Константа (программирование)

Конста́нта в программировании — способ адресации данных, изменение которых рассматриваемой программой не предполагается или запрещается.

Использование именованных констант — приём, повышающий надёжность и безошибочность программ, позволяя избегать использования «магических чисел».

При наличии синтаксической поддержки в языке программирования неименованные константы можно записывать в тексте программ как литералы.

Например, mvi A, 0, где 0 является числовой константой-литералом.

Именованные константы упростили процесс отладки и сопровождения программ:

• Исчезла необходимость помнить конкретные числа — имена запоминаются легче;
• Ошибки в именах обычно выявляются компилятором автоматически (кроме ситуаций, когда ошибочно использовано имя другой константы аналогичного типа);
• Упростился процесс внесения изменений: значение константы задано в программе всего в одном месте.

Не все языки программирования позволяют защищать от изменения косвенно адресуемые области памяти. Такая возможность обычно имеется в языках программирования высокого уровня, что повышает надёжность кода и возможность его повторного использования. Преимущества именованных констант реализуются только при соответствующем стиле работы программиста, начиная с самых ранних этапов разработки программы.

Именованную константу можно понимать как функцию без аргументов. Такой взгляд позволяет, в соответствии с принципом Оккама, разумно сократить число сущностей, лежащих в основе программирования. Естественно, что истинная функция без аргументов не может возвращать других значений, кроме того, которое заложено в неё при разработке (редактировании кода).

См. также

• Литерал (информатика)

Отрывок, характеризующий Константа (программирование)

– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.