Констанца
| Город
Констанца Constanța 
|
Конста́нца (рум. Constanța, прежние названия: Кустендье, Кюстендже (Кёстендже), Томис, лат. Tomi Томы) — крупнейший морской порт Румынии и второй на Чёрном море, крупнейший город в регионе Добруджа и на Черноморском побережье Румынии, административный центр жудеца Констанца.
В окрестности города имеются минеральные источники. Протяжённые морские пляжи. Основные производства: кожевенная промышленность и производство ёмкостей для нефтепродуктов. Пляжный курорт Мамайя расположен к северу от Констанцы.
Содержание
История
На месте Констанцы стоял город Томы — древнегреческая колония на Чёрном море, основанная около 500 года до н. э. для торговли. Название, вероятно, произошло от др.-греч. τομή — порез, сечение. Согласно некоторым сведениям, основателем был царь Колхиды Ээт. В 29 г. до н. э. район был захвачен римлянами. В 8 г. сюда был сослан Августом поэт Овидий, который здесь умер 8 лет спустя. В Констанце на площади Овидия (Piaţa Ovidiu) сейчас стоит памятник поэту. Позднее город был переименован в Константиану в честь Констанции, единокровной сестры Константина Великого (274—337). Впервые под названием «Κωνστάντια» («Constantia») город упоминается в 950 году.
В 681 году эти земли вошли в состав Болгарского царства.
С 1419 года в составе Османской империи. К середине XIX века основную часть населения города составляли крымские татары, переселившиеся сюда из Крыма, после его вхождения в состав Российской империи (~36 %), греки, относившиеся к Вселенской патриархии (~30 %), и болгары, относившиеся к Болгарской экзархии (~24 %). В 1878 году, по итогам Берлинского конгресса, Констанца и остальная часть северной Добруджи была передана Османской империей Румынии, после чего начался активный приток румынского населения в город.
22 октября 1916 года город был оккупирован войсками Центральных держав. Согласно Бухарестскому мирному договору 1918 года город оставался под совместным контролем Центральных держав. В том же году Констанца была освобождена союзными войсками.
В годы Второй мировой войны Констанца являлась главной военно-морской базой Румынии, неоднократно подвергалась ударам кораблей и авиации советского Черноморского флота. 30 августа 1944 года занята советскими войсками без сопротивления в ходе Констанцского десанта.
Климат
Климат умеренно-континентальный, характеризующийся тёплым летом и мягкой зимой. Большое влияние на него оказывает нахождение на берегу моря.
Средняя температура июля составляет +22 °C, января +0,5 °C.
| Климат Констанцы | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 3,7 | 4,9 | 8,1 | 13,8 | 19,3 | 23,8 | 25,9 | 25,8 | 22,4 | 17,0 | 11,6 | 6,4 | 15,2 |
| Средняя температура, °C | 0,5 | 1,6 | 4,6 | 9,9 | 15,5 | 20,0 | 22,0 | 21,8 | 18,3 | 13,1 | 8,0 | 3,2 | 11,5 |
| Средний минимум, °C | −2,3 | −1 | 2,1 | 6,9 | 12,1 | 16,2 | 18,0 | 17,9 | 14,6 | 9,8 | 5,0 | 0,5 | 8,3 |
| Норма осадков, мм | 30 | 29 | 26 | 30 | 38 | 40 | 30 | 33 | 29 | 31 | 42 | 38 | 396 |
| Источник: [www.climate-charts.com/Locations/r/RO15480.php World Climate] | |||||||||||||
Население
Согласно переписи 2002 года, число жителей муниципалитета Констанца составляло 310 471 человек. Тем не менее, индустриальные районы вокруг Констанцы включают город Нэводари, с населением 32 400.
92,2 % городского населения — румыны, турок около 2,9 %, крымских татар до 2,8 %. Другие этнические группы составляют до 2,1 % от населения[2]
Рост населения
Транспорт
Морской транспорт
Порт Констанца, расположенный на юго-востоке города, — крупнейший после Новороссийска черноморский порт, один из самых больших портов Европы (4-е место). Способен принимать все суда, проходящие через Суэцкий канал. В 2012 году суммарный грузооборот порта Констанца составил 50 584 622 тонны. Площадь — 3600 га. Действует 133 причала, общей протяжённостью — 28,5 км. К югу от Констанцы находится южное русло румынского канала Дунай — Чёрное море.
Практически все типы грузов могут перерабатываться в этом порту. Здесь имеются специализированные терминалы для руды и угля, нефти и нефтепродуктов, химических продуктов и удобрений, цемента и стройматериалов, зерновых, замороженных продуктов, масла и мелассы. Помимо вышеперечисленного порт Констанца также имеет современные паромные и контейнерные терминалы.
Экспорт: нефтепродукты, зерно, древесина, цемент
Импорт: Машины, оборудование, апатиты
Газеты и журналы
- Cuget Liber
- Adolescentul
- Litoral
- Telegraf
- Observator de Constanţa
- Independent
- Atac de Constanţa
- Jurnalul de Constanţa
Телестанции
Внешние связи
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 13 июля 2012 года. |
Города-побратимы
Констанца является городом-побратимом следующих городов:
Иностранные консульства
В Констанце расположены консульства следующих государств:
Известные уроженцы
- Джорджеску-Реген, Николас — румынский экономист, математик и статистик.
- Стэн, Себастиан — американский актёр румынского происхождения.
- Зику, Янис — румынский футболист, левый атакующий полузащитник «Тимишоары»
- Аманар, Симона — выдающаяся румынская гимнастка, трёхкратная олимпийская чемпионка, многократная чемпионка мира и Европы
- Халеп, Симона — румынская теннисистка.
- Хаджи, Георге — бывший румынский футбольный Полузащитник, признанный у себя на Родине лучшим футболистом двадцатого века, член списка ФИФА 100. Сейчас — главный тренер турецкого клуба «Галатасарай».
- Александра Стан — румынская певица.
- Наталья Варлей — советская и российская актриса театра и кино, поэтесса. Заслуженная артистка РСФСР (1989), лауреат Государственной премии РСФСР им. Н. К. Крупской.
- Кости Ионицэ — румынский певец, композитор и продюсер
Напишите отзыв о статье "Констанца"
Примечания
- ↑ Rezultatele finale ale Recensământului din 2011: [www.recensamantromania.ro/wp-content/uploads/2013/07/sR_Tab_8.xls Tab8. Populația stabilă după etnie – județe, municipii, orașe, comune] (рум.). Institutul Național de Statistică din România (июль 2013). Проверено 31 марта 2015.
- ↑ [www.edrc.ro/recensamant.jsp?regiune_id=503&judet_id=634&localitate_id=635 Constanţa] Structura Etno-demografică a României
- ↑ [www.izmir.bel.tr/kardeskentler.asp İzmir'in kardeş kentleri]. [www.webcitation.org/69f2n0MBu Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Констанца
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
