Коноплянникова, Зинаида Васильевна

Зинаида Васильевна Конопля́нникова
Дата рождения	14 ноября 1878(1878-11-14)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	29 августа 1906(1906-08-29) (27 лет)
Место смерти	Шлиссельбургская крепость
Принадлежность	Партия социалистов-революционеров

Зинаида Васильевна Конопля́нникова (14 ноября 1878, Санкт-Петербург — 29 августа 1906, Шлиссельбургская крепость) — учительница сельской школы, участница революционного движения в России, член партии эсеров, после 1905 года стала террористкой.

Фрагменты биографии

Окончила учительскую семинарию, работала учительницей сельской школы в Гостилицах под Петергофом.

Участник революционного движения

В 1902 году была взята под наблюдение жандармами: «…у Коноплянниковой имеется большое количество книг, в которых говорится, что Бога нет, а потому не может быть и земного царя, а кроме книг печатных, у Коноплянниковой есть и рукописные сочинения такого же рода».

В 1903 «за революционную пропаганду среди крестьян» была арестована и посажена в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. В апреле 1904 была освобождена. В 1905 г. повторно арестована, но через месяц отпущена.

C 1906 года член Летучего боевого отряда Северной области. Охранке удалось раздобыть клок разорванного письма Коноплянниковой, в котором были сведения о намерении уехать в столицу, чтобы «окончательно согласовать свою жизнь с идеей».

13 августа 1906 года на станции Новый Петергоф в 8 часов 7 минут утра она подошла к экипажу, в котором сидел генерал-майор Мин с семьей — женой и дочерью, и в упор из браунинга сделала четыре выстрела в спину генералу, от которых тот сразу скончался. Террористку тут же схватили. Генерал Георгий Мин был известен как один из руководителей жестокого подавления вооружённого восстания в Москве в декабре 1905 г.

26 августа в Трубецком бастионе Петропавловской крепости состоялось заседание военно-окружного суда по делу З. В. Коноплянниковой. Считается, что в своём заявлении на суде Коноплянникова впервые ввела понятие «красный террор»:

Партия решила на белый, но кровавый террор правительства ответить красным террором…

— [www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=1978&level1=main&level2=articles Ольга Морозова «И красный мак и белая ромашка растут на проклятой земле»]

В два часа дня объявили приговор: повешение. 28 августа великий князь Николай Николаевич утвердил приговор, а в ночь с 28 на 29 августа Коноплянникова на специальном катере была доставлена в Шлиссельбургскую крепость и в 9 часов 26 минут утра повешена, став первой женщиной, повешенной в России в XX веке.

Очевидец рассказывает: «До последней минуты она держала себя с полным самообладанием, последней своей воли не объявила, от напутствия священника отказалась. Выслушав приговор, она отстегнула от платья белый крахмальный воротничок, обнажила шею и дала связать себе руки. Палач быстро управился с нею». У очевидца осталось ощущение, что она шла на смерть так, как идут на праздник. Её последними словами стали: «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья».

Память

• в Твери именем Зинаиды Коноплянниковой названа улица.
• в Шлиссельбургской крепости на месте казни установлена гранитная мемориальная доска.
• Имя Коноплянниковой до 2004 года носила Гостилицкая средняя школа.

Ссылки

• Шулятиков В. [az.lib.ru/s/shuljatikow_w_m/text_0380.shtml «Прости мой народ»] // Учительская газета. — 1987.
• [www.vinogradovo.com/people/konoplyannikova/ Коноплянникова Зинаида Васильевна (1878—1906)] // Учительская газета. — 1988, 7 ноября.
• Григорий Кан. Зинаида Коноплянникова и убийство генерала Г. А. Мина. «Российская история» №5 2015 с.99-117

Отрывок, характеризующий Коноплянникова, Зинаида Васильевна

Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.