Конституция Германской Демократической Республики

За сорок лет существования Германской Демократической Республики действовало две конституции, которые с одной стороны гарантировали гражданские права, а с другой служили юридической легитимности политической системы страны. Конституции 1949 г. и 1968 г. (с изменениями 1974 г.) наряду с административной реформой 1952 года и с политическими переменами 1989 года являются важными документами, запечатлевшими историю «социалистического государства на немецкой земле».

Разработка Конституции 1949 года

Первые дискуссии по новой, демократической конституции велись ещё до падения Третьего рейха в среде политической элиты эмиграции. При этом буржуазные и социально-демократические круги высказывались за скорректированный вариант Конституции Веймарской республики, в то время как коммунисты выступали за абсолютно новую конституцию.

В оккупированной войсками Красной армии части территории Германии, впоследствии именовавшейсясоветской зоной оккупации Германии после разрешения деятельности демократических партий СДПГ, КПГ, ХДС и ЛПГ (позже ЛДПГ) обсуждение текста конституции приняло реальные формы.

14 ноября 1946 года СЕПГ составила свой проект Конституции, согласно которым в качестве законодательного органа парламент (Parlament), постоянно-действующего органа — постоянный комитет (ständigen Ausschuß zur Wahrnehmung der Rechte der Volksvertretung), исполнительного — правительство (Regierung), законодательными органами земель — земельные собрания (Landtag), исполнительными — земельные правительства (Landesregierung), представительными органами местного самоуправления — представительства (Vertretungen), исполнительными — администрации (Verwaltungen), высшим судебным органом — Верховный Суд (höchsten Gerichts), высшим органом прокурорского надзора — Верховный Прокурор (höchste Staatsanwalt). 15 ноября был принят первый проект примерной земельной конституции, 17 ноября второй проект.

Зимой 1946—1947 года были приняты земельные конституции земель советской зоны оккупации, согласно которым законодательными органами объявлялись земельные собрания, избиравшиеся народом, исполнительными — земельные правительства, состоящие из земельных премьер-министров и земельных министров, избиравшиеся земельными собраниями, представительными органами местного самоуправления, исполнительными органами местного самоуправления — районные (Kreisrat), городские (Stadtrat) и общинные советы (Gemeinderat), высшими судебными органами — высшие земельные суды (Oberlandesgericht), высшими органами прокурорского надзора — генеральные прокуроры (Generalstaatsanwalt), председатели высших земельных судов, высших земельных административных судов и генеральные прокуроры избирались земельными собраниями, судьи — земельными правительствами, присяжные — партиями.

В 1948 году второй съезд Народного движения за единство и справедливый мир создал конституционный комитет который должен был провести всенародное обсуждение проекта конституции.

Конституция 1949 года

7 ноября 1949 года совет Народного движения за единство и справедливый мир провозгласил себя Временной Народной Палатой и принял первую конституцию ГДР, согласно который законодательным органом был объявлен Парламент состоящий из двух палат — Палаты Земель (Länderkammer), избираемой земельными собраниями, и Народной Палаты (Volkskammer), избираемой народом, главой государства — Президент (Präsident), избираемый парламентом, исполнительным органом — Правительство, назначаемое премьер-министром и нёсшее ответственность перед Народной Палатой, судебным органов — Верховный Суд Правосудия (Oberste Gerichtshof), органом прокурорского надзора — Верховный Прокурор (Oberste Staatsanwalt). Также как и Основной закон ФРГ, Конституция ГДР вводила конструктивный вотум недоверия абсолютным большинством голосов по инициативе не менее 1/4 депутатов, однако в отличие Основного закона ФРГ Конституция ГДР вводила обязательность коалиционного правительства (аналогичное положение предусмотрено в Австрии), а также закрепляла принцип назначения премьер-министра из числа крупнейшей фракции. Второе отличие от Основного закона ФРГ — Конституция ГДР предусматривала возможность референдума, народной инициативы и права роспуска народной палаты на основании решения принятого на референдуме. Конституция предоставляла рабочим право участвовать в управлении предприятиями через производственные советы (Betriebsräte), родителям право участвовать в управлении школами через родительские советы (Elternbeiräte).

Конституция 1968 года

После ряда конституционных реформ (упразднение земель в 1953 году, упразднения Палаты Земель в 1958 году, упразднения должности президента в 1960 году), 6 апреля 1968 года на референдуме была принята вторая Конституцию ГДР. Данная конституция не изменила политическую систему, суть новой конституции заключалась в замене веймарской идеологемы на марксисистко-ленинскую, данная конституция с идеологемой о построении «немецкой социалистической нации», внесённой в конституцию в 1974 году с изменениями внесёнными в 1989—1990 гг., была отменена 3 октября 1990 года, а на территорию земель бывшей ГДР был распространён Основной Закон ФРГ.

Немецкая нация в конституциях ГДР

1949

статья 1

(1) Германия — неразделимая демократическая республика; она основывается на германских землях.

(2) Республика решает все дела, которые значимы для существования и развития немецкого народа в его совокупности; все остальные дела решаются землями самостоятельно. […]

(4) Существует только одно немецкое гражданство.

статья 2

(1) Цвета Германской Демократической Республики чёрно-красно-золотой. Столица республики — Берлин.

1968

статья 1

(1) Германская Демократическая Республика — социалистическое государство немецкой нации. Она — политическая организация трудящихся в городе и деревне, которые совместно под руководством рабочего класса и её марксистско-ленинской партии осуществляют социализм. Столица Германской Демократической Республики — Берлин. […]

1974

статья 1

(1) Германская Демократическая Республика — социалистическое государство рабочих и крестьян. Она — политическая организация трудящихся в городе и деревне, которые совместно под руководством рабочего класса и её марксистско-ленинской партии осуществляют социализм. Столица Германской Демократической Республики — Берлин. […]

Литература

• «Die Verfassung der Deutschen Demokratischen Republik». Die erste Verfassung der DDR vom 7. Oktober 1949. Verlag Rockstuhl, Bad Langensalza, Reprint 2004, ISBN 3-937135-60-X.
• Heike Amos: Die Entstehung der Verfassung in der sowjetischen Besatzungszone/DDR 1946—1949. LIT-Verlag, Münster 2006.
• R. Schuster (Hrsg.): Deutsche Verfassungen. München 1980, S. 219 u. 244.
• Hermann Weber: Die DDR 1945—1990. 3. Aufl., Oldenbourg, Berlin 1999.
• Julia Schulze Wessel: Mächtiger Autor — Ohnmächtiger Interpret. Die Verfassunggebung in der Deutschen Demokratischen Republik. In: Hans Vorländer (Hrsg.): Die Deutungsmacht der Verfassungsgerichtsbarkeit. VS Verlag für Sozialwissenschaften, Wiesbaden 2006.
• Klaus Hartwig Stoll: Die DDR — ihre politische Entwicklung. Diesterweg, Frankfurt am Main 1986.

Ссылки

• [www.verfassungen.de/de/ddr/ddr-leiste.htm Dokumente zum Staats- und Verwaltungsrecht der DDR] на сайте verfassungen.de
• Оригинальные тексты на dokumentarchiv.de:
  • [www.documentarchiv.de/ddr/1946/sed-verfassungsentwurf-ddr.html Verfassungsentwurf der SED für eine DDR-Verfassung vom 14. November 1946] (documentarchiv.de)
  • [www.documentarchiv.de/ddr/verfddr1949.html Verfassung der DDR vom 7. Oktober 1949]
  • [www.documentArchiv.de/ddr/verfddr1968.html Verfassung der DDR vom 6. April 1968]
  • [www.documentArchiv.de/ddr/verfddr.html Verfassung der DDR von 1968 in der geänderten Fassung vom 7. Oktober 1974]
  • [www.documentarchiv.de/ddr/1990/ddr-verfassungsentwurf_runder-tisch.html Entwurf des «Runden Tisches» für eine neue DDR-Verfassung vom 4. April 1990]
• [www.mdr.de/mdr-info/4323473.html 06.04.1968: Referendum zur DDR-Verfassung]

Отрывок, характеризующий Конституция Германской Демократической Республики

Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.