-государственный секретарь Эудженио Пачелли.[1] Перспектива неитальянского папы римского (последним который, до этого момента, был папа римский Адриан VI в 1522 году) рассматривалась лучше в 1939 году чем на предыдущих Конклавах.[1]

Кардинал Пачелли получил 35 голосов на первой избирательной баллотировке, а другие голоса отошли к Луиджи Мальоне, Элиа Далла Косте — архиепископу Флоренции, и Жану-Мари-Родригу Вильнёву — архиепископу Квебекскому.[2] На второй избирательной баллотировке, Пачелли получил ещё пять голосов, достигая общего количества 40.[2]

Выбор Пачелли

Фаворитом конклава был государственный секретарь Ватикана и камерленго Римско-католической церкви кардинал Эудженио Пачелли. Ещё при жизни Пия XI его называли «дофином», «кронпринцем», «престонаследником». Говорили, что Пий XI, как то сказал, что он готов отречься от папства, если будет уверен, что папой станет именно Пачеллли, так как кардинал Пачелли был папабилем. Конклав, который начался 2 марта 1939 года, оказался одним из самых коротких. Меньше чем через сутки кардинал-государственный секретарь и кардинал-камерленго Эудженио Пачелли был выбран папой римским и взял коронационное имя Пий XII, в честь предшественника.

Прогнозы

Ясно одно, в условиях назревающей войны, кардиналы остановили выбор на блестящем и ловком дипломате, который должен был как опытный кормчий вывести церковный корабль их назревавшей бури. Действительно, Пачелли имел за плечами огромную дипломатическую карьеру, нунций в Баварии и Германии, государственный секретарь Ватикана. В бытность государственным секретарем, новый папа много путешествовал, и установил много полезных и хороших связей.

Детали Конклава 1939 года

Папский Конклав 1939 года
Продолжительность 2 дня
Число баллотировок 3
Выборщики 62
Африка 0
Латинская Америка 2
Северная Америка 4
Азия 1
Европа 55
Океания 0
Итальянцы 35
СКОНЧАВШИЙСЯ ПАПА ПИЙ XI (1922—1939)
НОВЫЙ ПАПА ПИЙ XII (1939—1958)

Цели после избрания

После своего избрания, Пий XII внес в список три цели римского папы.[3]

  1. Новый перевод псалмов, ежедневно читаемый в качестве молитвы монашествующими и священниками, для духовенства, чтобы лучше оценить красоту и богатство Ветхого Завета. Этот перевод был закончен в 1945 году.
  2. Определение догмата о Вознесении Девы Марии. Это потребовало многочисленные изучения в историю Церкви и консультации с епископатом во всем мире. Догмат был объявлен в ноябре 1950 года.
  3. Увеличенные археологические раскопки под базиликой Святого Петра в Риме, чтобы определить, был ли Святой Пётр фактически захоронен там, или подвергалась ли Церковь в течение больше чем 1500 лет набожному заблуждению. Это было спорным вопросом, из-за реальной возможности главного препятствия и технических соображений, проводить раскопки под главным алтарем, близко к колоннам папского алтаря Бернини и главной опоры купола Микеланджело.[4] Первые результаты относительно гробницы Святого Петра были изданы в 1950 году.[4]

Интересные факты

  • Конклав 1939 был самым коротким Конклавом XX века, таковой августовский Конклав 1978, оценивается вторым.
  • Кардинал Эудженио Пачелли, возможный победитель, предположительно голосовал за кардинала Федерико Тедескини.
  • В период перерыва после второй избирательной баллотировки, Пачелли перенес падение вниз лестничного пролёта, но только ушибся.[2]
  • Кардинал Эудженио Пачелли был избран папой Пием ХII в свой день рождения - ему исполнилось 63 года.

См. также

Напишите отзыв о статье "Конклав 1939 года"

Примечания

  1. 1 2 [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,760766,00.html Death of a Pope] TIME Magazine, 20 февраля 1939
  2. 1 2 3 [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,760927,00.html Habemus Papam] TIME Magazine, 13 марта 1939
  3. Domenico Cardinale Tardini. Pio XII. Tipografia Poliglotta Vaticana, 1960. P. 75
  4. 1 2 Domenico Cardinale Tardini. Указ. соч. P. 76

Отрывок, характеризующий Конклав 1939 года

В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.