Конституция Южно-Африканской Республики

Конституция Южно-Африканской Республики — высший закон ЮАР. Она обеспечивает правовую основу для существования государства, устанавливает права и обязанности её граждан, а также определяет структуру правительства ЮАР.

Действующая Конституция Южно-Африканской Республики была принята Учредительным собранием 11 октября 1996, заверена в Конституционном суде 4 декабря, подписана президентом ЮАР Нельсоном Манделой 10 декабря и вступила в силу с 4 февраля 1997 года, заменив и отменив временную конституцию ЮАР 1993 года.

С момента принятия Конституции в неё 16 раз были внесены поправки.

Структура

Конституция состоит из преамбулы, 14 разделов и 7 приложений. Каждый раздел и приложение описывает конкретную тему. Ниже представлен список разделов и приложений с темами.

Разделы

Раздел 1 Конституции называется «Основные положения». Он закрепляет в Конституции основные национальные принципы, определяет флаг Южной Африки и список официальных языков. Согласно статье 2 раздела 1, все нормативные акты, противоречащие Конституции, не имеют никакой юридической силы.

Южная Африка по определению этого раздела является демократической, независимой республикой, основанной на принципах защиты достоинства, прав человека и верховенства закона. Другие разделы:

• Раздел 2 — Билль о правах
• Раздел 3 — Правительство
• Раздел 4 — Парламент
• Раздел 5 — Президент
• Раздел 6 — Провинции
• Раздел 7 — Местное самоуправление
• Раздел 8 — Суды и исполнение правосудия
• Раздел 9 — Государственная поддержка учреждений конституционной демократии
• Раздел 10 — Публичная администрация
• Глава 11 — Служба безопасности
• Раздел 12 — Традиционные лидеры
• Раздел 13 — Финансы
• Глава 14 — Общие положения

История

Южно-Африканский Союз был образован 31 мая 1910 года, а его государственное устройство начал определять закон 1909 года, подготовленный представителями четырёх колоний — Капской, Наталя, Колонии Оранжевой реки и Трансвааля и принятый парламентом Великобритании. Вместе с внесенными поправками позже этот закон был положен в основу конституции 1961 года, которая получила одобрение парламента страны и вступила в силу после провозглашения Южной Африки республикой 31 мая 1961 года. Согласно этой конституции, правительство ЮАР возглавлял премьер-министр, подотчетный парламенту. Право быть избранными в парламент имели только белые, фактически их монополией было и избирательное право.

3 сентября 1984 года вступила в силу новая конституция ЮАР, которая предусматривала создание трёхпалатного парламента. Палаты формировались на расовой основе, их полномочия были неравноценны. Главной была палата, избранная белыми, а палаты, избранные азиатским и цветным населением, играли подчиненную роль. По-прежнему из политической жизни ЮАР были исключены африканцы, составлявшие три четверти населения страны. Пост премьер-министра был упразднен, и его функции перешли к государственному президенту.

В январе 1991 года между политическими партиями начались консультативные переговоры о введении демократической многорасовой политической системы. В 1993 году, в ходе переговоров, проведенных в июне-июле, была согласована дата проведения первых в истории страны многорасових выборов — 27 апреля 1994 года. В этот день южноафриканцы избрали депутатов временного парламента, который должен был разработать новую постоянную конституцию.

Временная конституция, предусматривавшая создание многорасового демократического государства, была ратифицирована в декабре 1993 года и вступила в силу 27 апреля 1994 года.

В октябре 1996 года Конституционное собрание приняло новую конституцию ЮАР, которая вступила в силу 4 февраля 1997 года. Одной из важнейших частей конституции стал «Билль о правах», в основу которого лег одноименный американский документ.

Ссылки

• [www.info.gov.za/documents/constitution/1996/index.htm Текст конституции на английском]
• [www.constitutionalcourt.org.za/site/theconstitution/thetext.htm Все конституции ЮАР]
• [www.constitutionalcourt.org.za/site/theconstitution/history.htm История конституции]

Отрывок, характеризующий Конституция Южно-Африканской Республики

– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.