Константин V

Константин V греч. Κωνσταντίνος Ε΄<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Лев III Исавр и его сын Константин V</td></tr>
Византийский император
741 — 14 сентября 775
Предшественник:	Лев III Исавр
Преемник:	Лев IV Хазар
Вероисповедание:	Христианин
Рождение:	июль 718 Константинополь Византийская империя
Смерть:	14 сентября 775(0775-09-14)
Род:	Исаврийская
Отец:	Лев III Исавр
Мать:	Мария
Супруга:	Чичак, Мария, Евдокия
Дети:	Анфуса, Лев IV, Христофор, Никифор, Никита, Анфим, Евдоким

Константин V Копроним (718—775) — византийский император с 741 года, сын византийского императора Льва III Исавра, иконоборец, созвал Иконоборческий собор в 754 году.

Биография

Правление

Константин V, бывший талантливым полководцем, до сих пор имеет славу беспощадного иконоборца, преследовавшего и казнившего многих монахов. Однако этот образ основывается на источниках победивших иконопочитателей. Само прозвище Копроним («Навозник», поскольку бытовал миф, что он младенцем испражнился в купель, тем самым осквернив таинство крещения), так же как и второе — Каваллин («Кобылятник») — дали ему религиозные противники.

Среди солдат Константин пользовался большой популярностью, и с его именем в немалой степени связано восстановление могущества империи после временного упадка и вторжений Омейядов.

В 745 году византийская армия перешла горы Тавра, отняла у арабов Германикию. В 746 году византийцы разбили арабский флот у Кипра, отняли Кипр у мусульман. В 751 году византийские войска дошли до Евфрата, разрушили Мелитену, Самосату, Феодосиополь; местные христиане были выведены оттуда в Византию.

Являясь ярым иконоборцем, Константин V в 754 году созвал собор, осудивший почитание икон. Ещё до начала собора императором был написан трактат, в котором он изложил свою точку зрения на эту проблему. Хотя текст трактата не сохранился, его тезисы известны из сочинений противника иконоборчества Патриарха Константинопольского Никифора. В своём сочинении император Константин осуждал не только почитание икон, но и высказывался за запрещение почитания Богоматери и святых. Позднее Константином был издан указ, законодательно закреплявший эти запреты.

В 755 году Константин отказался платить дань болгарам, что привело к долгой тяжелой войне с Болгарским ханством: всего император провел девять походов против болгар. В этом же году болгары дошли до Константинополя, но в 756 году Константин V высадил десант в устье Дуная, хан Кормисош просил мира и, видимо, уступил земли к югу от Родопских гор. В 759 году болгары были разбиты при Маркеллах, а в 762 году при Анхиале. В 765 или 767 годах Константин неожиданно прошел через горы и сжег селение на месте будущей столицы Болгарии — Преслава. В 768 году, когда болгарский хан Токту сам приехал в Константинополь, византийцы торжествовали победу.

В 770 году арабы, вторгшиеся в Малую Азию, были полностью разгромлены. Однако в 773 году Кипр был опустошен арабами, и после смерти Константина V (в 806 году) остров снова стал платить дань Халифату.

В 772 году в Болгарии был убит хан Токту, затем Паган, также как и его предшественник лояльный Византии, и новый хан Телериг снова начал враждебные действия против империи.

Известно, что в 773 году в войне против болгар Константин V сначала направил на врага свой основной флот, состоявший из двух сотен кораблей (chelandia), а затем сам вышел в море со своей особой флотилией «русских кораблей» (ῥούσια χελάνδια).

При Константине V в 740-х годах чума опустошила европейские владения Византии. Константин переселил в столицу немало жителей Греции — это облегчило славянскую колонизацию.

Константин V умер от болезни 14 сентября 775 года, во время своего девятого похода в Болгарию.

Семья и личность

Константин был сыном Льва III Исавра и его жены Марии. Как сообщает Феофан, во время крещения Константин испражнился в святую купель, что уже тогда патриархом Германом было истолковано как дурное предзнаменование. Константин рос беспощадным и бескомпромиссным человеком. Враги его, иконопочитатели, обвиняли во всех смертных грехах, и даже называли его «Антихристом во плоти». В то же время Константин был прекрасным полководцем, за что был любим в военных кругах.

Был в нескольких браках: первый с хазаринкой Чичак, родственницей кагана Вирхора, в крещении принявшей имя Ирина (его женил отец). В 750 году у них родился сын Лев. Вторую его жену звали Марией. Кроме этого, был женат третьим браком на Евдокии. Сыновей от неё — Христофора и Никифора — он сделал цезарями, а Никиту — нобилиссимом.

Источники

• Патриарх Никифор. Краткая история

Литература

• Дашков С. Б. [www.sedmitza.ru/text/434430.html Императоры Византии]. — М.: Издательский дом «Красная площадь», 1997. — С. 132—136. — ISBN 5-87305-002-3.
• Успенский Ф. И. [www.sedmitza.ru/text/442721.html История Византийской империи (в 5 тт.)]. — М.: Астрель, АСТ, 2005. — Т. 2. — ISBN 5-17-011750-7.
• Томоми К. [elar.uniyar.ac.ru/jspui/handle/123456789/1532 Внутренняя политика византийского императора Константина V (741—775 гг.): проблема и её разработка]: Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических нуак. — СПб., 2006.

Отрывок, характеризующий Константин V

– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.