Сирвидас, Константинас

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Константинас Сирвидас»)
Перейти к: навигация, поиск

Константи́нас Си́рвидас (Константин Игнатьевич Ширвид, лат. Constantinus Szyrwid, лит. Konstantinas Sirvydas; польск. Konstanty Szyrwid; между 1578 и 1581 — 23 августа 1631, Вильна) — литовский лексикограф, один из основоположников литовской письменности.



Биография

Родился, как предполагают, в окрестностях Аникщяй. В 1598 году в Вильне) вступил в орден иезуитов. Учился в иезуитских коллегиях Вильны, Риги и других городов, затем в Виленской иезуитской академии (Almae Academia et Universitas Vilnensis Societatis Jesu; 16061610), был профессором академии. Около десяти лет читал проповеди в академическом костёле Святых Иоаннов в Вильне.

Подготовил первый польско-латинско-литовский словарь „Dictionarium trium linquarum“ («Словарь трёх языков»). Первое издание вышло в свет в Вильне ок. 1620, затем словарь неоднократно переиздавался: 2-е дополненное издание 1629; 1631, 1642, 1677, 1713. Словарь предназначался для студентов, изучающих поэтику и риторику; содержал около 14 000 словК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3312 дней]. До середины XIX века словарь оставался единственным отпечатанным в Литве словарём литовского языка (словари литовского языка издавались в Пруссии).

Написал сборник проповедей (точнее — конспектов или краткого содержания проповедей) „Punktai sakymų“ на литовском и польском языках (первое издание 1629, второе 1644). Издал комментарии к «Песне песней» и «Посланию апостола Павла эфесянам» („Explanationes in Cantica Canticorum Salomonis et in epistolam D. Pavli ad Ephesios“).

Имя Сирвидаса носит улицы: в Аникщяй; в центре Вильнюса (K. Sirvydo g., в советское время Рашитою), один из дворов в ансамбле Вильнюсского университета, сквер в Старом городе (K.Sirvydo skveras, между улицами Гаоно, Шварцо и Пилес).

Напишите отзыв о статье "Сирвидас, Константинас"

Литература

Ссылки

  • [portal.unesco.org/ci/en/ev.php-URL_ID=13597&URL_DO=DO_TOPIC&URL_SECTION=201.html Dictionarium trium linguarum] (англ.)
  • [www.lle.llti.lt/FMPro?-db=lle2004.fp5&-format=detail.htm&-lay=straipsnis&-op=eq&ID=2095&-find= Sirvydas, Konstantinas] (лит.)
  • [encyklopedia.pwn.pl/haslo.php?id=3983858 Szyrwid Konstanty] (польск.)

Отрывок, характеризующий Сирвидас, Константинас

Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.