Конституционный совет Франции

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Конституционный совет Франции
Conseil constitutionnel

логотип Конституционного совета
Вид

конституционный суд

Юрисдикция

Франция

Дата основания

1958 год

Состав

3 члена назначаются Президентом Республики, 3 — председателем Национального Собрания, 3 — председателем Сената

Срок службы

9 лет (без права на переизбрание на второй срок)

Членов

9, также по должности входят все экс-президенты Республики

Руководство
Председатель

Лоран Фабиус

Вступил в должность

8 марта 2016 года

Зал заседаний

Конституционный совет Франции занимает первый этаж в Пале-Рояль, крыло, которое выходит во двор
Местоположение

Париж

Адрес

1-й округ, ул. rue de Montpensier, 2

Сайт

www.conseil-constitutionnel.fr/  (фр.)

Конституцио́нный сове́т Фра́нции (фр. Conseil constitutionnel) — орган конституционного контроля Франции, является квазисудебным[1][2] органом.





История

Сформирован в 1958 году, сразу после принятия Конституции Пятой республики. В годы Четвёртой республики органом конституционного надзора являлся Конституционный комитет, состоявший из Президента, Председателя Совет Республики, Председателя Национального Собрания, 7 членов от Совета Республики и 7 членов от Национального Собрания. Конституционный комитет давал заключение о соответствии законов Конституции, но в отличие от Конституционного совета не имел права их отменять.

Формирование

Конституционный Совет состоит из 9 человек, назначаемых сроком на 9 лет без права переназначения Президентом республики и спикерами Национального Собрания и Сената. В соответствии с конституционной реформой 23 июля 2008 года сделанный ими выбор должен получить последующее одобрение Парламента: так, эти деятели должны быть заслушаны профильными комиссиями палат; «президентская квота» рассматривается на совместном заседании компетентных парламентских комиссий; в обоих случаях возможно наложение «вето» большинством в 3/5 поданных голосов.

Совет обновляется на треть каждые 3 года: президент, председатель Сената и председатель Национального собрания назначают по одному члену Совета вместо тех, у которых истекли 9-летние сроки. В самый первый состав Совета, с целью запустить механизм ротации, три члена были назначены сроком на 9 лет, три сроком на 6 лет и три сроком на 3 года. В случае отставки или смерти члена Конституционного совета на его место той же инстанцией назначается другой, но не на 9 лет, а до истечения срока предшественника. Однако если предшественник находился в должности менее 3 лет, то замещающий может быть назначен на полный срок. Следовательно, максимально возможный срок нахождения в должности составляет (12 лет минус 1 день) = (3 года — 1 день) + (9 лет).

Особенностью Конституционного Совета является то, что дополнительную «квоту» составляют «по праву» экс-президенты республики. В первые годы после основания Совета этим правом пользовались президенты Четвёртой республики Венсан Ориоль (отказался с 1960 по политическим мотивам) и Рене Коти. Шарль де Голль и Франсуа Миттеран, прожившие недолго после ухода с поста, в Совете никогда не участвовали. Ещё один президент Пятой республики — Жорж Помпиду — разумеется, не мог стать членом Совета по праву, поскольку скончался в должности. Тем не менее он ещё до президентства был членом Конституционного Совета (1959—1962), будучи назначен в самый первый его состав Шарлем де Голлем, и ушёл оттуда после того, как стал премьер-министром Франции. Валери Жискар д'Эстен воспользовался правом заседать в Совете лишь в 2004 году, спустя 23 года после окончания президентства (до этого он занимал другие выборные посты, что несовестимо с членством в Совете). В мае 2007 года пожизненным членом Совета стал, после окончания своего срока, и Жак Ширак, впервые принявший участие в заседании 15 ноября 2007 года. С 2012 года в Совет пожизненно входит также экс-президент Николя Саркози.

Следует отметить, что в ходе конституционной реформы 23 июля 2008 года, Сенат предложил переименовать Конституционный Совет в «Конституционный Суд», а также упразднить членство в Совете бывших Президентов Республики; однако сенатские поправки не прошли во втором чтении в Национальном Собрании, и, следовательно, не попали в текст конституционного пересмотра[3].

Члены Конституционного совета имеют ряд ограничений: на публичные высказывания; одно и то же лицо не может быть назначено повторно в члены Конституционного совета; их должность несовместима с рядом других должностей и видов деятельности.

Особых ограничений на назначение членов Конституционного совета нет. Какие-либо квалификации юридического характера отсутствуют, также отсутствуют ограничения по расовой и половой принадлежности. Есть только одно, членом Совета может стать только французский гражданин, который пользуется гражданскими и политическими правами.


Состав

Состав Конституционного совета с 2016 года выглядит следующим образом:

Члены совета Срок полномочий Назначен на должность
Лоран ФабиусПредседатель 2016-2025 Президентом Франции
Валери Жискар д'Эстен — экс-президент Республики с 1981 (фактически с 2004)—пожизненно входит по должности
Жак Ширак — экс-президент Республики с 2007—пожизненно входит по должности
Николя Саркози — экс-президент Республики с 2012—пожизненно входит по должности
Клер Бази-Малори 2010-2022 Председателем Национального собрания
Мишель Шаррас 2010-2019 Президентом Франции
Николь Мастрасси 2013-2022 Президентом Франции
Николь Беллубэ 2007-2016 Председателем Сената
Лионель Жоспен 2015-2019 Председателем Национального собрания
Жан-Жак Йест 2015-2019 Председателем Сената
Мишель Пино 2016-2025 Председателем Сената
Коринн Люкен 2016-2025 Председателем Национального собрания

Список председателей за всё время существования:

Полномочия

Функции Конституционного совета напоминают функции конституционного суда в других странах, однако в ряде пунктов они существенно у́же. Например, Совет не может отменить действующий закон; он может вынести суждение о неконституционности законопроекта, находящегося в разработке либо только что принятого, но тут же оспоренного и не вступившего ещё после промульгации в законную силу. Конституционный совет не имеет право проверять конституционность законов по своей инициативе. Запрос о проверке могут дать только президент республики, премьер-министр, председатели Сената и Национального собрания.

С 29 октября 1974 года Конституционный совет начал принимать обращения от групп депутатов или сенаторов численностью не менее 60 человек, что дало возможность для оппозиции противостоять парламентскому большинству. Конституционный совет не принимает обращения от рядовых граждан.

Законы, принятые на референдуме, не могут пересматриваться. Совет должен принять решение в течение месяца (в особенно срочных случаях в течение недели).

Совет определяет соответствие французских законов: Конституции пятой Республики от 4 октября 1958 года, Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года, Конституционному закону от 3 июня 1958 года, Преамбуле к конституции Четвёртой республики от 27 октября 1946 года (действующей несмотря на изменение конституции), Циркуляру от 13 декабря 1999 года. Так же Конституционный совет проверяет международные договоры на конституционность. Согласно статье 54 Конституции (в версии 1992 года), Конституционный совет может на основании неконституционности приостановить ратификацию конкретного международного договора вплоть до пересмотра Конституции.

Конституционный совет также решает вопрос о статусе правовых документов («закон или подзаконный акт») и разграничении полномочий между законодательной и исполнительной властью. Конституционный совет следит за проведением выборов президента республики, определяет их итог, провозглашает вновь избранного президента республики, определяет порядок возглавления государства в случае вакансии на этом посту согласно ст. 58 Конституции. Аналогично Совет проводит и подытоживает референдумы. Конституционный совет выносит решения о правильности избрания депутатов и сенаторов, если оно оспаривается (ст. 59 Конституции). Конституционный совет консультирует Президента Франции о существовании условий для введения в стране чрезвычайного положения (ст.16 Конституции). Констатирует существование препятствий, не позволяющих Президенту исполнять свои функции (например, болезнь).

Указанные выше функции Конституционного совета не делают его гарантом соблюдения Конституции. Это право закреплено за Президентом Республики (ст.5 Конституции).

Решения Конституционного совета обжалованию не подлежат и согласно ст. 62 Конституции обязательны для всех публичных властей, административных и судебных органов.

Другой особенностью Конституционного совета, отличающей его от конституционных судов в других странах, является то, что особые мнения судей, не согласных с мнением большинства, не публикуются. Крупный юрист Жорж Ведель, заседавший в Совете в 19801989 гг., считал это соответствующим правовой традиции Франции[4].

Внутреннее устройство

Председателя Конституционного совета выбирает из его состава Президент республики. Председатель имеет право решающего голоса в случае разделения голосов поровну. С февраля 2016 года председателем Конституционного совета является Лоран Фабиус.

По представлению председателя Конституционного совета Президент республики назначает генерального секретаря Конституционного совета, занимающегося обеспечением текущей работы Совета. Совет имеет свой аппарат и ряд служб: по внешним сношениям, юридическую, финансовую и др. Место заседаний — парижский Пале-Рояль.

Напишите отзыв о статье "Конституционный совет Франции"

Примечания

  1. [legalportal.am/download/library/p16sjc0avqkgfb6aonoig01vct3.pdf Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Часть общая] / Отв. ред. Б.А. Страшун. — 3-е изд., обновл. и дораб.. — М.: Издательство-БЕК, 2000. — Т. 1-2. — С. 389. — ISBN 5-85639-276-0.  (Проверено 14 апреля 2016)
  2. [lawtoday.ru/razdel/biblo/kpzs/DOC_027.php Органы конституционного контроля]  (Проверено 14 апреля 2016)
  3. Антонов А.В. [justicemaker.ru/view-article.php?id=10&art=2270 Реформа Конституционного Совета Франции] // Журнал конституционного правосудия, 2011, № 2.
  4. Georges Vedel [www.ladocumentationfrancaise.fr/docfra/rapport_telechargement/var/storage/rapports-publics/084000091/0000.pdf Propositions pour une révision de la Constitution] (фр.), Paris, La documentation Française, 1993. — ISBN 2-11-002962-5

Ссылки

  • [www.conseil-constitutionnel.fr Официальный сайт] (фр.)
  • [constitution.garant.ru/DOC_3864895.htm Конституция Франции в русском переводе]
  • [evcppk.ru/inostrannoe-konstitucionnoe-pravo/3707-organy-konstitucionnogo-kontrolya-franciya.html Органы конституционного контроля во Франции]

Отрывок, характеризующий Конституционный совет Франции

– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.