Казански, Константин
Поделись знанием:
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
(перенаправлено с «Константин Казански»)
| Константин Казански | |
 Новосибирск, 7 мая 2014 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии |
музыкант, композитор, музыковед |
Константин Рачев Казански[1] (болг. Константин Рачев Казански; фр. Constantin (Konstantin, "Kostia") Kazansky; род. 1 июля 1945, Свиштов[2]) — французский композитор, аранжировщик, автор-исполнитель песен, музыковед, историк, музыкальный и артистический директор болгарского происхождения.
Биография
Родился 1 июля 1945 года в болгарском университетском городе Свиштов на Дунае (с 2002 года — почётный гражданин этого города[3]). Его отец, Рачо Казански (фамилия происходит от названия села Казанка, община Стара-Загора в Болгарии) был профессором французского языка, и сын рос в двуязычной семье. Учился игре на фортепиано с 7-летнего возраста и с успехом окончил детскую музыкальную школу.
В 1960 году семья переехала в Софию. В 15-летнем возрасте Константин вошёл в театрально-поэтический круг выдающихся декораторов, Ангела и Боянки Ахряновых, с этого времени начинается его тесное знакомство с представителями самых знаменитых болгарских поэтов и театралов — Христо Фотевым, Константином Павловым, Стефаном Цаневым. Но его мечта стать театральным режиссёром не осуществилась — так же, как и Вертинского, его не приняли в театральную академию по причине картавости.
С 1965 до 1969 годы Константин Казански — популярный эстрадный исполнитель французских песен, один из первых болгарских авторов, композиторов, исполнителей. За рубежом он гастролировал в Румынии, Польше (фестиваль в Сопоте 1966 года) и СССР (полуторамесячное турне в 1967 году). В то же самое время он — студент факультета международных отношений Высшего экономического института имени Карла Маркса в Софии, который не окончил, так как в 1971 года переехал на постоянное место жительства в Париже.
Упуская возможность дипломатической карьеры, Константин Казански становится во Франции артистом-самоучкой свободной практики. Помимо прочих занятий, он начинает выступать в русских кабаре со своими песнями на слова русских поэтов. Там его замечают и приглашают к себе члены цыганской семьи Димитриевичей, сначала Соня, потом Валя и Алёша. С 1971 по 1978 год Казански выступает с ними не только как аккомпаниатор, но и как солист, что явилось беспрецедентным для этого коллектива. Так что, начав в детстве с классики, пройдя через эстрадную концертную практику, Константин Казански в Париже, можно сказать, «на цыганском факультете образованье получил».
По инициативе Михаила Шемякина Казански осуществляет запись пластинок Алёши Димитриевича (1976 год) и Владимира Полякова (1977 год).
В 1978 году вышло его эссе «Cabaret russe» («Русское кабаре») по заказу издательства Olivier Orban, которое создает ему неожиданную репутацию «музыкального цыгановеда».
Параллельно с этим он пишет музыку двух «Дунайских сюит для фортепиано с оркестром», пьесы для фортепиано, записывает пластинку с некоторыми из его песен на французском языке и работает, как музыкальный директор издательства JAP.
Услышав его выступление с Димитриевичами в 1975 году, Владимир Высоцкий заинтересовался им и пригласил участвовать в записях его первой французской пластинки. С этого момента Константин Казански является неизменным аранжировщиком записей Высоцкого во Франции (альбомы «Прерванный полёт» (двойной), «Владимир Высоцкий» и «Натянутый канат»), аккомпаниатором на концертах, телевизионных и радиопередачах.
В 1980 году Константин Казански по приглашению хореографа Лорки Масина (сына Леонида Мясина) пишет музыку к балету «Vendetta» для компании Makarova & Co балерины Натальи Макаровой, мировая премьера балета состоялась в театре «Юрис» (ныне «Гершвин») в Нью-Йорке на Бродвее в октябре того же года.
В 1980-х годах Казански работает прежде всего, как артистический организатор престижных выступлений во Франции (Париж, Монте-Карло), музыковед (Национальное радио «Франс-Энтер», радио «Франс-Кюльтюр», 3-й ТВ канал), музыкальный директор (на 5-м ТВ-канале), дирижёр забавного «венского» оркестра, пишет по заказу статьи для специализированной прессы.
В 90-х годах «Хор Казански», созданный Константином вместе с его супругой Вероник Кодолбан, выступает на самостоятельных концертах в зале «Олимпия» (1991 год), Королевской консерватории в Брюсселе и Фестивальной палате в Каннах (1993 год), а также совершает турне по Бразилии (1995 год).
В 1997 году Софийское университетское издательство выпускает его болгарские стихи «Письма из Парижа». С 1996 по 2011 год следует интенсивное сотрудничество с французским отделом «Ридерс Дайджеста», для которого Константин Казански реализует серии записей с Мариной Влади, с супругой Вероник Кодолбан и дочерью Xюмейрой Казански и в собственном исполнении.
В 2006 году он осуществляет музыкальную концепцию спектакля «Владимир, или Прерванный полёт» с Мариной Влади и участвует в нём (представления в Париже в 2006 и 2008 годах, турне в России в 2009 и 2012 годах).
В 2007 году по приглашению Юрия Шевчука выступает как аранжировщик и музыкальный директор его парижского компакт-диска «L’Echoppe» («Ларёк»).
В 2009 году выдающийся болгарский актёр Стоян Алексиев приглашает его для совместного спектакля «Рождённый в Европе, на нашей улице» (театр «Слеза и смех» в Софии и турне). В нём Алексиев поручает Казански сыграть отрывки из ролей, в которых он уже с успехом выступал: Галилео (Брехт), Мефистофель (Поль Валери)…
Библиография
- Konstantin Kazansky «[www.blatata.com/book/145012-konstantin-kazansky-marc-terrasse-cabaret-russe-1978.html Cabaret Russe]» («Русское кабаре») — Paris: Olivier Orban, 1978. — 305 с., ISBN 2-85565-067-4.
- Kazansky Constantin «Apologie de quelques cordes cassées» («Апология нескольких порванных струн») — [www.etudestsiganes.asso.fr/ Etudes Tsiganes], 1986, № 4, pp. 6–15.
- Константин Казански «Писма от Париж» («Письма из Парижа») [Стихотв., болг. яз.] — София, Университетское издат. «Св. Климент Охридски», 1997. — 40 с., ISBN 954-07-1119-3.
- Konstantin Kazansky «Первые появления русской песни в Париже» — в кн. [www.virtualrm.spb.ru/ru/mediateka/funds/editions/paris Русский Париж]. 1910—1960 — СПб: Palace éditions, 2003. — 352 с.: 348 цв. и 168 ч.-б. илл. + 1 DVD (CD-DA), яз.: русский (ISBN 5-93332-102-6), немецкий (ISBN 3-935298-60-9; ISBN 3-935298-84-6), французский, английский.
- Владимир Высоцкий. «[www.bookmusic.ru/bm/ProductDetail.aspx?ID=376 Купола]». Транскрипция [и предисл.] Константина Казанского [Ноты: вокал / фортепиано / гитара] — Челябинск: MPI (Music Production International), 2013. — 88 с., ISMN 979-0-706391-42-7.
- Казански К. «Некоторые размышления о подходах Владимира Высоцкого к музыкальному творческому процессу и исполнению». — В сб. науч. трудов «Владимир ВЫСОЦКИЙ: Исследования и материалы 2014-2015» / редкол.: Г.А.Шпилевая, С.М.Шаулов, А.В.Скобелев, А.Б.Сёмин. — Воронеж, «ЭХО», 2015. — С. 3-45. — ISBN 987-5-87930-102-3. — [vv.mediaplanet.ru/static/upload/Issled%20i%20mater%202015.zip Скачать]
- То же. — В альманахе "В поисках Высоцкого", изд. Пятигорского государственного лингвистического университета, 2015, № 20 (сентябрь), С. 32-53; № 21 (ноябрь), С. 46-63. — ISBN 978-5-4220-0214-6.
Дискография
- Казански — EP, Balkanton, BTM 5796, Болгария, 1966 — исполнитель всех четырёх песен, автор болгарского текста двух песен Сальваторе Адамо («Викам твоето име» — «Кричу твоё имя»; «Изгубена любов» — «Потерянная любовь») и одной Жоржа Гарваренца («Желая ти щастие» — «Желаю тебе счастья»).
- Песни от фестивала Сан-Ремо 1966 года — EP (компиляция), Balkanton, ВТМ 5805, Болгария, 1966 — исполнитель одной песни.
- Конкурс за най-хубавата песен за Черноморието 1966 года (Конкурс на лучшую песню о Черноморье, 1966 год) — 2LP (компиляция), Balkanton, ВТА 525, ВТА 526, Болгария, 1966 — исполнитель трёх песен.
- Константин Казански — SP, Balkanton, BTK 2787, Болгария, 1966 — исполнитель обеих песен, автор болгарского текста песни Сальваторе Адамо («Тези чудни очи» — «Эти чудные очи»).
- Забавна и танцова музика (Весёлая и танцевальная музыка) — SP (компиляция), Balkanton, BTK 2852, Болгария, 1968 — исполнитель и автор болгарского текста песни Сонни Боно («Малък принц» — «Маленький принц»).
- Le groupe «Krasnoe solntze»: «Rendez-vous а Voronej (soirée russe)» (Группа «Красное солнце»: «Встреча в Воронеже (русский вечер)») — LP, EMI/Pathé Marconi/Pes (Productions et Editions Sonores), 2C062-11566, 301 070, Франция, 1971 — аранжировщик, исполнитель (пение, гитара, балалайка-бас).
- Lalia Dimitrievitch: «Chants du peuple Rom» (Ляля Димитриевич: «Песни цыган рома́») — LP, Le Chant du Monde, LDX 74527 (XWJ 74527), Франция, 1973 — аккомпаниатор.
- Kostia Kazansky: «Kostia» — SP, Jean Azencot Production, BASF 05-15 029-6 N, Франция, 1974 — автор текста, композитор, исполнитель обеих песен («Cet amour» — «Эта любовь»; «Comme un fils du vent» — «Подобно сыну ветра»).
- Bouddha — Méditations indiennes: en mémoire et d’après la création de Giani Esposito (Будда — индийские медитации: в память и признание заслуг Джани Эспозито) — LP, Disques J.A.D.E. 022, Франция, 1975 — анонимный чтец всего текста для медитаций.
- Bande originale de la série TF1 «Tziganes sans frontières» — Volume 1, section «Les Roms» (Оригинальная пленка документального фильма французского телеканала TF1 «Цыгане без границ» — том 1, раздел «Рома́») — LP, Barclay, 930 006, Франция, 1976 — аккомпанемент в трёх песнях в исполнении Вероник Кодолбан, с подпевкой в одной из них.
- Aliocha Dimitrievitch (Алёша Димитриевич) — SP, Polydor, Франция, 1976 ? — две песни для диска поз. 12 — аранжировщик, руководитель оркестра, аккомпаниатор, арт-директор.
- Aliocha Dimitrievitch (Алёша Димитриевич) — LP, Polydor, 2393 149, Франция, 1976 / Alyosha Dimitrievitch (Алёша Димитриевич) — LP, Chemiakine Metaphysical Arts, Inc., SHMA / LRP 8810, США, 198? — двенадцать песен — аранжировщик, руководитель оркестра, аккомпаниатор, арт-директор.
- Valia Dimitrievitch: «Valia (presentee par Robert Hossein)» (Валя Димитриевич: «Валя (представляет Робер Оссейн)») — LP, CY Records, CYL 6433, Франция, 1977 — аранжировщик, аккомпаниатор.
- Vladimir Vissotski: «Le nouveau chansonnier international U.R.S.S.» / «Chanson des temps nouveaux» (Владимир Высоцкий: «Новый шансонье международного уровня из СССР» / «Песня о новом времени») — Le Chant du Monde, Франция: LP, LDX 74581 (XA1A 74581), 1977/1981; MC, K 160 (CM 546), 1981? — четырнадцать песен — аранжировщик, музыкальный руководитель, аккомпаниатор.
- Vladimir Vissotsky: «La corde raide» (Владимир Высоцкий: «Натянутый канат») — LP, Polydor, 2473 077, Франция, 1977 — одиннадцать песен — аранжировщик, руководитель оркестра, арт-директор.
- Vladimir Vissotski: «Le vol arrêté» (Владимир Высоцкий: «Прерванный полёт») — Le Chant du Monde, Франция: 2LP, LDX 74 762/63 (XE1D 74 762/63), 1981; MC, K 254 (CM 565), 1981? — двадцать две песни, из них четыре — с диска поз. 14 — аранжировщик, музыкальный руководитель, аккомпаниатор.
- Vladimir Poliakoff: «Chants Tziganes et Russes» (Владимир Поляков: «Песни русских цыган») — LP, «RCA», PL 37274, France, 1979 — аранжировщик шести из десяти песен, руководитель оркестра, арт-директор.
- Vysotsky: Владимир Высоцкий в записях Михаила Шемякина — 7LP box, Apollon Foundation — LRP Digital, CH-LRP-8822-28, США, 1987 / 7CD box, Фонд Аполлон -PolyGram, APOLCD-01-07, Германия, 1996 / 7LP box, «Bomba Music», Россия, 2013 — сто пять песен — аккомпаниатор.
- Chœur Kazansky: «Ederlezi» (Хор Казански: «Эдерлези») — SP (soundtrack «Le Temps des Gitanes»), CBS, 655586 7, 14-655586-00, LC 0149, CB 111, Голландия, 1989 / Kazansky Choir: «Ederlezi» (Казански Хор: «Эдерлези») — SP (soundtrack «Time of the Gypsies»), Enteleky records LTD, ETKY 300, Англия, 1990 — две песни — аранжировщик, аккомпаниатор, руководитель хора.
- Le Chœur Kazansky: «Palé Reka» (Хор Казански: «За рекой») — CD, Museum, SABAM 16135 ММD 009/93, Бельгия, 1993 — шестнадцать песен — аранжировщик, композитор двух песен, в одной из которых автор текста («Дунаве» — «Дунай»), аккомпаниатор, руководитель хора.
- Éternelle Russie (Вечная Россия) — 3MC или 3CD boîte, Sélection du Reader’s Digest, 3048/1.à 3., F89018FF/1.à 3., Франция, 1996; CD-3, раздел «Chants et mélodies russes d’hier et d’aujourd’hui» («Русские песни и мелодии вчера и сегодня») — восемь песен с диска поз. 16.
- Joue, tsigane! (Играй, цыган!) — 3CD boîte, Sélection du Reader’s Digest, Франция, 1996; CD-1, раздел «Grandes voix tsiganes» («Великие голоса цыган») — композитор по фольклорным мотивам, аккомпаниатор и соисполнитель в двух песнях в исполнении Вероник Кодолбан-Казански, аранжировщик, аккомпаниатор и соисполнитель в одной песне с live-записи А.Димириевича с концерта в Нью-Йорке (март-апрель 1984) — плюс две песни с диска поз. 7 и пять песен с диска поз. 20.
- Les plus beaux chœurs du monde (Лучшие хоры мира) — 5MC или 5CD boîte, Sélection du Reader’s Digest — Мusique, 3067/1.à 5., F99003FF 3/1.à 5., Франция, 1996; CD-3, раздел «Les plus beaux chœurs tsiganes» («Лучшие цыганские хоры») — двенадцать песен с диска поз. 20.
- Владимир Высоцкий: «Прерванный полёт» — 2CD box, SoLyd Records, SLR 0066/67, Россия, 1996 — тридцать три песни — по лицензии Le Chant du Monde полная запись: поз. 14, поз. 16 плюс одна ранее неизданная песня.
- Константин Казански: «Писма от Париж» («Письма из Парижа») — MC, продуценты Константин Казански, Филип Ламбер (удостоверение № 853), Болгария, 1997 — автор текстов, композитор, аранжировщик, исполнитель — фортепьяно, синтезаторы, акустические и электрогитары, пение (с Вероник Кодолбан-Казански и Xюмейрой Казански) всех двенадцати песен («Кълна ви се» — «Клянусь вам»; «Не сме се променили» — «Мы не изменились»; «Моето „р“» — «Моё „р“»; «Хабанера»; «Древен джаз» — «Древний джаз»; «Свищов» — «Свиштов»; «Прелюдия»; «Самотен вълк» — «Одинокий волк»; «Девойко румена» — «Румяной девушке»; «Всичко съм си имал» — «Я имел всё»; «Сладко е» — «Как сладко»; «Фамилна» — «Семейная»).
- Éternelle Russie (Вечная Россия) — 3CD boîte, Sélection du Reader’s Digest — Мusique, 3117 (1 à 3), Франция, 1999; CD-3, раздел «Mélodies russes d’hier et d’aujourd’hui» («Русские мелодии вчера и сегодня») — арт-директор: двенадцать песен (шесть — в исполнении Марины Влади, по две — в исполнении Вероник Кодолбан-Казански, Хюмейры Казански и в собственном исполнении) — аранжировщик, композитор четырёх песен, аккомпаниатор на всех инструментах — плюс четыре песни с диска поз. 15.
- Joue, tsigane! (Играй, цыган!) — 3CD, Sélection du Reader’s Digest — Мusique, 3117.5/1.2.3., F99016FF/1.2.3., Франция, 2001; CD-1, раздел «Grandes voix tsiganes» («Великие голоса цыган») — арт-директор, автор текста, композитор и исполнитель двух песен («Aliocha, Valia, Sonia et Maroussia» — «Алёша, Валя, Соня и Маруся»; «Je reviens du marché» — «Возвращаюсь с базара»), композитор по фольклорным мотивам и соисполнитель одной песни в исполнении Вероник Кодолбан-Казански — плюс восемь песен с диска поз. 12, одна песня с диска поз. 17 и три песни с диска поз. 22.
- L’ACLA présente…Lepic-Abbesses (ACLA представляет: Лëпик-Аббес) — CD, Association des commerçants Lepic-Abbesses, Франция, 2001 — по заказу ассоциации коммерсантов двух этих улиц на Монмартре, между которыми располагается обладающий мировой известностью один из самых престижных парижских рынков — одна песня в исполнении Хюмейры Казански — композитор, автор текста (вместе с Вероник Кодолбан-Казански).
- Hommage Aux Grands De La Chanson (Дань грандам шансона) — 5CD boîte, Sélection du Reader’s Digest — Мusique, Франция, 2003 — песни Жака Бреля, Барбары, Шарля Азнавура, Эдит Пиаф, Жильбера Беко, Анри Сальвадора, Шарля Трене, Франсиса Лемарка в интерпретации различных артистов — пять песен: одна — собственное исполнение; одна — аранжировка, руководство оркестром и собственное исполнение, две — исполнение совместно с Вероник Кодолбан-Казански; одна — аранжировка, аккомпанемент на всех инструментах, исполнение совместно с Вероник Кодолбан-Казански и Каримом Каселем.
- Vadim Piankov: «L’Inconnue» (Вадим Пьянков: «Незнакомка») — CD, AMG Records, BPVVP-2005.01, Франция, 2005 — четырнадцать песен — аранжировщик, руководитель оркестра, акомпаниатор, композитор двух песен, артистический директор (совместно с Вероник Кодолбан-Казански).
- Saint-Pétersbourg — 3CD boîte (компиляция), Sélection du Reader’s Digest — Мusique, 3253.3/1.à 3., F05010FF/1.à 3., Франция, 2005; CD-3, раздел «Du folklore à la chanson» («Фольклор как шансон») — три песни: одна — в исполнении Вероник Кодолбан-Казански и Хюмейры Казански (аранжировщик, аккомпаниатор), одна — в исполнении Вероник Кодолбан-Казански (композитор, аккомпаниатор), одна — собственное исполнение (аранжировщик, аккомпаниатор) — плюс две песни с диска поз. 26 и одна песня с диска поз. 30.
- Constantin Kazansky présente… Aliocha Dimitrievitch et Vladimir Poliakoff: Les Monuments Du Chant Tsigane Russe (Константин Казански представляет… Алёша Димитриевич и Владимир Поляков: Монументы русской цыганской песни) — CD (компиляция), Plume (label Cristal Records), PCD0602, Франция, 2007 — все записи Алёши Димитриевича и Владимира Полякова, осуществленные под музыкальной и артистической дирекцией К.Казанского: двенадцать песен с диска поз. 12 и шесть — с диска поз. 17.
- Юрий Шевчук & Константин Казански: «L’Echoppe» («Ларёк») — CD, Navigator, NR 2808 CDp, 2008 — двенадцать песен — аранжировщик, акомпаниатор, руководитель оркестра, арт-директор (совместно с Вероник Кодолбан-Казански).
- Les Seigneurs de la Musique Tsigane (Аристократы цыганской музыки) — 3CD boîte, Sélection du Reader’s Digest — Мusique, 163833/1.à 3.-400006706D, F08013FF/1.à 3., Франция, 2008 — 70 лет музыкальной династии Кодолбан — CD-2, раздел «Les héritiers de la tradition» («Наследники традиции») — семь песен с аккомпанементом на всех инструментах (из них в пяти — аранжировщик, в двух — композитор) в исполнении: три песни — Вероник Кодолбан-Казански, две — Хюмейра Казански, одна — Вероник Кодолбан-Казански и Хюмейра Казански, одна — Вероник Кодолбан-Казански и Хюмейра Казански с добавлением голоса Константина Казански — плюс компиляция пяти прежних записей (одна песня — с MC поз. 25, три — с CD поз. 27 и две — с CD поз. 20).
Курьёзная дискография
- Владимир Высоцкий. Песни — flexi, 7" (mono), Мелодия, Г62-08519 — Г62-08520, СССР, (апрель) 1981 / ЕP (stereo), Мелодия, С62-16247 — С62-16248, СССР, июль 1981 — содержит песню «Vers les cimes» — «К вершине» («Ну вот исчезла дрожь в руках…») в аранжировке Константина Казански с пластинок поз. 14 и поз. 16 Дискографии, безосновательно озаглавленную как «Надежда», аранжировка приписана А.Зубову, аккомпанемент — ансамблю «Мелодия» п/у Г. Гараняна.
- Музыка эмиграции. Алёша Димитриевич. Paris*New York*Tel Aviv. Раритетные записи из частных эмигрантских архивов — СD (компиляция), РАО, ООО «Жирафик», RA-008, Россия, 2001 — пиратский сборник, включающий одиннадцать песен с диска поз. 12 Дискографии, шесть песен с LP «Valia & Aliocha Dimitrievitch» (AZ, STEC LP 73, Франция, 1972 ?), две песни с LP «The Gypsy and I. Yul Brynner sings gypsy songs with Aliosha Dimitrievitch» (Fontana, STFL6085 / Vanguard, VSD-79256, 1967) и три песни из альбома «Alesha Dimitrievich: „Emigrate Tango (тwo concerts)“» («Алёша Димитриевич: „Эмигрантское танго (два концерта)“») (2LP bootleg, США, 198? и 2CD box, RCD & Канώнъ, Россия, 1996), содержит также две композиции в исполнении двух неустановленных оркестров, приписанные исполнением «ансамблю Кости Казанского», но не имеющие к Константину Казански никакого отношения.
Напишите отзыв о статье "Казански, Константин"
Примечания
Ссылки
- [www.svoboda.org/content/transcript/24200306.html Записывая Владимира Высоцкого: Беседа с аранжировщиком Константином Казански 09.05.2002]
- [www.ng.ru/saturday/2003-04-11/15_gipsy.html Пойте, цыгане! 11.04.2003]
- [v-vysotsky.com/vospominanija/Kazansky/text.html Марк Цыбульский: О Владимире Высоцком вспоминает Константин КАЗАНСКИЙ 18.07.2006]
- [www.youtube.com/watch?v=BPI1Rj6PttM Интервью «Ночному такси» 25.07.2007]
- [www.youtube.com/watch?v=Gnwk0JP0jwE «Ночное такси»: документальный фильм «Шансон по-русски в Париже», 2009]
- [www.kommersant.ru/doc/1119609 «Аккорды, гармонии — ерунда по сравнению с тем, какие будут слова» 17.02.2009]
- [old.duma.bg/2009/0409/170409/obshtestvo/ob-5.html Константин Казански: «Аз съм професионален аматьор» 17.04.2009]
- [bg.ru/society/konstantin_kazanskiy-8146/ Алексей Мунипов: Константин Казанский 28.05.2009]
- [www.facebook.com/note.php?note_id=140126556004692 Константин Казански: Аз съм гражданин на света и Свищов! 01.07.2010]
- [www.temanews.com/index.php?p=tema&iid=656&aid=15175 Константин Казански: «Българското ми липсва не в Париж, а тук» Април 2011]
- [www.shanson.org/videoonline/kostya-kazansky Интервью Константина Казански Шансон-Порталу 26.07.2011]
- [www.newstube.ru/media/konstantin-kazanskij-priexal-v-tol-yatti Константин Казански приехал в Тольятти 27.07.2011]
- [portal-kultura.ru/articles/best/konstantin-kazanski-dlya-vysotskogo-parizh-byl-simvolom-svobody/ Константин Казански: «Для Высоцкого Париж был символом свободы» 21.07.2012]
- [www.echo.msk.ru/guests/571543-echo/ Эхо Москвы. Гость «Ночного эфира» — Константин Казански. Передачи от 11.02.2009, 14.01.2013 и 15.04.2013]
- [www.nsktv.ru/presskonf-14274.html К юбилею Владимира Высоцкого. 26.01.2013]
- [www.nsktv.ru/sobitiya_nedelyi/2013/01/27/14415.html ГТРК «Новосибирск». Круглый стол с Александром Городницким и Константином Казански 27.01.2013]
- [www.nsktv.ru/vesti_nsk/2013/01/28/14334.html Финальным аккордом гала-концерта завершились в Новосибирске «Дни Высоцкого». 28.01.2013]
- [www.youtube.com/watch?v=8VB0FmIpTv0 Телевидение Новосибирска Июль 2013-1]
- [www.youtube.com/watch?v=c7BsXWGS6Vk Телевидение Новосибирска Июль 2013-2]
- [www.youtube.com/watch?v=9lZuVt7ndD8 ГТРК «Новосибирск». Интервью Константина Казански на фестивале авторской песни «Свой остров» 03.08.2013]
- [sabrinotshka.wordpress.com/interviews/интервью-константина-казанского/ Интервью Сабрине де Вельдер © sabrinotshka Август 2013]
- [www.youtube.com/watch?v=gR_VU25rIAs Българска национална телевизия. Денят отблизо с Мария Андонова. Константин Казански. 9 септември 2013]
- [www.youtube.com/watch?v=gi9TgTDKuZw «На плюс». Интервью болгарскому телеканалу TV+ 10.11.2013]
- [www.youtube.com/watch?v=BOoalTMBXX8 Телевидение Новосибирска. Май 2014-1]
- [www.nsktv.ru/sobitiya_nedelyi/2014/05/11/22532.html ГТРК «Новосибирск». Интервью с Константином Казански 11.05.2014]
- [www.nsktv.ru/all_most/2014/05/12/22517.html Вспоминая Владимира Высоцкого 12.05.2014]
- [www.visotsky.ru/tsentr-muzej/meropriyatiya/55-14-05-2014-vecher-konstantina-kazanski Дом Высоцкого на Таганке: Вечер Константина Казански 14.05.2014]
- [www.visotsky.ru/home/tsentr-muzej/meropriyatiya/107-31-07-2015-tvorcheskaya-vstrecha-s-konstantinom-kazanski 31.07.2015 - Творческая встреча с Константином Казански]
- [bnr.bg/ru/post/100700629 Константин Казански: «Искусство – это жизнь, капли пота, никотин и свобода ошибаться» 07.06.16]
Отрывок, характеризующий Казански, Константин
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
