Фейдт, Конрад

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Конрад Вейдт»)
Перейти к: навигация, поиск
Конрад Фейдт
Conrad Veidt
Имя при рождении:

Hans Walter Conrad Veidt

Дата рождения:

22 января 1893(1893-01-22)

Место рождения:

Берлин, Германия

Дата смерти:

3 апреля 1943(1943-04-03) (50 лет)

Место смерти:

Лос-Анджелес, США

Гражданство:

Германия, Великобритания

Профессия:

Актёр

Направление:

Немое кино

Конрад Фейдт (Conrad Veidt, 22 января 1893, Берлин — 3 апреля 1943, Лос-Анджелес) — немецкий актер театра и кино[1], наиболее известны его актёрские работы в фильмах немецкого киноэкспрессионизма.





Биография

Ганс Вальтер Конрад Фейдт (в различных русскоязычных источниках Файдт, Вейдт или Вайдт) родился 22 января 1893 года в Берлине. В 1913 году, не став сдавать выпускные экзамены, он бросил гимназию Гогенцоллернов в Берлине и поступил в театральную школу Макса Рейнхардта в Немецком театре. С мая 1913 года выступал на сцене с небольшими ролями. 28 января 1914 года был призван в армию, со 2 мая 1915 года находился на Восточном фронте. Перенёс заболевание желтухой, после чего был направлен на службу конюхом в Тильзит.[2] Примерно до начала 1916 года играл в местном городском театре (директор — Курт Гребин), затем поступил в труппу Немецкого театра в Лиепае. В этих военных театрах, находящихся в нескольких километрах от линии фронта, он сыграл свои первые крупные классические роли — по пьесам Шекспира, Гёте, Шиллера, Ибсена, Стриндберга. В 1916—1917 годах снова работал в труппе у Макса Рейнхардта, где его партнерами были Эмиль Яннингс, Вернер Краус и Пауль Вегенер. В 1919—1923 годах работал в различных берлинских театрах.[2]

В конце 1916 года Фейдт дебютировал в кино. Важным для него стало сотрудничество с режиссёром Рихардом Освальдом, который поручал ему роли в своих «просветительских фильмах». В 1919 году большой ажиотаж вызвал фильм «Не такой как все», где Фейдт сыграл скрипача-гомосексуала, который в результате шантажа кончает жизнь самоубийством.

В 1919 году Фейдт основал собственную производственную компанию «Фейдт-Фильм». В следующем году он появился на экране в своей самой знаменитой роли сомнамбулы Чезаре в фильме «Кабинет доктора Калигари» (1920). В силу выразительности и пластичности Фейдт стал идеальным актёром экспрессионистского кино. В последующие годы благодаря ролям в фильмах ужасов — в том числе таких, как «Голова Януса» (Der Januskopf, 1920) Ф. В. Мурнау, «Кабинет восковых фигур» (Das Wachsfigurenkabinett, 1924) Пауля Лени, «Руки Орлака» (Orlacs Hände, 1924) Роберта Вине, «Пражский студент» (Der Student von Prag, 1926) Хенрика Галеена, — сформировался его образ «демона немецкого немого кино».

Наряду с Эмилем Яннингсом Фейдт стал самой высокооплачиваемой звездой немецкого кино. В сентябре 1926 года по приглашению Джона Берримора он отправился в Голливуд. В Америке снялся в четырёх фильмах, в том числе в классическом «Человек, который смеётся» (The Man Who Laughs, 1928) по роману Виктора Гюго. 27 февраля 1929 года он вернулся в Германию с намерением в дальнейшем попеременно работать в Германии и США. В отличие от многих коллег, Фейдт достаточно легко пережил приход звука в кино, адаптировав стиль своей игры к изменившимся требованиям.

После прихода к власти национал-социалистов Фейдт работал преимущественно в Великобритании, но в то же время стал членом имперской кинопалаты и снялся в фильме УФА «Вильгельм Телль» (Wilhelm Tell, 1933). В 1934 году, будучи пацифистом и в третьем браке женатым на еврейке, Фейдт сыграл заглавную роль в фильме «Еврей Зюсс» (Jew Suss, 1934) Лотара Мендеса по одноименному роману Леона Фейхтвангера. После этого фильма путь в Германию ему был заказан.

В 1939 году Фейдт получил британское гражданство. В 1940 году переехал в Голливуд и продолжал сниматься в кино, исполняя в основном роли нацистов. Самая известная из них — роль майора Штрассера в «Касабланке» (Casablanca, 1942). Примечательна также роль колдуна Джафара в классическом фильме-сказке «Багдадский вор» (The Thief of Bagdad, 1940)

Конрад Фейдт умер от паралича сердца 3 апреля 1943 года в Голливуде во время игры в гольф.

Избранная фильмография

Всего Фейдт снялся в 118 фильмах

Напишите отзыв о статье "Фейдт, Конрад"

Ссылки

  • Конрад Фейдт (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [silentgents.com/PVeidt.html Галереи фотографий Конрада Фейдта]. (англ.)
  • [web.archive.org/web/20070725223354/www.geocities.com/nocturne_cvs/ Официальный сайт Общества Конрада Фейдта] (англ.)
  • [film.virtual-history.com/person.php?personid=671 Подборка фотографий Конрада Фейдта] (англ.)
  • [www.horror-wood.com/veidt.htm Conrad Veidt’s Films of Fright] (англ.)

Примечания

  1. ↑ Роли Конрада Фейдта. — Рига, 1968. — 24 с. — 5 000 экз.
  2. ↑ 1 2 Hans-Michael Bock (Hrsg.): CINEGRAPH. Lexikon zum deutschsprachigen Film. edition text + kritik, München 1984

Отрывок, характеризующий Фейдт, Конрад

– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Фейдт,_Конрад&oldid=80915869»