Коноваленко, Виктор Сергеевич
 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Позиция |
Вратарь | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Рост |
168 см | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Вес |
75 кг | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Гражданство | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Родился | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Умер |
20 февраля 1996 (57 лет)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Карьера | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Игровая карьера | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Государственные награды | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международные медали | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Ви́ктор Серге́евич Конова́ленко (11 марта 1938, Горький, РСФСР, СССР — 20 февраля 1996, Нижний Новгород, Россия) — советский хоккеист, заслуженный мастер спорта СССР (1963), вратарь сборной СССР и горьковского «Торпедо» (1956—1972), двукратный олимпийский чемпион, многократный чемпион мира и Европы. Хоккейное прозвище — «русский медведь»[2].
Биография
Родился в городе Горький. В 14 лет, чтобы помочь семье, пошёл работать на Горьковский автомобильный завод. В это время он уже играл нападающим в футбол и хоккей в детской горьковской команде «Торпедо». Благодаря игре в нападении в хоккее, приобрёл хорошее катание, которое в будущем сильно помогло ему в карьере вратаря — Коноваленко молниеносно перемещался в воротах.
С 1956 г. выступал вратарём за ХК «Торпедо» Горький. В чемпионатах СССР провёл 450 матчей. В 1961 году стал серебряным призёром чемпионата СССР по хоккею.
С 1961 года в составе сборной команды СССР. В 1961 году стал серебряным призёром чемпионата Европы, и бронзовым — чемпионата мира по хоккею.
В 1969 году Коноваленко был отлучён от сборной за неосторожные высказывания о её проблемах, но в 1970 году снова оказался в сборной.
По завершении карьеры в сборной передал свою майку с № 20 молодому тогда вратарю Владиславу Третьяку. В 1970 году был признан лучшим хоккеистом СССР. Прощальный матч сыграл в 1973 году.
После завершения спортивной карьеры, перешёл на тренерскую работу, занимался с юными хоккеистами и был тренером вратарей.
Окончил ГДОИФК (1969).
Последние годы жизни Виктор Коноваленко работал тренером Автозаводского дворца спорта «Торпедо». К концу жизни у Коноваленко испортилось зрение, развилась болезнь ног (деформирующий артроз), однако продолжал работать. Скончался на рабочем месте во время планёрки 20 февраля 1996 года, похоронен в Нижнем Новгороде на Старо-Автозаводском кладбище, в простонародье называемом «Молочка».
Награды
- Олимпийский чемпион 1964, 1968
- Чемпион мира 1963—1968, 1970, 1971. Бронзовый призёр ЧМ 1961. На ЧМ и ЗОИ провел 54 матча.
- Награждён — Орден Трудового Красного Знамени (1965), Орден «Знак Почёта» (1968).
Память
- Именем Коноваленко назван Автозаводский дворец спорта в Нижнем Новгороде, где также установлен его бюст и увековечен его игровой свитер с 20-м номером.
- Именем Коноваленко назван бульвар в Автозаводском районе Нижнего Новгорода.
- В 2007 году введен в Зал славы ИИХФ.
Интересные факты
- Был единственным игроком и тренером «Торпедо», которому разрешали открыто курить.
- Долгое время играл без маски, надел её только после введения новых правил, когда без маски стало нельзя играть. Одна из вратарских масок Коноваленко напоминала медвежью голову. Коноваленко рассказывал, что она — подарок его кумира, канадского вратаря Сета Мартина[2].
- В 1970 году Коноваленко в игре со шведами на ЧМ-1970, в столкновении с форвардом, получил очень серьёзную травму — перелом переносицы. В ворота встал Третьяк, но матч был проигран. Коноваленко по ходу матча увезли в бессознательном состоянии в больницу. Наложили около десяти швов. Но уже на следующую игру с финнами он выходит на лёд, несмотря на опасность открытия раны. Рана однако открылась, но Коноваленко — хотя вопрос о победителе был решен к середине игры — охранял свой пост до конца встречи.
- Входил в список 34 лучших хоккеистов СССР, в 1964 году.
Напишите отзыв о статье "Коноваленко, Виктор Сергеевич"
Примечания
Ссылки
- [www.peoples.ru/sport/hockey/konovalenko/ Виктор Коноваленко на сайте peoples.ru]
- [archive.is/tmRPi Статья «Феномен» о Викторе Коноваленко в газете «Спорт-Экспресс» от 13 марта 2007 года]
- [cccp-canada.ru/book/memoirs/index.php?in=7 Книга мемуаров Виктора Коноваленко «Третий период» ]
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Коноваленко, Виктор Сергеевич
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
- Родившиеся 11 марта
- Родившиеся в 1938 году
- Умершие 20 февраля
- Умершие в 1996 году
- Персоналии по алфавиту
- Умершие в Нижнем Новгороде
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Заслуженные мастера спорта СССР
- Спортсмены по алфавиту
- Хоккеисты по алфавиту
- Хоккеисты СССР
- Игроки сборной СССР по хоккею
- Олимпийские чемпионы по хоккею с шайбой
- Олимпийские чемпионы от СССР
- Чемпионы зимних Олимпийских игр 1964 года
- Чемпионы зимних Олимпийских игр 1968 года
- Хоккеисты на зимних Олимпийских играх 1964 года
- Хоккеисты на зимних Олимпийских играх 1968 года
- Чемпионы мира по хоккею с шайбой
- Игроки ХК «Торпедо» Нижний Новгород
- Хоккейные вратари
- Хоккейные тренеры СССР
- Похороненные в Нижнем Новгороде
- Выпускники Московской государственной академии физической культуры
- Члены «Зала славы ИИХФ»
