Конта-Венессен

Конта́-Венессе́н (фр. Comtat Venaissin) — историческая область на юге Франции вокруг города Авиньон (который однако, располагаясь на территории графства, никогда не входил в его состав). Территория ныне входит в департамент Воклюз. Территория 1,2 тыс. км². Население около 300 тыс. человек.

В Средние века графство Конта-Венессен (или просто графство Венессен) входило в состав Франкского государства, затем — в составе королевства Арелат; с 12 в. принадлежало графам Тулузским. В 1271 Конта-Венессен было присоединено французским королём к своему домену; но в 1274 Филипп III вынужден был уступить его папе Григорию Х. В период папского владычества Конта-Венессен управлялось регентом (резиденция в Карпантра). Неоднократные попытки французских королей (1663, 1688, 1768) присоединить Конта-Венессен оставались тщетными.

Лишь в период Великой французской революции в графстве был проведен неофициальный плебисцит, население проголосовало за присоединение к Франции и декретом Законодательного собрания 1791 Конта-Венессен (также как и Авиньон) было присоединено к Франции. Этот акт был признан папством только в 1797 (договор в Толентино) и закреплен Люневильским миром 1801.

Графство известно также тем, что между 1501 и 1791 годами это была единственная французская область, где можно было жить евреям, и там с раннего Средневековья существовала община т. н. контаденских евреев (Juifs comtadins), говорившая на особом еврейско-провансальском диалекте окситанского языка. Последний носитель его — Арманд Люнель (Armand Lunel) умер в 1977 году.

Литература

• А. Плюшар. Энциклопедический лексикон, том 9. — Типография А. Плюшара; С.-П., 1837 — с. 380 (Венессенъ).

Ссылки

• [www.provence-hideaway.com/218.html Palace of the Popes — Avignon]

Отрывок, характеризующий Конта-Венессен

Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.