Конституция Финляндии

Конститу́ция Финля́ндии (фин. Suomen perustuslaki швед. Finlands grundlag) — основной закон Финляндии, принятый 11 июня 1999 года и вступивший в силу с 1 марта 2000 года.

В соответствии с изменениями конституционных актов в 2000 году страна перешла от президентской к парламентской демократии.

История Конституции и её изменения

В Швеции, частью которой была Финляндия, понятие основного закона, конституции, сформировалось в 1600-х. До этого, различные положения, рассматривающие защиту личности, принадлежали королевской власти. Король, восходя на престол, клялся править по закону и соблюдать права подданных (Хабеас корпус). В качестве основного закона считали в 1700-х: закон королевского двора, распорядок работы парламента, исключительные права сословий и группу других законов. Во время эры свободы сложилось правило, что на изменение этих основных законов требуется согласие всех сословий парламента.

После совершенного королём Густавом III в 1772 государственного переворота под основным законом понимали прежде всего Закон о форме правления Швеции 1772 года, организацию парламента, особые права четырёх сословий, а также принятый в 1789 Закон о союзе и защите. Хотя Александр I на Боргосском сейме не уточнил, какие именно законы он имеет в в виду, в начале 1800-х сформировался консенсус: оставить этот список пустым. Иногда в список вносят также закон Швеции от 1734 года, содержащий все важнейшие гражданские, уголовные и процессуальные положения.

Александр II созвал сейм в 1863, и в 1869 был составлен новый порядок работы Эдускунты. Положения основных законов Финляндии пытались обновить всю последнюю половину XIX века, но финско-русские разногласия препятствовали этому. Новый закон, касающийся Эдускунты, всё же вошёл в силу (подписан царём) в 1906. Сословия, избранные в Эдускунту, одобрили его положения ещё в 1905. Согласно этому закону в конце 1919 была изменена форма правления Финляндии - с монархии на республику, также дополнены права Эдускунты:

• Акт о форме правления (фин. hallitusmuoto) (принят 17 июля 1919 — изменения и дополнения вносились в 1926, 1930, 1943, 1955, 1992 и 2000);
• Акт о праве парламента контролировать законность деятельности Государственного совета и канцлера юстиции (принят в 1922 году)
• Закон о Высшем суде (принят в 1922 году)
• Парламентский Устав (принят в 1928 году)

В течение первых 50 лет финляндской независимости не существовало серьёзной необходимости в радикальном изменении конституции страны. С 1970-х годов возникли дискуссии о конституционной реформе, но, согласно предварительному отчету созданной для изучения проблемы Конституционной комиссии, стало ясно, что на тот период всесторонняя реформа была нереальна. В связи с этим внимание законодателей переключилось на процесс постепенных реформ, большое количество которых начиная с 1980-х годов было проведено в жизнь.

В 1990 году по требованию Парламента Правительство продолжило разработку проекта конституционной реформы, результатом которой должен был бы стать баланс власти между Эдускунтой (Парламентом), Президентом и Государственным советом. Соблюдение этого баланса нужно было обеспечить за счёт сокращения полномочий главы государства и Правительства и усиления власти Парламента. В первую очередь это касалось полномочий Президента, поскольку необходимо было исключить конкуренцию и столкновения между главой государства и законодательным органом. Работа над проектом «Конституция 2000» была начата весной 1995 года рабочей группой экспертов для исследования вопросов реформирования конституционного права Финляндии.

На рабочую группу возлагалась также задача определения структуры конституционного документа, который содержал бы не более 130 статей вместо существовавших на тот период 235. После того как рабочая группа представила свой отчет, Правительство в январе 1996 года назначило комитет, состоявший главным образом из депутатов Парламента (Конституционный комитет 2000), который и должен был подготовить окончательный проект новой Конституции.

Работа продолжалась 17 месяцев. Комитет завершил её к 17 июня 1997 года и представил, в форме предложения Правительства, проект единого конституционного акта, состоявшего из 12 глав и заключительных положений. В течение весны и осени 1998 года Конституционный комитет Парламента после подробного изучения предложения дал 21 января 1999 года своё положительное заключение. Президент Республики подписал этот акт 11 июня 1999 года, а 1 марта 2000 года новый конституционный закон Финляндии вступил в силу.

Структура

Конституция Финляндии состоит из 131 пункта (§), разделённых на 13 глав:

Глава 1. Основы государственного строя (§§ 1—5)

Глава 2. Основные свободы и права (§§ 6—23)

Глава 3. Парламент (эдускунта) и члены парламента (§§ 24—32)

Глава 4. Деятельность Парламента (§§ 33—53)

Глава 5. Президент Республики и Государственный Совет (§§ 54—69)

Глава 6. Законодательство (§§ 70—80)

Глава 7. Государственные финансы (§§ 81—92)

Глава 8. Международные отношения (§§ 93—97)

Глава 9. Правосудие (§§ 98—105)

Глава 10. Контроль за законностью (§§ 106—126)

Глава 11. Управление и самоуправление (§§ 119—126)

Глава 12. Оборона (§§ 127—129)

Глава 13. Заключительные положения (§§ 130—131)

Конституционные органы

Парламент

Парламент состоит из 200 депутатов, избираемых сроком на четыре года. В случае досрочного роспуска парламента по решению президента, согласованному с Государственным советом, вновь избранный парламент может действовать в течение всего четырёхлетнего периода полномочий, если только не будет также досрочно распущен.

Президент

Президент Финляндии обладает довольно широкими независимыми полномочиями в принятии решений, касающихся порядка выполнения законов. Президент обладает правом отлагательного вето, он может перенести срок введения закона. Он имеет также право роспуска парламента и назначения новых выборов. На заседании Государственного Совета президент волен принимать решение по предложению любого министра, хотя он не связан ни с мнением министра, ни с мнением Государственного Совета в целом. На практике, однако, решения президента соответствуют мнению последнего. Президент играет также решающую роль в формировании правительства. Важнейшее из прав президента — это предоставленная ему руководящая позиция в определении внешней политики страны.

Президент Финляндии избирается на основе прямого избирательного права из числа граждан-уроженцев Финляндии сроком на шесть лет не более, чем на два срока подряд.

Государственный Совет

Государственный совет (правительство Финляндии) состоит из премьер-министра и не более чем 17 министров. Министры назначаются на должность и освобождаются от обязанностей президентом республики. Решения Государственного совета принимаются на пленарных заседаниях, на которых председательствует премьер-министр.

На уровне центрального управления под руководством министерств существуют специальные административные чиновники и центральные учреждения, деятельность которых охватывает всю страну. Несмотря на то, что они всегда находятся под контролем министерств, фактически они весьма независимы. Центральные учреждения организованы коллегиально, власть в них принадлежит коллегии в составе руководящих чиновников. Всего существует 22 различных центральных учреждения, находящихся в подчинении министерств.

Критика

С принятием нового Конституционного закона Финляндия перестала значительно отличаться от других парламентарных республик Европы, а концепция полупрезидентской формы правления ушла в анналы истории. Значительно укреплена ось Правительство — Парламент и сужены президентские полномочия при дистанцировании главы государства от каждодневных корректировок политической стратегии.

Определяющими факторами функционирования политической системы стали не политический капитал или действия Президента, а соотношения парламентских сил, партийных взаимосвязей и угасания или подъема правящих коалиций.

Некоторые аналитики указывают на дискриминационный характер § 83 Конституции Финляндии, выделяющей Евангелическо-лютеранскую церковь в качестве главной религии с точки зрения предпочтений государства.

Литература

• Могунова М. А. Государственное право Финляндии: Монография. — Городец, 2005. ISBN 5-9584-0109-2
• Конституция Финляндии. В изложении местного сенатора Л. Мехелина (пер. К. Ордин). — СПб: Тип. И. Н. Скороходова, 1888. — 156 с.

Ссылки

• Конституция Финляндии: [www.finlex.fi/fi/laki/ajantasa/1999/19990731] (фин.), [www.finlex.fi/sv/laki/ajantasa/1999/19990731] (швед.), [www.om.fi/Satellite?blobtable=MungoBlobs&blobcol=urldata&SSURIapptype=BlobServer&SSURIcontainer=Default&SSURIsession=false&blobkey=id&blobheadervalue1=inline;%20filename=ayjl2.pdf&SSURIsscontext=Satellite%20Server&blobwhere=1296725593681&blobheadername1=Content-Disposition&ssbinary=true&blobheader=application/pdf] (сев.-саам.) (Проверено 1 ноября 2011)
  • Конституция Финляндии: неофициальные переводы министерства юстиции Финляндии: [www.finlex.fi/fi/laki/kaannokset/1999/ru19990731.pdf] (рус.), [www.finlex.fi/fi/laki/kaannokset/1999/en19990731.pdf] (англ.), [www.finlex.fi/fi/laki/kaannokset/1999/de19990731.pdf] (нем.), [www.finlex.fi/fi/laki/kaannokset/1999/fr19990731.pdf] (фр.), [www.finlex.fi/fi/laki/kaannokset/1999/es19990731.pdf] (исп.) (Проверено 1 ноября 2011)

Отрывок, характеризующий Конституция Финляндии

Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».