Константин II Асень

Константин II Асень Константин II Асен
царь Болгарии (Видина) Болгарии
1397 — 1422
Предшественник:	Иван Срацимир
Смерть:	17 сентября 1422(1422-09-17) Белград
Род:	Шишман
Отец:	Иван Срацимир
Мать:	Анна

Константин II Асень (болг. Константин II Асен ) — последний царь Видина, и последний болгарский правитель Второго болгарского царства в целом. Иногда именуется как Константин II.

Споры относительно Константина II

Константина II часто не включают в список болгарских царей. Однако известно, что он был провозглашён Болгарским царём и признавался в этом качестве рядом государств. В болгарской историографии долгое время был спор о том, надо ли признавать Константина II как царя. Во время коммунистического правления последним болгарским царем объявляли Ивана Срацимира, отца Константина II. Однако ввиду серьёзных зарубежных исторических источников, утверждающих, что Константин II контролировал часть территории Видинского царства, такая позиция потеряла актуальность и на сегодняшний день последним болгарским царем принято считать Константина II. (см. источники)

Происхождение Константина II

Константин II является сыном болгарского царя Ивана Срацимира и Анны, дочери влашского князя Николая Александра, а также племянником царя Ивана Шишмана и внуком царя Иван-Александра. Он является последним царём из династии Шишманов. Константин был коронован своим отцом в качестве соправителя в 1395 (или чуть раньше).

Правление

Во время своего правления Константин II был вассалом турецких султанов, однако подобно предыдущим болгарским правителям его политика была нелояльной к Османской империи. Не наученный горьким опытом своих предшественников, Константин II продолжает острую политику, основанную на конфронтации и несоблюдении вассальных обязанностей.

Константин II правил Видинским царством (или, по крайней мере, его частью). Столицей Константина II оставался город Видин. За время своего правления Константин II вел весьма энергичную политику и принимал то одну, то другую сторону, становился то турецким, то венгерским вассалом, участвовал в спорах между кандидатами на турецкий престол и затеял восстание против Османской империи. Несмотря на такое поведение, он был популярен среди своих соседей и пользовался уважением.

Первые упоминания после событий 1396 года содержатся в хронографиях Дубровницкой республики. При решении «Большого совета Республики» 28 ноября 1398 года принято решение продолжить полномочия послов:

в странах Славония, Босния, Срем и Болгария.

В сведениях от 23 марта 1411 года сообщается о смерти торговца из Дубровницкой республики, умершего в :

Болгарской стране.

В 1404 году венгерский король Сигизмунд отправил письмо бургундскому герцогу Филиппу в котором описывал воюющих венгерских вассалов против Османской империи :

"Господин Остоя, король Боснии (...), знатный господин Стефан, деспот и дук Рашки (Сербии), известный Константин, прославленный император Болгарии, и Мирчо, воевода трансалпинской Влахии (...). Последние двое тоже вернулись в лоно Нашего Величества, под нашим подчинением, много раз нападали смело на греческие области и другие области, которыми до сих пор владеют турки; выиграли триумфальную победу над врагами и славу для самих себя..."

Из этого документа становится ясным, что Константин II остается царем Болгарии, царский титул равен императорскому, потому в письме его называют императором. Ввиду кризиса Османской империи после поражения от Тамерлана Константин II быстро меняет позицию и становится венгерским вассалом. Тем временем в Османской империи идет междоусобная война за престол между сыновьями Баязида I. Из этого документа не становится ясным, о каких победах Константина II идет речь.

В «Житии Стефана Лазаревича» болгарский эмигрант в Сербии, известный книжник Константин Костенечки сообщает, что

...болгарские города отступили с сыновьями болгарских царей"

Данное событие относится к 1408 г. и считается началом освободительного восстания Константина и Фружина. Константин II решил помочь своему двоюродному брату Фружину в попытке освободить другие части Болгарского царства. На это один из кандидатов на престол Сулейман ответил, взяв крепость Темско, находившуюся, вероятно, во власти Фружина. Но ввиду того, что военные действия не продолжились, историки предполагают, что Константин II снова объявил себя турецким вассалом. Подождав немного для сбора сил и оценки ситуации на Балканах, Константин II снова идет на конфронтацию с турками.

В 1413 году кандидат на турецкий престол Муса нападает на Болгарское царство и по сведениям сербского и анонимного османского источника берет Видин и выселяет болгар.

Однако поражение не останавливает Константина II и он на этот раз принимает выигрышную сторону будущего султана Мехмеда I. В решающих сражениях против Мусы Мехмед I побеждает и возвращает на престол Константина II, а также объявляет о мире со всеми своими соседями и помощниками в конфликте за престол.

В византийской летописи Псевдо-Сфранциса сказано:

на стороне Мехмеда I против Мусы сражаются войска владетелей Сербии, Болгарии и василевса.

Василевсом называют византийского императора. Византийский историк Дука пишет, что после победы Мехмед I принял послов своих союзников:

Султан принял с радостью послов Сербии, Влахии, Болгарии, дука Янины, деспота Лакедемонии, князя Ахеи. Он пригласил их на трапезу, поднял тост и проводил их словами: "Скажите вашим государям, что я всем даю мир и принимаю мир..."

На этом закончилось «неуспешное» восстание Константина II и он вновь встал на престол своего царства. Дальнейшее правление характеризуется противоречивыми мнениями историков.

Смерть Константина II

Константин II Асень умирает 17 сентября 1422 года в Белграде. Его смерть упомянута 4-мя источниками: Константином Костенечким, русским хронографом, сербской Браничевской летописью и в рукописи № 125 документов Хилендарского монастыря. В последних 2-х документах Константин II назван «императором болгар» и «царем болгарским» соответственно.

Считается, что примерно после его смерти Болгарское царство окончательно покорено турками. После смерти Мехмеда I в 1421 году новый султан начинает вести экспансионистскую политику и, вероятно, вскоре после смерти Константина II окончательно покоряет Видинское царство.

Ссылки

• [liternet.bg/publish13/p_pavlov/konstantin_II_asen.htm Статья «Константин II Асен — последний болгарский царь», П. Павлов]
• [www.answers.com/topic/constantine-ii-of-bulgaria Constantine II of Bulgaria. // Answers.com]  (англ.)

Литература

• Ivanova, K. Un renseignement nouveau dans un manuscrit bulgare du XIV e s.au sujet de la resistance du tsar Ivan Sisman contre les Ottomans pres de Nikopol. // Etudes balkaniques, 1988. № 1, p. 88-94.
• Андреев, Й., Лазаров, Ив., Павлов, Пл. Кой кой е в средновековна България (исторически справочник). София, 1994 (второ допълнено изд. — София, 1999).  (болг.)
• Божилов, Ив. Фамилията на Асеневци (1186—1460). София, 1985 (1995).  (болг.)
• Гюзелев, В., Божилов, Ив. История на България. Т. І. София, 1999.  (болг.)
• Иречек, К. История на българите (с поправки и добавки от самия автор). Под. ред. на П. Петров. София, 1978.  (болг.)
• Лазаров, Ив., Тютюнджиев, Ив., Павлов, Пл. Документи за политическата история на средновековна България (ХІІ-ХІV в.). В. Търново, 1989 (второ изд. — В. Търново, 1993).  (болг.)
• Матанов, Хр., Михнева, Р. От Галиполи до Лепанто. София, 1988.  (болг.)
• Мехмед Нешри. Огледало на света. Превод и комментари: М. Калицин. София, 1984.  (болг.)
• Мутафчиев, П., Мутафчиева, В. История на българския народ. София, 1999.  (болг.)
• Ников, П. Турското завладяване на България и съдбата на последните Шишмановци. // Известия на Българското истор. дружество, кн. VII—VIII, 1928, с. 44-112.  (болг.)
• Овчаров, Н. Цар Иван Александър II. // Старобългаристика / Palaeobulgarica, 1998, кн. 4.  (болг.)
• Павлов, Пл. Българското Средновековие: познато и непознато. В. Търново, 2008 (болг.)
• Павлов, Пл., Тютюнджиев, Ив. Османските турци и краят на средновековна България. В. Търново, 1991, 40 с.  (болг.)
• Павлов, Пл., Тютюнджиев, Ив. Българите и османското завоевание (краят на XIII-средата на XV в.). В. Търново, 1995, 151 с. [представени са историческите извори и изследвания върху тази проблематика].  (болг.)
• Петров, П., Гюзелев, В. Христоматия по история на България. Т. ІІ. София, 1978.  (болг.)
• Радић, Р. Време Jована V Палеолога (1331—1391). Београд, 1993.  (болг.)
• Руссев, Н. Д. Болгария. // Правителы Европы (Энциклопедия). Одесса, 1998, с. 417—420.  (болг.)
• Станимиров, Св. Митотворчество и обективизъм. Забравени възгледи за «завладяването на българските земи от османците». // История на българите: потребност от нов подход. Преоценки. Ч. II. София, 1998, с. 131—154.  (болг.)
• Тютюнджиев, Ив. Българската анонимна хроника от XV в. В. Търново, 1992.  (болг.)
• Тютюнджиев, Ив., Павлов, Пл. Българската държава и османската експанзия (1369—1422). В. Търново, 1992, 90 с. [с обширно приложение от исторически извори].  (болг.)
• Шекуларац, Б. Трагови прошлости Црне горе. Цетинье, 1994 [вж. и рецензията на В. Велинова в: Старобългаристика / Palaeobulgarica, 1996, кн. 4, с. 81].  (болг.)

Отрывок, характеризующий Константин II Асень

Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».