Коновалец, Евгений Михайлович

Евгений Михайлович Коновалец
укр. Євген Михайлович Коновалець
Дата рождения	14 июня 1891(1891-06-14)
Место рождения	Зашков, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия
Дата смерти	23 мая 1938(1938-05-23) (46 лет)
Место смерти	Роттердам, Нидерланды
Принадлежность	Австро-Венгрия Австро-Венгрия Украинская Народная Республика Украинская Народная Республика
Годы службы	1914 — 1915 1917 — 1919
Звание	фенрих полковник
Командовал	батальон, дивизия (корпус) "сечевых стрельцов"
Сражения/войны	Первая мировая война: бои за гору Маковка Гражданская война в России: Январское восстание в Киеве боевые действия с Вооружёнными силами Юга России

Евге́ний Миха́йлович Конова́лец (укр. Євге́н Миха́йлович Конова́лець; 14 июня 1891 (1892?) — 23 мая 1938) — видный деятель украинского националистического движения 1920 — 1938 годов, участник Первой мировой войны и Гражданской войны на Украине.

Фенрих (прапорщик) вооружённых сил Австро-Венгрии, затем полковник армии УНР; организатор и руководитель Украинской войсковой организации, руководитель Провода украинских националистов (с 1927), создатель и руководитель Организации украинских националистов (до 1938). Гражданин Литвы, пользовался негласной поддержкой литовских спецслужб в борьбе с Польшей.

Убит в Роттердаме (Нидерланды) сотрудником НКВД Павлом Судоплатовым.

Биография

Ранние годы

Родился в селе Зашков, под Львовом (в то время Австро-Венгрия). Отец, украинец Михаил Коновалец, был директором народной школы и преподавателем там же. Его мать Катажина (ум. 4 февраля 1938 г.) была полькой из рода Венгжиновских. В семье было ещё два сына — Мирон и Степан.

Закончив в 1909 году Львовскую академическую гимназию, поступил на юридический факультет Львовского университета. Уже в студенческие годы принимал активное участие в общественно-политической деятельности. Участник I-го (1909) и II-го (1913) студенческих съездов.

В 1912 году стал секретарём львовского отделения организации «Просвита». В 1913 году был выбран в состав главного правления Украинского студенческого союза, где входил в национально-демократическую секцию. Вскоре стал членом молодёжной фракции Украинской национально-демократической партии. В 1913 году познакомился с Дмитрием Донцовым, чьи работы впоследствии оказали большое влияние на идеологию украинского национализма.

С началом Первой мировой войны 2 августа 1914 году был мобилизован (по другим данным — пошёл добровольцем) в австрийскую армию — в 19-й полк Краевой обороны Львова (местный ландвер), получил офицерский чин прапорщика. В 1915 году попал в плен в ходе боёв на горе Маковка. В 1915—1917 гг. содержался в лагерях для военнопленных в районе Чёрного Яра и Царицына. После Февральской революции 1917 года совместно с другими пленными из Галиции (среди них — Андрей Мельник, Михаил Матчак, Василий Кучабский, Иван Чмола) вёл активную пропагандистскую работу среди пленных украинцев-галичан. Помимо этого, якобы агитировал и солдат-украинцев расположенных рядом с лагерем воинских частей Русской императорской армии.

В сентябре 1917 бежал из лагеря и вскоре добрался до Киева. В октябре — ноябре 1917 совместно с Романом Дашкевичем и другими членами Галицко-Буковинского комитета сформировал из бывших пленных галичан Галицко-Буковинский курень «сечевых стрельцов» в составе полка имени гетмана Петра Дорошенко.

Через неделю после Октябрьской революции, 13 ноября (по новому стилю), отряды Центральной Рады взяли под контроль власть в Киеве. 20 ноября Центральная Рада провозгласила Украинскую Народную Республику (УНР) в составе России, а уже 22 ноября объявила об автономии УНР.

Участие в Гражданской войне на Украине

22 января 1918 года Центральная Рада провозгласила самостоятельность УНР. В это время Коновалец уже возглавлял свой курень «сечевых стрельцов». В конце января — начале февраля его часть жестко подавила восстание рабочих завода «Арсенал» в Киеве, активно действовала в уличных боях на стороне Центральной рады против красногвардейцев и рабочих дружин, а позднее в боях против большевистских войск на подступах к городу прикрывала отход Центральной рады из Киева в Житомир. За проявленную доблесть командир «сечевых стрельцов» был произведён в полковники. Стрельцы Коновальца охраняли Центральную раду и её председателя Михаила Грушевского. К тому времени курень был развёрнут в полк, считавшийся одной из наиболее боеспособных частей армии Украинской Народной Республики.

29 апреля 1918 года на Украине произошёл переворот, в результате которого к власти пришёл гетман Скоропадский при поддержке оккупационной германской армии. Центральная рада была разогнана, а «сечевые стрельцы» по требованию германского командования разоружёны и расформированы.

В конце августа 1918 года Коновалец получил от гетмана Скоропадского разрешение на формирование в Белой Церкви под Киевом в составе Вооружённых сил Украинской державы Отдельного отряда «сечевых стрельцов» (до 900 человек). Командование созданной части было настроено оппозиционно по отношению к гетману, но с 23 августа по 16 ноября 1918 года оно сохраняло верность данной гетману присяге. Коновалец согласился объединить усилия с руководителями Украинского национального союза, готовившими восстание.

«Сечевые стрельцы» под командованием Коновальца поддержали Директорию УНР в борьбе против Скоропадского и разбили под Мотовиловкой верные гетману войска. Скоропадский отрёкся от власти, и 19 декабря 1918 года власть перешла в руки Директории УНР, возглавляемой Владимиром Винниченко и Семёном Петлюрой. В тот же день Коновалец декретом Директории был произведён в казачьи атаманы. В ноябре 1918 на базе отряда «сечевых стрельцов» был развёрнут Осадный корпус (четыре полка и артиллерийская бригада).

В 1918—1919 годах Коновалец в боях против красногвардейцев и деникинских войск командовал батальоном, дивизией, корпусом и группой «сечевых стрельцов». В связи с принятием 6 декабря 1919 года правительством Украинской Народной Республики решения о расформировании регулярных частей армии УНР, Коновалец отдал приказ о самороспуске вверенных ему частей «сечевых стрельцов».

В ноябре 1919 года Коновалец вместе с бывшими его «сечевыми стрельцами» попал в польский лагерь для военнопленных в Луцке. Весной 1920 года, освободившись из лагеря, перебрался в Чехословакию. Пытался совместно с Петлюрой создать из бывших бойцов Галицкой армии и украинских военнопленных в лагерях в Италии войсковое формирование и организовать вооружённое подполье на оккупированных украинских землях. Поражение, которое потерпели украинские национальные силы в борьбе за создание собственной государственности в 1917—1921 годах , побудило Коновальца к поиску новых методов борьбы. В этой ситуации Коновалец предпринимает усилия по созданию принципиально новой организации, которая бы в условиях подполья могла эффективно бороться против оккупационных режимов. В августе 1920 года при непосредственном участии Коновальца была создана Украинская военная организация.

Во главе ОУН

В 1929 году Коновалец создает новую организацию ОУН, путём слияния нескольких старых, в том числе и УВО. Коновалец становится руководителем (укр. «провідник», «вождь») ОУН. С лёгкой руки оуновских пропагандистов прежде всего, Андриевского и Сциборского — его вскоре стали величать «единым вождем нации», а позднее и «главой государства».

Вскоре после прихода нацистов к власти в Германии контакты между нацистскими правителями и руководителями ОУН приобрели деловой и систематический характер. Коновалец писал своему душепастырю Андрею Шептицкому:

Всё идёт хорошо. Счастливое начало 1933 года создало условия, при которых наша освободительная акция набирает всё большие обороты и силы. Время проверило нашу дружбу и сотрудничество с немцами, а проверив, показало, что, несмотря на многократные соблазны примириться с поляками, мы выбрали единственно правильную ориентацию. Этим мы обязаны исключительно Вашему Превосходительству.

Оригинальный текст (укр.)  

Все йде добре. Щасливий початок 1933 року створив умови, за яких наша визвольна акція кожного дня набирає все більшого розвою і сили. Час випробував нашу дружбу і співробітництво з німцями, випробувавши, показав, що, незважаючи на багатократні спокуси порозумітися з поляками, ми обрали єдино правильну орієнтацію. Цим ми зобов’язані виключно вашій ексцеленції.

В начале 1930-х Коновалец дважды лично встречался с Гитлером, который предложил, чтобы несколько сторонников Коновальца прошли курс обучения в нацистской партийной школе в Лейпциге. Как следует из секретной информации резидентуры польской офензивы «Оляф» в Швейцарии, первая встреча с фюрером имела место ещё до его прихода к власти — в сентябре 1932.

Гибель

23 мая 1938 года был убит Павлом Судоплатовым, сотрудником НКВД-НКГБ СССР (до 1934 г. — ОГПУ), который вышел на Коновальца через «антисоветское подполье на Украине». Коновалец погиб в Роттердаме (Нидерланды) от взрыва находившегося в его руках пакета со взрывчаткой, замаскированной под коробку конфет, который за несколько минут до случившегося он получил от «неизвестного человека» в ресторане гостиницы «Атланта». Тайну гибели Коновальца П. Судоплатов раскрыл лишь после распада СССР.

Похоронен Коновалец на кладбище Кросвейк в Роттердаме.

Семья

В 1922 г. женился во Львове на Ольге Стефановне Федак. Сын Юрий (1.1.1924, Берлин — 19.12.1958, Рим). На сестре Ольги Федак, Софии, был женат Андрей Мельник, ближайший соратник Коновальца.

Память

• В настоящее время Евгению Коновальцу установлены памятники:
  • на его родине — в селе Зашкив Жолковского района Львовской области, рядом с домом-музеем;
  • в Ивано-Франковске 21 октября 2012 открыт бронзовый памятник-бюст, скульптор Игорь Семак;
  • в селе Старые Куты Косивского района Ивано-Франковской области, открытый 10 января 2010 г., скульптор Пётр Штаера;
  • в курортном местечке Моршин (близ с. Воля-Задеревацкая) Львовской области, открытый 14 октября 1997, скульптор В. Гурман;
  • в селе Воля-Задеревацкая Стрыйского района Львовской области на одной из белокаменных стел на аллее борцов за независимость Украины находится бронзовый барельеф Евгения Коновальца.
• Мемориальная бронзовая доска с его барельефом украшает стену одного из зданий во Львове.
• В г. Калуш Ивано-Франковской области 19 октября 2014 года, на одноименной улице, на фасаде здания установлена мемориальная доска
• В Ивано-Франковске мемориальная доска с барельефом Коновальца висит на стене одного из домов на улице, названной в его честь.
• В литовском городе Каунас, на доме, в котором часто останавливался Коновалец, установлена мемориальная доска.
• Во многих населённых пунктах Украины есть улицы имени Коновальца.
• В Киеве на Троещине в его честь названа средняя школа № 263.
• В Киеве улицу Щорса переименовали на улицу Коновальца.
• В 2016 году его именем названа открывшаяся школа сержантского состава батальона "Азов" в Киеве.
• 20 мая 2016 года в Полтаве бульвар маршала Конева переименовали в бульвар Евгєна Коновальця .

Ссылки

• [focus.in.ua/article/10836.html Ярослав Тинченко. Националист № 1. Интернет-журнал Фокус. 01 февраля 2007 г.]
• [www.hrono.ru/biograf/bio_k/konovalec.html Евген Коновалец. Биография]
• [www.ukrstor.com/ukrstor/bezprava-kniga1-3.4.html Е. Коновалец (Без права на реабилитацию, Книга 1)]
• Залесский К. А. Кто был кто в первой мировой войне. Биографический энциклопедический словарь. М., 2003
• Веденеев Д., Шевченко С. Полковник-сладкоежка. Жизнь и смерть Евгена Коновальца.
• Тынченко Я. Украинские Вооружённые Силы. К: Темпора, 2009. С. 246.
• Тынченко Я. Офицерский корпус армии Украинской Народной Республики. Киев, 2007.
• Павел Скоропадский: Воспоминания (конец 1917 — декабрь 1918) — М.: Киев — Филадельфия, 1995.
• Тынченко Я. Сердюки гетмана Скоропадского. Украина, 1918. «Цейхгауз» № 18/2002.
• [nado.znate.ru/3-й_Херсонский_корпус Сайт Надо знать.]
• [ukrlife.org/main/evshan/yar71.htm Сайт. Украинская жизнь в Севастополе. Юрий Горлис-Горский. Холодный овраг. Восьмое издательство, исправленное, дополненное. Биографические справки об участниках Освободительной войны 1917—1920 годов, о которых идёт речь в романе «Холодный овраг».]
• [newzz.in.ua/histori/1148831196-ukrayinski-vijjskovi-formuvannja.html Сайт Newzz.in.ua Украинское новостное интернет-издание. Украинские воинские формирования (укр. Українські військові формування). Сечевые стрельцы.]

Отрывок, характеризующий Коновалец, Евгений Михайлович

При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)