Конституция Турции (1921)
| Политика — Портал:Политика |
| Турецкая Республика |
 Эта статья — часть серии: |
|
См. также
|
Турецкая Конституция 1921 года (тур.: Teşkilât-ı Esasiye Kanunu — Основной Закон республики) — первая турецкая Конституция, которая была ратифицирована Великим национальным собранием Турции 20 января 1921 года и оставалась в силе до 20 апреля 1924 года, когда была принята новая Конституция Турции.
Историческая ситуация
Конституция была подготовлена Великим национальным собранием Турции, избранным в апреле 1920 года после распада Османской империи по окончании Первой мировой войны. Мустафа Кемаль Ататюрк, который в 1923 году стал Президентом Турецкой Республики, был главным организатором подготовки к принятию Конституции, согласно которой, источником власти становился народ, а не султан, как прежде было в Османской империи. Позже было созвано Великое национальное собрание с целью написания Конституции и подготовления почвы для объявления Турции республикой, а также оглашения принципа государственного суверенитета. Конституция 1921 года служила также законным основанием для ведения Турецкой войны за независимость(1919—1923) и противоречила принципам подписанного представителями Османской империи в 1919 году Севрского договора, по которому большая часть территории Османской империи была оккупирована странами Антанты, победившими в Первой мировой войне.
Общие черты
Великое Национальное Собрание начало дебаты по обсуждению проекта новой Конституции 19 ноября 1920 года и ратифицировало её на совещании 20 января 1921. Это была первая турецкая Конституция, которая оглашала принцип национального суверенитета.
Эта Конституция представляла собой относительно небольшой документ, состоящий из 23 статей. Первые девять статей описывали принципы турецкой государственности. После объявления Турции Республикой 29 октября 1923 года, исполнительная власть была сконцентрирована в руках Президента и Премьер-министра от лица Национального Собрания.
Под влиянием глобальной геополитической конъюнктуры того времени и необходимости формального объявлении страны Республикой, в Конституции не упоминалось о какой-либо роли Султана в государстве. Однако, сложившаяся ситуация оставляла возможность восстановления власти Султана в рамках Конституционной монархии по примеру Французской Конституции 1791 года. Несмотря на это, этот сценарий был отброшен ввиду необходимости укрепления власти из-за ведения Турецкой войны за независимость и объявлении Турции Республикой.
По тем же причинам Конституция не включала каких-либо упоминаний о судебной системе и правах и обязанностях граждан.
Временная последовательность
После ратификации Конституция 1921 года стала основным законом страны на три года, до принятия Турецкой Конституции 1924 года. В течение этого времени произошло немало важных и примечательных событий в истории Турции:
- Победа турецких войск в войне за независимость
- Титул Султана и прочие аристократические титулы были упразднены 30 октября 1923 года
- Лозанский договор привел к признанию Турецкой Республики
- 29 октября 1923 года Турция была объявлена Республикой, её первым Президентом стал Мустафа Кемаль Ататюрк
- Титул «Халифат», который использовался по отношению к Османской империи начиная с 1517 года был упразднен 3 марта 1924 года.
- 3 марта 1924 года Султан и члены императорской семьи были официально низложены.
Напишите отзыв о статье "Конституция Турции (1921)"
Ссылки
- [www.tbmm.gov.tr Grand National Assembly of Turkey (TBMM)]
- [www.anayasa.gen.tr/1921tek.htm Complete Text of the Turkish Constitution of 1921 and its amendments in Turkish]
| ||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Конституция Турции (1921)
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
