Конституция семнадцати статей

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Конститу́ция семна́дцати стате́й (яп. 憲法十七条 кэмпо: дзю:сити-дзё:, досл. «Законоположения в семнадцати статьях») — старейший законодательный акт Японии, заключённый принцем Сётоку в 604 году. Содержит 17 статей, созданных на буддийской и конфуцианской идеологической основе. Статьи требуют от аристократов и чиновников соблюдения монархического порядка и гармонии в государственных делах.



История

Точная дата принятия Конституции неизвестна. Существуют теории, что документ был составлен в 605 или 602 годах. Общепринятой датой считается 604 год. Она упоминается в «Анналах Японии»: «[604 год] 12-й год [царствования государыни Суйко]… лето, 4-я луна, 3-й день. Престолонаследник сам составил „Уложение“, в котором было семнадцать статей…»[1].

Конституция содержит моральные установки, адресованные к японским государственным мужам: «поступайте благородно, используя гармонию», «почитайте три буддийские сокровища», «обязательно старайтесь в работе» и т. д. Кроме положений буддизма и конфуцианства документ базируется на тезисе построения централизованного государства во главе с Императором. Этот тезис был политическим идеалом будущих государственных деятелей эпохи реформ Тайка.

Существовала также теория Цуда Сокити, что Законоположения являются средневековой подделкой. Доказательством этой теории служила 12-я статья, где упоминаются провинциальные губернаторы кокуси — институт, который был введён в VIII веке. Однако большинство японских учёных, таких как Иноуэ Мицусада, Наоки Родзиро, Киси Тосио и другие, на основе собственных исследований системы рангов VIII—IX веков, а также системы Императорского дома тех времён, доказали подлинность «Законоположений в 17-ти статьях».

Напишите отзыв о статье "Конституция семнадцати статей"

Примечания

  1. Нихон сёки: Анналы Японии. — СПб.: Гиперион, 1997. — Т. 2. — С. 94.

Литература

Книги

  • Попов К. А. Законодательные акты средневековой Японии. — М.: Наука, 1984. — С. 108.
  • Рубель В. А. Японська цивілізація: традиційне суспільство і державність. — Київ: «Аквілон-Прес», 1997.
  • Нихон сёки — Анналы Японии: В 2 т. / Пер. и коммент. Л. М. Ермаковой и А. Н. Мещерякова. — СПб.: Гиперион, 1997. — (Литературные памятники древней Японии. IV). — ISBN 5-89332-002-6.

Статьи

  • Суровень Д. А. [www.academia.edu/4335858/_-_-_17-_The_principles_of_the_regent-heir_Umayado_Prince_Shotoku-taishi_from_The_Constitution_in_17_articles_in_the_law_system_of_early_medieval_Japan Принципы регента-престолонаследника Умаядо (принца Сётоку-Тайси) из «Законоположений в 17-ти статьях» в правовой системе раннесредневековой Японии] // Правовая система общества: проблемы теории и практики: Труды международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 12 ноября 2010 г.. — СПб.: Издат. Дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2011. — С. 377—384.

Отрывок, характеризующий Конституция семнадцати статей

– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.