Консервативная партия Великобритании

Консервативная партия
Conservative and Unionist Party
Лидер:	Тереза Мэй
Дата основания:	1834 год
Штаб-квартира:	Лондон
Идеология:	консерватизм, британский юнионизм, экономический либерализм, евроскептицизм
Интернационал:	Альянс европейских консерваторов и реформистов Международный демократический союз
Молодёжная организация:	Консервативное будущее
Количество членов:	149,800 (2015)
Мест в Палате общин:	330 / 650
Мест в Палате лордов:	243 / 796
Мест в Европарламенте:	20 / 73
Персоналии:	члены партии в категории (117 чел.)
Сайт:	[www.conservatives.com/ servatives.com]

К:Политические партии, основанные в 1834 году

Консервативные премьер-министры с конца XIX века

Бенджамин Дизраэли Роберт Гаскойн-Сесил Артур Джеймс Бальфур Эндрю Бонар Лоу Стэнли Болдуин Невилл Чемберлен Уинстон Черчилль Энтони Иден Гарольд Макмиллан Алек Дуглас-Хьюм Эдвард Хит Маргарет Тэтчер Джон Мейджор Дэвид Кэмерон Тереза Мэй

Консервати́вная па́ртия Великобрита́нии (англ. The Conservative and Unionist Party), неофициальное историческое название — то́ри (англ. tory) — правоцентристская политическая партия в Великобритании, объединяющая сторонников консерватизма и британского юнионизма. По состоянию на 2016 год является партией большинства в Палате общин с 330 местами и формирует правительство во главе с Терезой Мэй, лидером Консервативной партии, премьер-министром.

Консервативная партия основана в 1834 году и была одной из двух ведущих британских партий в XIX веке, вместе с Либеральной партией. В 1912 году изменила своё название на Консервативная и юнионистская партия после слияния с Либеральной юнионистской партией, однако это название практически не используется, а используется, как правило, название Консервативная партия.

В 1920-х годах Либеральная партия стала терять голоса избирателей и конкурентом Консервативной партии стала Лейбористская партия.

Премьер-министры от Консервативной партии возглавляли правительство 57 лет в XX веке, в том числе Уинстон Черчилль (1940—45, 1951—55) и Маргарет Тэтчер (1979—90). Во время срока Тэтчер была проведена широкая экономическая либерализация, а партия стала самой евроскептической из трех ведущих партий. В правительство партия вернулась по итогам выборов 2010 года, не сумев набрать большинства, под руководством более либерального лидера Дэвида Кэмерона.

По итогам выборов 2014 года партия является третьей по величине из британских партий в Европейском парламенте с 19 местами, которые входят в умеренноевроскептическую фракцию Европейские консерваторы и реформисты (ECR), в которую также входят Альтернатива для Германии, польская Право и справедливость, Датская народная партия и Истинные финны. Партия является членом Альянса европейских консерваторов и реформистов (AECR), партии европейского уровня.

Партия является третьей по величине в Парламенте Шотландии и второй по величине в Национальной ассамблее Уэльса. Они были союзниками Ольстерской юнионистской партии (UUP) в рамках альянса Ольстерские консерваторы и юнионисты при формировании пятипартийного кабинета министров Северной Ирландии. Это объединение закончилось созданием партии Консерваторы Северной Ирландии в 2012 году, обладающей автономией подобно Консервативной партии Уэльса и Шотландской консервативной партии.

Ведёт свою историю с конца 1670-х годов, старейшая из существующих и пользующаяся традиционным авторитетом умеренно-правая политическая организация в мире.

В настоящее время лидер партии (с 11 июля 2016 года) — премьер-министр Тереза Мэй. До нее в XXI веке партию возглавлял Дэвид Кэмерон (2005—2016), занимавший пост премьер-министра в 2010—2016 гг., а также Майкл Говард (2003—2005), Иан Дункан Смит (2001—2003) и Уильям Хейг (1997—2001), являвшиеся также официальными лидерами оппозиции (последнее правительство консерваторов существовало до мая 1997 года).

Официальные цвета партии — синий и зелёный. В настоящее время официальный гимн у партии отсутствует, однако чаще всего в этом качестве исполняется песня «Land of Hope and Glory» (муз. Э. Элгара, слова А. Бенсона).

Начало истории

Партия тори возникла как группировка сторонников абсолютизма.

XVIII век

Начиная с 1720-х годов лидеры тори перестроили партию с учётом новых исторических условий, заложив её социально-философские (ограниченное признание прогресса человеческого общества как эволюционного процесса), идейно-религиозные (англиканство в Англии и Уэльсе, пресвитерианство в Шотландии, терпимость к католикам, в том числе, в Ирландии), политические (интерпретация принципов «Славной революции» 1688 года в интересах аристократии), а также тактические и организационные основы. Это обеспечило тори положение одной из двух (наряду с вигами) ведущих партий в английской двухпартийной системе. С середины XVIII века тори окончательно оформились как партия, выражающая интересы земельной аристократии и верхов англиканского духовенства, мелкого и среднего дворянства, части мелкой буржуазии. С 1780-х гг. до 1830 тори постоянно находились у власти. Осуществляя репрессии против народных масс и противодействуя революционным движениям на международной арене, тори одновременно вынуждены были стать на путь умеренных буржуазных реформ, упорно противодействуя при этом попыткам реформы парламента. В конце XVIII века «новые тори» (У. Питт Младший, Э. Бёрк и др.) превратили партию тори в силу, способную обеспечить ей временную гегемонию в среде господствующих классов в обстановке глубочайших социально-экономических и политических перемен и потрясений, вызванных промышленным переворотом, Французской революцией, демократическим и революционным движением в стране.

Первая половина XIX века

Хлебные законы 1815 года и репрессии правительства Каслри подорвали влияние тори. В этих условиях либеральное крыло партии (Джордж Каннинг, Роберт Пиль и др.) начали поиск компромисса с промышленной буржуазией, что, в свою очередь, повело к обострению внутренних разногласий среди тори. Серьёзный удар по политическим позициям тори нанесла парламентская реформа 1832 года, открывшая доступ в парламент представителям промышленной буржуазии.

Вторая половина XIX — начало XX века

В середине XIX века на основе партии тори сложилась Консервативная партия Великобритании, за сторонниками которой в неофициальном обиходе сохранилось название «тори». Наименование «консерваторы» вошло в обиход ещё с 1830-х годов. После парламентской реформы 1832 года стали возникать местные организации консерваторов, которые в 1867 году объединились в Национальный союз консервативных и конституционных ассоциаций. Большую роль в формировании партии сыграл Б. Дизраэли (лидер тори, затем консерваторов в 1846—1881 годах и премьер-министр в 1868 и в 1874—1880 годах). С 1870—1880-х годов на Консервативную партию, выражавшую первоначально интересы аристократов-лендлордов, стали ориентироваться также всё более широкие круги колониально-банковской и крупной промышленной буржуазии, отходившие от Либеральной партии. Постепенно Консервативная партия, продолжая защищать интересы земельной аристократии, стала вместе с тем превращаться в основную партию английского монополистического капитала.

Значительную роль в разработке консервативной доктрины сыграл Дж. Чемберлен, выдвинувший идею создания имперского таможенного союза и введения протекционизма, что было связано с утратой Великобританией промышленной монополии и обострением конкуренции с другими государствами (в первую очередь с Германией). В 1885—1886, 1886—1892, 1895—1902, 1902—1905 годах консерваторы безраздельно находились у власти (лидеры партии: в 1881—1902 годах — Роберт Солсбери, в 1902—1911 годах — Артур Бальфур).

От Первой мировой войны до 1970-х годов

В 1916—1919 и 1919—1922 годах консерваторы стояли у власти в коалиции с либералами и лейбористами (в 1911—1923 гг. лидер партии — Э. Бонар Лоу). В период между двумя мировыми войнами (1918—1939) Консервативная партия (лидеры: в 1923—1937 гг. — C. Болдуин, в 1937—1940 гг. — Н. Чемберлен) почти всё время находилась у власти.

В 1940 года после полного краха политики умиротворения фашистской агрессии, проводившейся консервативным правительством Н. Чемберлена, коалиционное правительство (1940—1945) возглавил У. Черчилль — лидер консерваторов в 1940—1955 годах. Вскоре после окончания Второй мировой войны 1939—1945 гг. Черчилль в своей речи в Фултоне (штат Миссури, США) 5 марта 1946 года сформулировал программу объединения сил западного мира для борьбы с СССР и призвал к созданию антисоветских военно-политических блоков.

После поражения на парламентских выборах 1945 года Консервативная партия провела реорганизацию своего партийного аппарата и структуры с целью расширить массовую базу партии, была разработана также несколько более гибкая программа в области социальной политики. В 1951—1964 гг. Консервативная партия непрерывно находилась у власти [лидеры: А. Иден в 1955—1957 гг. (вынужденный в январе 1957 года выйти в отставку в связи с провалом в конце 1956 года англо-франко-израильской агрессии против Египта), Г. Макмиллан в 1957—1963 гг., А. Дуглас-Хьюм в 1963—1965 гг. С 1970 года консерваторы снова пребывали у власти (премьер-министр — Э. Хит, лидер консерваторов с 1965 г.).

В 1972 году партия насчитывала около 3 млн членов. Огромную власть в Консервативной партии имеет лидер партии, который в случае победы партии на парламентских выборах становится премьер-министром. Лидер не обязан подчиняться решениям ежегодных конференций Консервативной партии. Большое влияние на политику партии оказывает фракция Консервативной партии в палате общин. Основным звеном партийной организации на местах являются Ассоциации избирательных округов.

Эпоха Маргарет Тэтчер

Победа консерваторов на всеобщих выборах 1979 года и приход Маргарет Тэтчер на пост премьер-министра в 1979 году ознаменовали начало нового периода, успешного для консерваторов.

Придя к власти, леди Тэтчер повела борьбу с влиянием профсоюзов и начала приватизацию многих национализированных отраслей индустрии. Символом времени стали забастовки шахтеров и углубление социальных противоречий в стране, хотя за границей первую женщину-премьера Великобритании уважали всё больше.

Под руководством Тэтчер консерваторы уверенно побеждали на выборах 1983 и 1987 годов. Маргарет Тэтчер вынуждена была оставить свой пост из-за внутрипартийных разногласий, и место премьер-министра и лидера консерваторов занял Джон Мейджор.

Во времена его лидерства в партии наметился раскол по вопросу о месте Британии в Европе. Позже Мейджор в частной беседе, содержание которой получило огласку, назвал «евроскептиков» из числа министров негодяями. На выборах 1992 года консерваторы удержали власть, однако их популярность быстро падала. По разным оценкам численность партии сократилась с примерно 1 миллиона человек в начале 1990-х до 250-400 тысяч к концу десятилетия.

На выборах 1997 года консерваторы потерпели сокрушительное поражение, получив лишь 165 мандатов против 418 у лейбористов.

Современный этап

Во время премьерства одного из наиболее успешных соперников тори — Тони Блэра — программа консервативной партии претерпела изменения и, по мнению некоторых, сместилась к умеренному социал-либерализму, хотя сама партия это отрицает, сторонники её лидера Дэвида Кэмерона считают себя консервативными коммунитаристами. Значительно омолодился руководящий состав партии. Хотя на всеобщих выборах 2001 года партия практически не сократила своё отставание, а по итогам парламентских выборов 2005 г. получила 198 мандатов против 356 у лейбористов, опросы 2008 г. показывают более высокую популярность консерваторов по сравнению с лейбористами.

На муниципальных выборах 1 мая 2008 года консервативная партия одержала убедительную победу над лейбористами, а мэром Лондона впервые стал консерватор − Борис Джонсон. По данным Би-би-си, консерваторы набрали 44 % голосов, либеральные демократы − 25 %, а лейбористы опустились на третье место с 24 %. Для консерваторов эти выборы оказались наилучшими с 1992 года, а для лейбористов — наихудшими с 1960-х годов.

На всеобщих парламентских выборах 6 мая 2010 года консерваторы получили 306 мандатов — этого не хватило, чтобы сформировать однопартийное правительство. Поэтому 12 мая была сформирована правительственная коалиция, в которую вошли две партии: консерваторы и Либеральные демократы. Премьер-министром был назначен Дэвид Кэмерон, а его заместителем — Ник Клегг.

По итогам парламентских выборов 7 мая 2015 года Консервативная партия добилась абсолютного большинства, и 11 мая 2015 года Дэвид Кэмерон сформировал однопартийное правительство.

Дэвид Кэмерон выступил за проведение референдума о членстве Великобритании в составе ЕС. В ходе дебатов перед референдумом выступал за сохранение Великобритании в составе ЕС. 23 июня 2016 года этот референдум состоялся. По итогам референдума о членстве Британии в ЕС, победу одержали сторонники выхода королевства из Европейского союза. После опубликования результатов премьер-министр Дэвид Кэмерон выступил с обращением к нации, где сообщил о своей отставке, которая произойдёт до начала октября 2016 года. 11 июля 2016 года лидером Консервативной партии стала Тереза Мэй.

Результаты на выборах

Парламентские выборы

• Выборы 1945 года — 9 972 010 голосов, 190 мандатов

• Выборы 1950 года — 12 492 404 голосов, 298 мандатов
• Выборы 1951 года — 13 718 199 голосов, 321 мандатов
• Выборы 1955 года — 13 310 891 голосов, 345 мандатов
• Выборы 1959 года — 13 750 875 голосов, 365 мандатов
• Выборы 1964 года — 12 002 642 голосов, 304 мандатов
• Выборы 1966 года — 11 418 455 голосов, 253 мандатов
• Выборы 1970 года — 13 145 123 голосов, 330 мандатов
• Выборы февраля 1974 года — 11 872 180 голосов, 297 мандатов
• Выборы октября 1974 года — 10 462 565 голосов, 277 мандатов
• Выборы 1979 года — 13 697 923 голосов, 336 мандатов
• Выборы 1983 года — 13 012 316 голосов, 397 мандатов
• Выборы 1987 года — 13 760 583 голосов, 376 мандатов
• Выборы 1992 года — 14 092 891 голосов, 338 мандатов
• Выборы 1997 года — 9 600 470 голосов, 165 мандатов
• Выборы 2001 года — 8 357 622 голосов, 166 мандатов
• Выборы 2005 года — 8 785 941 голосов, 198 мандатов
• Выборы 2010 года — 10 706 647 голосов, 307 мандатов
• Выборы 2015 года — 11 334 920 голосов, 331 мандат

Ссылки

• [www.conservatives.com/ Консервативная партия]
• [www.conservative-party.net/ Каталог связанных с партией сайтов и её манифестов с 1900 по 2001 г.]
• [www.electoral-reform.org.uk/article.php?id=173/ Результаты выборов]

Отрывок, характеризующий Консервативная партия Великобритании

Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.