Конституция Черногории 2007 года
| Черногория |
 Эта статья является частью серии статей по теме: |
Конституция Черногории — основной закон Черногории, который определяет её государственное и экономическое устройство. Ни один закон, указ президента или любой другой нормативный или административный акт не может противоречить ей. Соответствие Конституции принимаемых законов или решений проверяет Конституционный суд.
Действующая конституция принята после обретения Черногорией независимости 19 октября 2007 года и официально объявлена 22 октября. Принятый закон заменил конституцию 1992 года.
Содержание
Содержание конституции
Конституция Черногории состоит из 8 частей и включает 158 статей.
- Часть І «Основные решения» — определяет государственный строй, государственные символы, столицу и главный город, язык, отношение государства с религией и другими странами.
- Часть ІІ «Права и свободы» — определяет права и свободы граждан, устанавливает равенство всех перед законом, неприкосновенность личности, право на справедливый суд.
- Часть ІІІ «Организация власти» — определяет права и обязанности Скупщины, депутатов, президента и правительства; порядок проведения собраний Скупщины.
- Часть IV «Экономическое устройство» — декларирует единство экономического пространства Черногории, обязательства уплаты налогов, определяет деятельность Центрального банка и Государственная ревизорская институция.
- Часть V «Конституционность и законность» — определяет согласованность правовых актов с Конституцией, запрещает (с исключениями) обратное действие законов, порядок вступления законов и других актов.
- Часть VI «Конституционный суд Черногории» — определяет полномочия Конституционного суда, порядок его работы.
- Часть VII «Изменение конституции» — регламентирует условия изменения Конституции, определяет статьи, которые не могут быть изменены без проведения референдума.
- Часть VIII «Переходные и окончательные решения» — состоит из одной статьи и определяет порядок принятия Конституционного закона.
История Конституции Черногории
Первая Конституция Черногории была представлена князем Николой 19 декабря 1905 года[1]. Согласно этой конституции учреждался парламент — Народная Скупщина. В Скупщину вошло 74 представителя: 56 — от округов, 6 — от городов и 12 — по должности. Граждане, достигшие 21 года, получали активное избирательное право, достигшие 30 лет и платившие налог в 15 крон — пассивное.
Изменения, закреплённые последней Конституцией
Статья 13 Конституции 2007 года установила в качестве государственного языка — черногорский. До этого, с 1992 года, государственным языком являлась иекавская форма сербского, а раньше — сербохорватский язык.
Статья 13 Официальным языком Черногории является черногорский язык. Кириллическая и латинская письменность являются равноправными. Официально используются также сербский, боснийский, албанский и хорватский языки.
Оригинальный текст (черногор.)Član 13 Službeni jezik u Crnoj Gori je crnogorski jezik. Ćirilično i latinično pismo su ravnopravni. U službenoj upotrebi su i srpski, bosanski, albanski i hrvatski jezik.
Члан 13 Службени језик у Црној Гори је црногорски језик. Ћирилично и латинично писмо су равноправни. У службеној употреби су и српски, босански, албански и хрватски језик.
Напишите отзыв о статье "Конституция Черногории 2007 года"
Примечания
- ↑ [www.jartour.ru/info/montenegro_history.html История Черногории]. [www.webcitation.org/692lLP12D Архивировано из первоисточника 10 июля 2012].
Ссылки
- [www.skupstina.me/cms/site_data/ustav/Ustav%20Crne%20Gore.pdf Конституция Черногории]. [www.webcitation.org/67abrpfgL Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Конституция Черногории 2007 года
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
