Консерватизм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Консерватизм
Идеи
Сохранение традиций
Сохранение норм
Естественное право
Теория социальной стратификации
Частная собственность
Внутренние течения
Либеральный консерватизм
Либертарианский консерватизм
Национал-консерватизм
Неоконсерватизм
Социальный консерватизм

[шаблон]

Консервати́зм (от лат. conservo — сохраняю) — идеологическая приверженность традиционным ценностям и порядкам, социальным или религиозным доктринам. За главную ценность принимается сохранение традиций общества, его институтов и ценностей.

Консерваторы во внутренней политике подчёркивают ценность существующего государственного и общественного порядка и отвергают радикальные реформы, расцениваемые ими как экстремизм. Во внешней политике консерваторы делают ставку на укрепление безопасности, допускают применение военной силы, стараются поддерживать традиционных союзников, во внешнеэкономических отношениях отстаивают протекционизм.

Идеология консерватизма сформировалась как реакция на «ужасы Французской революции» (знаменитый памфлет Эдмунда Бёрка, 1790). Противостоит либерализму, требующему экономических свобод, и социализму, требующему социального равенства. Помимо Бёрка, огромный вклад в оформление консерватизма внесли французский иезуит Жозеф де Местр (1753—1821), английский философ Томас Гоббс (1588—1679) и австрийский канцлер Клемент Меттерних (1773—1859).

В современных обществах консерватизм является одной из трёх так называемых базовых идеологий: либерализм, социализм и консерватизм. Следует отличать его от обскурантизма как от стремления вспять и враждебности к нововведениям, а также от традиционализма. Современный консерватизм (неоконсерватизм) иногда оказывается даже более гибким и подвижным, чем другие политические течения. Примеры — реформы Рейгана в США, реформы Тэтчер в Великобритании.





Зарождение консерватизма

Консерватизм в Англии, в последующем именуемый торизм, возник в период Реставрации (1660—1688). Он основывался на иерархии людей в обществе, во главе которого стоит монарх, обладающий неограниченной властью. Однако, произошедшая Славная революция, главными задачами которой были установление конституционной формы правления и свободы совести, привела к иной формулировке торизма. Сейчас основой торизма является суверенитет, закреплённый в 3-х сословиях: королевская семья, палата лордов и палата общин.

Консерватизм развился из роялизма и укоренился в Англии в период Реставрации. Роялисты поддерживали абсолютную монархию, развивая теорию божественного происхождения королевской власти. Они, хотя и признавали британские вольности и традиции парламентаризма, отвергали теорию, что суверенитет исходит от власти парламента, который, в отличие от короля, представлял не весь народ, и свободы вероисповедания. Ещё до гражданской войны в Англии Роберт Филмер написал сочинение «Патриарх: или власть королей», это и стало формулировкой их доктрины. После Славной революции 1688 года, консерваторы, известные как тори, признали, что суверенитет держится на трёх сословиях: королевской семье, палате лордов и палате общин. Но во время длительного правления вигов британский консерватизм отошёл на дальний план. В качестве главной политической силы вновь вернулась уже переименованная в 1830-х годах консервативная партия, совместив в себе непростой союз аристократов и рыночных капиталистов.

Большинство историков считает основоположником консерватизма Эдмунда Бёрка[1], который был личным секретарём маркиза Рокингема и транслировал взгляды наиболее консервативной части партии вигов.

</div></div> Произошедший в XIX веке конфликт между третьим сословием и аристократией расколол британское консервативное движение надвое: на тех, кто призывал к возвращению к средневековым идеалам и тех, кто выступал за невмешательство государства в экономику частного сектора.

Хотя консерваторы препятствовали проникновению среднего класса в парламент, в 1834 году они признали провал своей реформы избирательной системы и обязались в дальнейшем оказывать поддержку расширению числа избирателей при условии, если это не подорвёт институт церкви и государства. Новые принципы были заявлены в предвыборной речи сэра Роберта Пиля. Историки рассматривают этот Тамвортский манифест как основной аргумент новой партии консерваторов.

Некоторые консерваторы сокрушались о том, что время земледельцев, когда положение низших сословий обязывало уважать высшие, прошло. Они рассматривали англиканскую церковь и аристократию в качестве залога экономического здоровья нации. Они работали над законопроектом об улучшении городских жилищных условий и условий труда. Позже он будет назван «Демократия Тори».

Со времён Бёрка между традиционным аристократическим консерватизмом и зажиточным классом сохранялась напряжённость. К концу XIX века либеральная партия Великобритании присоединила к себе часть прежних консерваторов, создав партию сторонников торговли и коммерции.

Консерватизм в России

Развитие консервативной идеологии в России началось в XIX веке. Охранительные идеи были впервые чётко выражены Н. М. Карамзиным в «Записке о древней и новой России» (1811). Требуя от власти «более мудрости охранительной, нежели творческой», Карамзин отрицал необходимость реформ по европейскому образцу, хотя и не отвергал при этом ценность постепенной европеизации общества; авторитаризм он считал незыблемой основой всего государственного и общественного порядка в России.

В дальнейшем российский консерватизм наиболее ярко представляли К. Н. Леонтьев, К. П. Победоносцев, Л. А. Тихомиров и В. В. Розанов. Вслед за Карамзиным они ставили под сомнение ценность реформ, при этом (в отличие от Карамзина) отрицали необходимость европеизации России в принципе. После либерального царствования Александра II консерваторы вернули позиции при дворе в правление его преемника Александра III. В этот период консервативную идеологию представляли М. Н. Катков и К. П. Победоносцев — идеологи т. н. контрреформ.

Классическим образцом консервативной критики большевистской революции является книга Н. А. Бердяева «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии» (1923), от которой он впоследствии отказался. Наиболее основательно с позиций «духовно свободного консерватизма» политическая философия была разработана С. Л. Франком в книге «Духовные основы общества» (1929).[2]

В постсоветской России идеологию консерватизма воплощает партия «Единая Россия»[3]. По мнению многих наблюдателей, консерватизм является государственной идеологией России в 2010-е годы[4][5]. Не отрицает этого и президент Владимир Путин[6]:

Здоровый консерватизм предполагает использование всего лучшего, нового, перспективного для обеспечения поступательного развития. Для того, чтобы общество существовало, нужно поддерживать элементарные вещи, которые человечеством выработаны в течение столетий: это бережное отношение к материнству и детству, это бережное отношение к своей собственной истории, к её достижениям, бережное отношение к нашим традициям и традиционным религиям.

Консервативные партии мира

В зависимости от страны, курс и цели консервативных политических партий разнятся. Как консерваторы, так и либералы выступают за частную собственность, в оппозицию коммунистам, социалистам и партии зелёных, поддерживающим общественную собственность и внедрение законов, требующих социальной ответственности со стороны собственников. Главным образом, разногласия между консерваторами и либералами возникают на почве вопросов общественной значимости. Консерваторы не принимают несоответствующее социальным нормам поведение. Долгое время консервативные партии боролись за ограничение права голоса не христиан, женщин и представителей других рас. Современные консервативные партии часто противопоставляют себя либералам и лейбористам. Для Соединённых Штатов употребление термина «консервативный» является специфичным.

Бельгия, Дания, Исландия, Финляндия, Франция, Греция, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Швеция, Швейцария и Соединённое Королевство сумели сохранить жизнеспособные консервативные партии в 1980-х. В таких же странах, как Австралия, Германия, Израиль, Италия, Япония, Мальта, Новая Зеландия, Испания и США, консервативных партий не было, хотя существовали партии правого толка — христианские демократы или либералы. В Канаде, Ирландии и Португалии партии правых это Прогрессивно-консервативная партия Канады, Фианна Файл, Финне Гэл и Прогрессивные демократы в Ирландии, и Социал-демократическая партия Португалии. С тех пор Швейцарская народная партия примкнула к правым радикалам и больше не считается консервативной.

Клаус фон Байме, разработавший метод классификации партий, обнаружил, что ни одну современную партию на Западе нельзя считать консервативной, хотя коммунистические и прокоммунистические партии имели много сходных черт с консерватизмом. В объединённой либералами и радикалами Италии во время Рисорджименто именно либералы, а не консерваторы образовали партию правых. В 1980 в Нидерландах консерваторы объединились в партию Христианско-демократический призыв. Консерватизм в Австрии, Германии, Португалии и Испании был видоизменён и включён в фашизм или крайне правое течение. В 1940 году все японские партии объединены в единую фашистскую партию. После окончания войны японские консерваторы сразу вернулись в политику, но большинство из них были освобождены от государственной деятельности.

Отсутствие консерватизма в Австралии и Соединённых Штатах Луис Харц считал результатом того, что их колонии считаются частью либеральной либо радикальной Великобритании. Хотя Харц утверждал, что на англоязычную Канаду оказывалось незначительное консервативное влияние, более поздние исследователи заявляли, что именно отвергавшие американскую революцию лоялисты распространили идеологию тори в Канаде. Харц объяснял консерватизм в Квебеке и Латинской Америке как результат первых поселений в виде феодальных общин. Американский писатель-консерватор Рассел Кирк предположил, что консерватизм был распространён в США и представил американскую революцию в качестве «консервативной».

В течение длительного времени консервативная элита правила латиноамериканским народом. В большей степени это было достигнуто с помощью контроля и поддержки институтов гражданского общества, церкви и вооружённых сил, чем политических партий. Обычно церковь освобождалась от уплаты налогов, а церковнослужители были защищены от правового преследования. Там, где консервативные партии были ослаблены либо не существовали, консерваторы всё больше полагались на военную диктатуру в качестве предпочтительной формы правления. Однако те страны, в которых элита сумела найти поддержку консервативным партиям в обществе, пришли к политической стабильности. Чили, Колумбия и Венесуэла — примеры стран с сильными консервативными партиями. В Аргентине, Бразилии, Сальвадоре и Перу консерватизм не существовал совсем. После гражданской войны в 1858—1863 консервативная партия Венесуэлы перестала существовать. Чилийская консервативная партия — Национальная партия — была распущена после военного переворота в 1973, после возвращения к демократии возникли либерально-консервативное Национальное обновление и консервативный Независимый демократический союз, образовавшие Альянс за Чили.

Консервативный Национальный союз управлялся альянсом бизнес-элиты, состоящей из англоязычных канадцев, и католической церкви провинции Квебек в период с 1936 по 1960. Это время, именуемое «Великой тьмой», завершилось Тихой революцией, и партия окончательно распалась.

Албания

Основанная в 1991 году Демократическая партия Албании стала ведущей партией после парламентских выборов в Албании в 2005 году. Она является наблюдателем Европейской народной партии и полноправным членом Международного демократического союза и Центристского демократического интернационала. Партия пришла к власти в 1992 году, впервые в истории демократической Албании.

Бельгия

Созданная в 1945 году как Христианская народная партия, партия Христианские демократы и фламандцы доминировала в политике послевоенной Бельгии. В 1999 году поддержка партии ослабела, что отодвинуло её на четвёртое место.

Бразилия

Национальный демократический союз был последней консервативной партией в Бразилии при демократическом режиме, но в 1965 году, с приходом к власти милитаристского правительства, партия перестала существовать. На сегодняшний день, даже при малейшей политической репрессии, такие личности как философ Олаво де Карвальо стараются сохранить консервативные ценности страны.

Великобритания

Маргарет Тэтчер кардинально преобразовала идеологию консервативной партии, категорически отказавшись от консервативного социализма в пользу народного капитализма и фундаменталистского либерализма. В связи с этим Дж. Грей, признавая необходимость сейчас «отвергнуть все те формы консерватизма, в которых фундаменталистский либерализм нашёл себе политическую обитель» предвидит передачу — с целью сохранения «либеральной цивилизации» в Великобритании — политической функции консерватизма лейбористам. Им, надеется Грей, удастся сберечь и взрастить консервативные «зёрна истины», к которым теперь следует отнести лишь три принципа: 1) человек — не представитель универсального человечества, а порождение конкретной культуры; 2) прогресс и беспрерывное улучшение возможны, но бессмысленны; 3) культурные формы первичны по отношению к экономическим и политическим институтам. (Gray J. Enlightenments’s Wake. Politics and Culture at the Close of the Modern Age. L.-N.Y., 1997, p. 119).[2]

Но эти же три принципа отстаивает теперь и современная политическая элита консервативной партии – сторонники «большого общества» во главе с Д. Кэмероном, считающие себя консервативными коммунитаристами.[7].

Греция

Главная консервативная партия в межвоенные годы получила название Народной партии. Оказывая поддержку конституционной монархии, партия отвергала власть республиканцев. После Второй мировой войны ей удалось вступить в Объединённый национальный фронт, который с свою очередь пришёл к власти на основе антикоммунизма и ультранационализма. Однако полученные в поддержку партии голоса были аннулированы, что подтолкнуло народников к созданию расширенной партии под руководством харизматичного генерала Александроса Папагоса. Консерваторы выступали против диктаторства лидеров крайне правых партий, и в попытке свержения диктатуры они образовали партию «Новая демократия». Новая партия ставила перед собой следующие задачи: не допустить турецкой политики экспансионизма на Кипре, возродить и укрепить демократию, установить в стране сильное правительство, позволить партии умеренных управлять страной.

Дания

Консервативная народная партия Дании была основана в 1915 году. На выборах в 2005 партия выиграла 18 из 179 мест в парламенте и стала младшим партнёром в коалиции либералов.

Исландия

Основанная в 1926 году как консервативная партия, в 1929 году Независимая партия Исландии приняла своё нынешнее название. С момента образования Независимая партия приобрела поддержку приблизительно 40 % населения. Совмещая либеральную и консервативную направленность и поддерживая национализацию, она выступала против классовых конфликтов. Находясь в оппозиции в течение почти десятилетия, она приняла экономический либерализм и участвовала в протекционной политике государства. В отличие от других скандинавских консерваторов (и либералов), её опорой всегда был рабочий класс.

Канада

Канадские консерваторы образовались из партии лоялистов (тори), покинувшей США после американской революции. Этих консерваторов, занявших ключевые посты в административных и судебных учреждениях, называли Семейным сговором в Онтарио и Клика Шато в Квебеке. Они укрепили существовавшее в течение первых трёх десятилетий XIX века социально-экономическое и политическое расслоение, обрели большую поддержку предпринимателей, церковной элиты в Онтарио и чуть меньшую в Квебеке. Джон А. Макдональд был превосходным лидером движения за объединение провинций и во время пребывания премьер-министром смог соединить англоговорящую протестантскую олигархию и католическое сословие Квебека и сохранить их консервативный союз.

Консерваторы совмещали идеи торизма и экономического либерализма. Они выступали за активистское правительство и государственное вмешательство в экономику. Положение элиты обязывало оказывать поддержку менее зажиточным классам. С 1942 по 2003 год партия была известна как Прогрессивно-консервативная партия Канады, в 2003 году произошло её слияние с Канадским союзом, и оформилась новая Консервативная партия Канады.

Колумбия

Колумбийская консервативная партия была основана в 1849 году и обязана своим появлением правительству Франсиско де Паула Сантандера. В то время как термин «либералы» использовался для описания политических сил Колумбии в целом, консерваторы стали говорить о себе как о консервативных либералах, а своих оппонентов называли «красные либералы». С 1860-х годов и по настоящее время партия выступала в поддержку сильного централизованного правительства, католической церкви, особенно в её роли защитника священности семейных уз, и была против отделения церкви от государства. Политика партии была направлена на равенство всех людей, право владения частной собственностью и противостояние диктатуре. Консервативная партия Колумбии являлась второй по величине партией после либеральной.

Люксембург

В 1914 году сформировалась самая влиятельная партия Люксембурга, Христианско-социальная народная партия. Изначально она считалась «правой», но в 1945 обрела нынешнее название. В XX веке она занимала ведущее место в политике Люксембурга и имела наибольшее количество членов.

Норвегия

Консервативная партия Норвегии сформировалась благодаря правящей верхушке государственных деятелей и зажиточных торговцев. Целью партии была борьба с популистской демократией либералов. С установлением парламентской формы правления в 1884 году партия потеряла власть. В 1889 году сформировалось первое парламентское правительство, и только в 1930-х годах власть сосредоточилась в руках главной политической партии — лейбористов.

США

В США консерватизм включал в себя широкое разнообразие политических направлений, как то: финансовый, экономический, социальный, либеральный, религиозный консерватизм, так же биоконсерватизм.

Современный американский консерватизм относит своё наследие к англо-ирландскому политику и философу Эдмунду Бёрку. Президент США Авраам Линкольн писал, что консерватизм — это приверженность старому и проверенному против нового и непознанного. Бастионом американского консерватизма является Республиканская партия.

В США консерватизм получил своё развитие после Второй мировой войны, когда Рассел Кирк и другие писатели открыли для себя тот факт, что американский консерватизм основан на идеях Эдмунда Бёрка. Однако не многие писатели восприняли его в качестве подлинного и рассматривали лишь как разновидность либерализма.

Рональд Рейган, самопровозглашённый консерватор, 40-й президент США, воспринимался как символ американского консерватизма.

Украина

Оформление консерватизма в Украине связано с деятельностью УДХП. Основатель этой партии Вячеслав Казимирович Липинский отстаивал идеи патриархальной монархии (гетманства) и согласия разных общественных классов, этносов, конфессий ради национального единства. Идеалом украинской революции для него была американская революция — без отказа от английского языка и английской культуры, и считал, что, подобно сохранению английского языка и англосаксонской культуры и идентичности в США, в независимой Украине нужно сохранять русский язык, русскую культуру, а также единую с Россией и Беларусью Русскую православную церковь. Несмотря на критику демократии и приверженность консерватизму был сторонником идеологического либерализма и противником шовинизма. Выступал с резкой критикой взглядов своего прежнего друга Д. Донцова и его шовинистической теории украинского «интегрального национализма».

Франция

После Второй мировой войны голлисты оказывали поддержку французским консерваторам, выдвигая националистические лозунги, как то: верность традициям, порядку и объединение страны. Со времени Второй мировой войны консерватизм оставался главной политической силой во Франции. Необычен тот факт, что французская форма консерватизма сформировалась вокруг личности Шарля де Голля и была схожа с традициями бонапартизма. Голлизм во Франции перетёк в Союз за народное движение. А само слово «консервативный» стало ругательным.

Напишите отзыв о статье "Консерватизм"

Примечания

  1. Иногда его предшественником называют Ричарда Хукера. Маркиз Галифакс одобрял прагматизм Хукера, Дэвиду Юму импонировало то консервативное недоверие, с каким Хукер относился к рационализму в политике. С другой стороны, Хукер родился задолго до возникновения консерватизма, Галифакс не принадлежал к какому-либо политическому течению, Юма политика не интересовала, а Бёрк и вовсе принадлежал к либеральной партии вигов.
  2. 1 2 Л. В. Поляков. Консерватизм. Новая философская энциклопедия. iph.ras.ru/elib/1483.html
  3. [www.krugosvet.ru/enc/gosudarstvo-i-politika/edinaya-rossiya ЕДИНАЯ РОССИЯ | Энциклопедия Кругосвет]
  4. [www.ng.ru/politics/2013-12-30/3_conservative.html Президент взял курс на консерватизм / Политика / Независимая газета]
  5. [echo.msk.ru/programs/exit/1236522-echo/ Эхо Москвы :: Ищем выход… Новый консерватизм Путина: Ирина Прохорова]
  6. [tass.ru/politika/1531106 ТАСС: Политика — Путин: Россия не собирается себя «законсервировать»]
  7. [www.social-policy.org.uk/lincoln2012/Walker%20P4.pdf Alan Walker, Steve Corbett The Big Society A critical perspective]

Литература

  • Философия и социально-политические ценности консерватизма в общественном сознании России: От истоков к современности. Под ред. Ю. Н. Солонина. Вып. 1. СПб.: С.-Петербургский гос. ун-т, 2004, 320 с.
  • Полякова Н. В. [ec-dejavu.net/c-2/Conservatism.html Антропология российского консерватизма] // Александр Иванович Введенский и его философская эпоха. — СПб., 2006, с. 252—265
  • А. Ю. Минаков. Особенности русского консерватизма в первой четверти XIX века // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории, 34, 2011,
  • Современный российский консерватизм. Сборник статей. М., 2011. www.cscp.ru/files/rmoHZ2U1hEbQgIW.pdf
  • Михаэль Дорфман [www.sensusnovus.ru/analytics/2012/04/04/13152.html Что такое консерватизм]

Ссылки

  • [www.conservapedia.com/Main_Page Консервативная энциклопедия]
  • [www.konservatizm.org/ Центр Консервативных Исследований при Социологическом факультете МГУ]
  • [www.cscp.ru/ Центр социально-консервативной политики]

Отрывок, характеризующий Консерватизм

– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]