Конституция Китайской Народной Республики

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Конституция КНР»)
Перейти к: навигация, поиск
Политика — Портал:Политика
Китайская Народная Республика

Эта статья — часть серии:
Политическая система
Китайской Народной Республики

  • Конституция

Конститу́ция Кита́йской Наро́дной Респу́блики (кит. упр. 中华人民共和国宪法, пиньинь: Zhōnghuá Rénmín Gònghéguó Xiànfǎ) — основной закон Китайской Народной Республики.

После провозглашения Китайской Народной Республики (КНР) в 1949 году в стране четырежды сменялись Конституции. Предшествующие Конституции КНР принимались в 1954, 1975 и в 1978 годах. Четвёртая, действующая Конституция КНР была принята в 1982 году. В 1988, 1993, 1999 и 2004 годах в неё вносились изменения.





Предыдущие Конституции

Конституция Китайской Народной Республики 1954 года

Проект Конституции был утверждён на первой сессии ВСНП 20 сентября 1954 г.

Конституция 1954 г. состояла из введения и 106 статей, объединённых в четыре главы. Глава 1 «Общие положения» была посвящена общественному устройству, глава 2 «Государственная структура» — системе государственных органов, глава 3 — основным правам и обязанностям граждан и глава 4 определяла государственные символы и столицу. Как указывалось во введении, данная Конституция основывалась на Общей программе НПКСК и являлась её дальнейшим развитием. В статье 4 Конституции в качестве задачи государственного строительства определялось создание социалистического общества. Кроме того, в традиционном для социалистического «конституционализма» духе говорилось о дружбе с социалистическими странами и борьбе за мир. Конституцией 1954 г. предусмотрено создание поста Председателя КНР.


Конституция Китайской Народной Республики 1978 года

Конституция Китайской Народной Республики 1982 года

История принятия

Ныне действующая Конституция КНР разработана на основе всенародного обсуждения. Она официально обнародована и принята к исполнению после утверждения на пятой сессии Всекитайского Собрания народных представителей 5-го созыва 4 декабря 1982 г.

В ней унаследованы основные принципы первой Конституции 1954 г., при этом особое внимание уделено обобщению опыта развития социализма в Китае и усвоенного мирового опыта. Конституция учитывала не только реальную ситуацию, но и исходила из перспектив развития страны. В этом и проявляется китайская специфика конституционного регулирования.

Во время принятия она отвечала требованиям политического, экономического и культурного развития страны в новый период социалистической модернизации. Специально было отмечено, что Конституция «в форме закона зафиксировала результаты борьбы народов Китая, определила основной строй и основные задачи государства. Конституция — основной закон страны, имеет высшую юридическую силу. Все народы страны, все государственные органы и Вооруженные Силы, все политические партии и общественные организации, предприятия и учреждения руководствуются положениями Конституции как основным критерием своей деятельности, ответственны за соблюдение Конституции и проведение её в жизнь»[1].

«В дальнейшем коренная задача государства — общими силами осуществить социалистическую модернизацию. Народы всех национальностей Китая, руководимые Коммунистической партией Китая и вооруженные марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна, будут и впредь отстаивать демократическую диктатуру народа и социалистический путь, постоянно совершенствовать различные социалистические институты, развивать социалистическую демократию, укреплять социалистическую законность с тем, чтобы собственными силами и упорной борьбой постепенно осуществить модернизацию промышленности, сельского хозяйства, национальной обороны, науки и техники, превратить нашу страну в высокоцивилизованное, высокодемократическое социалистическое государство»[1].

При её принятии специально оговаривалось также, что Тайвань «является частью священной территории Китайской Народной Республики. Завершение великого дела воссоединения Родины — священный долг всего китайского народа, в том числе и наших соотечественников на Тайване»[1].

Структура и поправки

Конституция КНР 1982 г. содержит Преамбулу и 4 главы, имеющие 138 статей. Главы Основного закона страны:

  • «Общие положения»
  • «Основные права и обязанности граждан»
  • «Государственное устройство»
  • «Государственный флаг, Государственный герб, столица КНР».

В апреле 1988 г. на первой сессии ВСНП 7-го созыва, в марте 1993 г. на первой сессии ВСНП 8-го созыва и в марте 1999 г. на второй сессии ВСНП 9-го созыва были приняты поправки к Конституции, внесены изменения и дополнения в некоторые положения действующей Конституции, после чего Конституция стала ещё больше соответствовать реалиям страны и потребностям её развития[2].

В 2004 году Конституция КНР была существенно дополнена. В неё были добавлены положения «о стимулировании гармоничного развития строительства материальной, политической и духовной культуры; создании и усовершенствовании режима соцобеспечения; защите частного имущества; уважении и гарантии прав человека».

Общие конституционные положения

Конституция КНР гласит: «Китайская Народная Республика есть социалистическое государство демократической диктатуры народа, руководимое рабочим классом и основанное на союзе рабочих и крестьян; Социалистический строй есть основной строй Китайской Народной Республики. Запрещается любым организациям или отдельным лицам подрывать социалистический строй» (ст. 1).

Права и обязанности человека и гражданина по Конституции КНР 1982 года

Согласно Конституции КНР, все граждане равны перед законом, и государство обязано соблюдать и защищать права человека. Каждому гражданину КНР конституционно гарантированы (гл. 2):

В качестве конституционных обязанностей устанавливаются (ст. 52-56):

Напишите отзыв о статье "Конституция Китайской Народной Республики"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 «Жэньминь жибао» — 1982. — 5.XII. (Пер. с кит. Л. М. Гудошникова) // В кн. «Конституции социалистических государств». — Т.1. — М., 1987.
  2. ↑ Поправки к Конституции Китайской Народной Республики. // Право и жизнь. — 1999. — № 23.
 
Конституция Китайской Народной Республики

{{{список}}}

 
Конституция Китайской Народной Республики

{{{список}}}

</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Конституция Китайской Народной Республики

– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.




Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Конституция_Китайской_Народной_Республики&oldid=77860535»

Навигация